Книга ЦА. Как найти свою целевую аудиторию и стать для нее магнитом - Том Вандербильт

Что же произошло? Почему кот во плоти изменился больше, чем кот на бумаге? Давайте спросим у судей, и пусть они попробуют это объяснить. «Изменения довольно слабые. И всегда идут споры о том, то ли это заводчики причиной, то ли сами судьи выбирают то, что впоследствии приводит к изменениям», – рассказывает президент Международной ассоциации любителей кошек Вики Фишер. Когда раньше она занималась разведением мейн-кунов, «всегда попадались котята с чрезмерно длинными ушами; в стандарте говорится, что у мейн-кунов уши должны быть крупными». Но что такое «крупные уши»? Ведь их не измерить с точностью до миллиметра. Так что понемногу большие стали огромными. Это называется «перестарались» – несколько характеристик породы доводятся до экстремальных значений, когда это уже идет в ущерб кошке в целом. Заводчики могут страдать «кошачьей слепотой»; они так любят своих питомцев, что не видят, как сильно те отходят от требований стандарта.

Ничто не характеризует личность лучше, чем внутренний компас предпочтений – в пище, музыке, искусстве и йогуртах.

Но если стандарты не одобряют нового внешнего вида персов, то кто же его одобрил? Неужели всем так понравились их по-детски милые, лоренцовски-красивые мордашки? Возможно, сработал либерзонов «эффект защелки» – случайная мутация зажила собственной жизнью, изменив вкусовые предпочтения. Возможно, причиной стала просто новизна. Датский заводчик «традиционных персов» Луиза Энгберг утверждает, что подобные коты стали массово появляться на выставках с 1980-х годов, «и внезапно всем захотелось таких же». Тот факт, что они получают призы, говорит она, подразумевает, что «судьи резко отклонились от прежних критериев судейства».

Но кошачья порода может значительно измениться за несколько поколений. Почему за несколько десятилетий происходят столь радикальные изменения после практически вековой относительной стабильности? Возможно, так сказывается постоянный приток новых пород на выставки; чем больше пород, объясняет Энгберг, тем больше люди говорят: «Нам нужно сделать так, чтобы наша порода отличалась от остальных». Как рассказала президент Международной ассоциации любителей кошек Вики Фишер, стремление людей выводить коротконосых персов объясняется не тем, что они «сознательно желают покалечить кота. Просто такая тенденция, и носы не становятся длиннее».

Говоря языком Тверски, якорь сместился. Кот со сплющенной мордой понемногу превращается в «эталон», по которому оценивают других котов. Первый перс с коротким носом привлек внимание судьи и получил приз; другой заводчик выбрал животное с еще более коротким носом. Чем больше судьи видят новых персов, тем больше они к ним привыкают и тем меньше все считают их новыми персами.

По иронии судьбы популярность персов в последние годы снизилась, словно все эти доведенные до экстремальных значений тенденции были всего лишь скоротечной модой. «Несколько лет назад на выставках было 70 % персов. Сегодня персов лишь около 30 %», – рассказал мне в Париже Мурман. Почему? «Такой вот дух времени, состояние умов. Людям перестали нравиться эти противоестественные животные, все предпочитают более естественно выглядящие породы». К тому же персы, за которыми нужно очень много ухаживать, «не для слабонервных», по словам Фишер. Единственным исключением из общей тенденции выбора «более естественных» кошек, отметил Мурман, стала Россия. «В России любят пышных котов со странными ушами или короткими ногами. Очень эксцентрично выглядящие животные – отнюдь не золотая середина. Видно, потому, что в советское время все у них было усреднено».

Когда я сказал, что, на мой взгляд, некоторые из представленных на выставке кошек безнадежно далеки от тех, что раньше ловили в амбарах мышей, и естественной селекцией здесь и не пахнет, он лишь пожал плечами. «А что вы тогда скажете о моделях в мире моды? Вас не смущает прореха между ног, когда бедра у человека той же толщины, что и икры? Разве это выглядит естественно?»

Проблемы стандартов не ограничиваются азартными и шумными залами, где собираются любители животных. Давайте для примера возьмем кажущийся сонным мир качественной оценки почв. Признайтесь: вы наверняка и не подозревали, что существует «мир качественной оценки почв»? Но качественная оценка почвы – это обычное и важное дело, позволяющее дать характеристику и определить качество земли там, где от этого многое зависит: когда нужно рассчитать, прочно ли будет дорожное покрытие и что лучше посадить, пшеницу или ячмень? На университетском уровне существуют команды, тренеры и даже чемпионат по качественной оценке почв – многолетними лидерами являются Политехнический университет Виргинии и Университет штата Канзас. Слегка грустно, на мой взгляд, что это состязание, которое можно было назвать «Кубок грязи», пока не приобрело всенародной популярности.

Как описал уже ушедший на пенсию профессор психологии Университета штата Канзас Джеймс Шанто, изучавший среди прочих экспертов и судей дисциплину качественной оценки почв, отправка образцов почвы в национальную лабораторию для машинного анализа – дело дорогое и требующее много времени. Тут и возникает необходимость в эксперте-почвоведе. Обычно эксперт делает то, что в разговорной речи называется «работой на ощупь» – почва просеивается, мнется в ладонях, смачивается водой. Эксперт пытается классифицировать ее по так называемой «треугольной диафрагме грунтов» – в ней грунт подразделяется на двенадцать типов. Некоторые эксперты, доводя французский концепт «терруара» до абсурда, даже пробуют почву на язык. «Не чтобы почувствовать вкус, а чтобы с помощью языка и зубов оценить содержание глины и песка», – рассказал Шанто.

Возможно, на деревенской ярмарке вы видели, как эксперт внимательно рассматривает животное, и удивлялись, на что же там надо так смотреть? Ответ прост: на многое. Предыдущие исследователи психологии экспертов отмечали, что решения принимаются на базе от одного до шести информационных «измерений». Исследование Шанто показало, что эксперты по скоту, проводящие оценку поросят, используют примерно одиннадцать информационных категорий по состоянию свиней, от «толщины окороков» и до «свободы походки». Что важно, они, в отличие от новичков, также знают, какая информация не стоит внимания. И все это происходит в хлеву, где резвятся поросята. Попытка создания компьютерной модели, отражающей оценку эксперта, провалилась, поскольку, как сказал Шанто, «эти чертовы свиньи не желали ни секунды стоять на месте!».

Не стоит думать, будто эксперты не склонны к предубеждениям или к сбору ненужной информации. Один эксперт по свиньям рассказал Шанто, что некоторые эксперты любят, чтобы у свиней были хвостики колечком. «Разве хвост колечком имеет значение?» – спросил он. А ему ответили: «Просто многим кажется, что у свиньи хвост должен быть колечком». Некоторые эксперты, отмечает он, признаются, что отдельные свиньи им кажутся «милее» других. Сразу вспоминается заявление Эдмунда Бёрка в его эссе «О возвышенном» о том, что «соответствие цели» – недостаточная причина красоты. «Ибо если исходить из этого принципа, то клинообразное рыло свиньи с твердым хрящом на конце, маленькими глубоко посаженными глазками, вообще все строение головы, так хорошо приспособленной для выполнения своих функций копания и подрывания корней, было бы необыкновенно красивым», – писал он.