Книга Начало пути - Николай Дронт

Забежал домой за негативами, а там мама меня обнимает. Оказывается, я такой замечательный фотограф! Оказывается, меня так ценят! Ей женщина — инструктор Дома Пионеров дозвонилась. Во вторник лечу в Питер, родители решили полететь со мной, посмотреть на триумф своего ребёнка. Даже номера в Аваче заказали.

Отчим помалкивает, но в глазах вопрос: “Алёша, ты сам-то понял куда вляпался?” Что мне ему сказать? Что действительно ещё не понял? Ведь не поверит.

Побежал, сдал негативы, со Степаном Ивановичем поговорил. Его же теперь фотоаппараты. Он меня успокоил. Ему совсем сладко стало. Переводят в погранотряд, тоже Камчатский, но сильно южнее. Намекнули о неизбежности повышения в звании и благодарности в приказе. Словом, на фиг не нужны ему эти фотики, пусть начальство их хоть утопит. А уж майором в техслужбе он устроится!

Пришёл к Алёне, её мама к нам только выходит. Зыркнула на меня недовольно, но ничего не сказала.

Девочка долго не давала себя чмокнуть, обосновав, что и так у неё на груди синяк после вчерашнего. Я предложил несколько нетрадиционный способ лечения — подуть на него и поцеловать. Подруга усомнилась в действенности такого лекарства, но я убедил её попробовать и потребовал в оплату небольшую пачку поцелуев авансом. Со мной щедро расплатились, и потому, после первого врачевания, пришлось искать другие синяки и раны. Алёнка не хотела снимать лишнюю одежду, но мне, как доктору, пришлось настоять и самому раздеть пациентку. Дальше нам было очень хорошо. Правда, после всего, малышка заявила, что я не лекарь, а шарлатан, пользующийся наивностью молоденькой девочки.

Тут она вдруг и сразу превратилась в строгого комсорга, и стало понятно, почему её прозвали Комарихой.

— У тебя раньше другая была, — заявила она. — Это кто-то из посёлка? Кто она? Из школы?

Комарик явно была готова к ссоре, хотя, по-моему, глупо ругаться, если лежишь совсем нагой рядом с парнем в таком же одеянии. Чтобы не ругаться, решил рассказать подруге. Про её тёзку, Алёну из кооператива, и подсобку в столовой говорить не стал, просто побоялся. Вспомнил про Свету из санатория, оно безопасней.

— Вот стерва! — зло заявила подруга. — Чужого парня отбить хотела!

— Алёнушка, но мы же тогда с тобой ещё не гуляли. Я ей не писал и даже адреса не знаю.

— Всё равно! — совсем нелогично заявила девочка и обиженно надулась.

Только после длительных уговоров, разъяснений и клятв “больше никогда” она меня простила. За что?! Скажите мне!

— Малыш, подумай как следует над моим предложением, — попросил я девочку. — Мне не хочется с тобой на год расставаться. Быть может ты уговоришь маму переехать поближе к Москве. У меня есть знакомые, прописку в Москве не обещаю, но в Подмосковье думаю можно найти жильё. Деньги на квартиру у меня найдутся.

— Ты что! Это очень дорого! Мама никогда не согласится. А денежки у нас есть. Кроме тех, что папа мне оставил, мама на книжку с каждой получки понемногу откладывает. В отпуске мы с ней не сильно роскошествуем, так что тратиться на нас не надо.

Было видно, что сама идея любимой понравилась. Информация об очередной поездке в Питер была принята и запомнена, но сейчас девочку больше волновало, как мне объяснить, что наши игры закончились до следующих безопасных дней.

10.03.73

Сразу после школы пошёл на почту сдавать посылку с фотоаппаратом. Лингоф положил в тот же ящик, в котором он сюда прибыл. Только крышку перевернул и написал новый адрес. Думаю, как в Москву приеду, он уже будет ждать.

На почте вдруг обнаружилось для меня письмо “до востребования”. Лиана пишет: Жива — здорова — скучаю — папа выздоровел — как ты там — привет нашим — помню — целую. Это если коротко. Если подробно, то ничего и не сказано. Такое письмо можно любому парню написать, изменив только имя получателя. Обратный адрес — номер почтового отделения и вновь “до востребования”. Почерк не Лианы. Это я вам точно скажу, не зря же с ней два года за одной партой сидел. Ладно, надо будет ответ написать. Черновик я ещё вчера набросал, как пришёл от своей малышки пришёл.

На погранзаставе получил билет туда-обратно, бронь в гостиницу “Север” и командировочные. На минуточку, 4 рубля 50 копеек в день. У нас дают по Крайнему Северу и приравнённым к нему районов. Выданы документы РОНО и отчитываться буду там же. С аппаратурой вышла неувязочка. Кто-то решил, что немецкие камеры для Дворца Пионеров не очень правильно. Их оставили капитану, а в Питере мне на время выдадут два Зенита. Всё едино снимать не буду, а для показухи разницы нет. С механизмом для нажатия курка тоже не порядок. Он из тира заставы, пришлось срочно списывать задним числом.

Но самое главное, это присланный текст моего доклада. Уж не знаю кто его писал, однако уважаю. Боюсь, сам бы я так не смог. Написано коротко, красиво, идеологически правильно и простым языком.

Дома показал Алёнке письмо. Она сразу заявила, что не Лиана его писала, почерк другой. Однако согласилась молчать об этом в классе. И опять на меня так посмотрела!

Её мама тоже на меня посмотрела, но совсем по-другому. Ещё, пока никто не видел, остановила и говорит: “Ты парень вроде ничего, но молодой. И она молодая. Может кого другого себе найдёте. Не зови её в Москву, год в разлуке покажет, чего ваша любовь стоит. Кувыркаться в кроватке всякий может, а коли бедовать придётся? Справитесь или нет, сами не знаете. После школы встретитесь, решите пожениться — слова не скажу. И чтобы не случилось — помни, я всегда на стороне дочки буду.”

Ничего так позиция. Хотя её можно понять, она только для Алёны живёт и её ко мне ревнует.

Нормально сидим, ужинаем, я с подругой болтаю, родительская компания обсуждает дядю Васю. Он в рейс ушёл. Денег перед отъездом хочет заработать. Вдруг звонок в дверь, отец Генки пришёл, сотню в долг на билеты просит. У него беда, сын в Питер сбежал. Он же по УДО вышел, чуть что не так, досиживать вернётся, поднадзорным уезжать без разрешения точно нельзя. Деньги на дорогу Погорелец вытащил у родителей. Ещё у соседа дверь отжал и спёр двустволку с патронами. С ним Подснежник полетел, сказал пацанам, что хочет авторитет заработать, вором вернётся.

По справке об освобождении в самолёт не пускают, но Генка по чужому Свидетельству о рождении прошёл. Сашок из 8-ого класса своё отдал. Оно же без фотографии. Погранцы пропустили ребят в самолёт. Пацаны в последний момент на посадку прибежали. Решили, из-за проверки школьников рейс задерживать не будут. В принципе правильно рассчитали, но есть такое изобретение, как радиостанция. Старший наряда счёл, что люди не птицы, летать не умеют, из самолёта никуда не денутся, а в по прибытии в аэропорт с разрисованным парнем разберутся.

Да… Разобрались. Сразу после посадки приняли. Разобранное ружьё нашли. Кузьмичу позвонили с претензией, дескать что это он своих поднадзорных распустил. И сообщили, что Подснежник с Генкой хором поют обо всём на свете. Только Погорельцу это не поможет, если ствол в деле нарисовался, менты не торгуются. Подснежника скорее всего поставят на учёт и отпустят. Он же пока ничего не совершил, даже ружьё украл Генка. Тот, правда, отказывается, на друга кивает, но кто ему поверит. Красиво ребятки в Питер слетали, надолго запомнят свой залёт.