Книга Самозванка - Бренда Джойс

— Я принес на ужин немного говяжьей вырезки, — бросил Ральф, внимательно оглядывая молодую женщину. — Еще у нас есть свежий хлеб и бутылочка бургундского.

Виолетта не была голодна, но рассказывать Ральфу о том, что она была в ресторане, не хотелось. Она не ответила, и молодой человек, заподозрив неладное, отправился следом за ней в ее комнату.

— Что случилось? — настороженно спросил он. Виолетта села на кровать поверх покрывала и принялась снимать ботинки. Ноги замерзли и промокли.

— Ты так печальна! Я ненавижу, когда ты в таком состоянии! — воскликнул Ральф. — Лучше бы ты никогда не встречала этого выродка!

— Я устала… — прошептала Виолетта. Она почти не сомневалась, что ее друг уже начал беспокоиться.

— Ральф, почему ты так странно смотришь на меня?

— Тебе письмо. Из Лондона.

У Виолетты перехватило дыхание. Ральф вышел из комнаты и вернулся, держа в руках конверт.

— Я не вскрывал его. На обратной стороне адрес. Письмо от Блэйка.

Виолетта впилась ногтями в письмо и прислонилась к стене. Ей было страшно вскрыть конверт. Но голос внутри шепнул: а что если он просит ее вернуться? Виолетта надорвала конверт. Оттуда выпало несколько официальных бумаг. Она внимательно изучила содержимое конверта. Кроме документа, внешне похожего на брачный контракт, в нем не было ничего.

Виолетта развернула первый лист. Сверху стояла дата: 12 декабря минувшего года. Под датой были указаны имена ее и Блэйка. Этот листок она сразу отложила в сторону. Сразу за ним шла страница, помеченная 18 января 1859 года, в правом верхнем углу стояла восковая печать, а на первой строчке значилось: Лорд Теодор Эдвард Блэйк, виконт Невилл, истец… Виолетта отложила и этот листок. Личного письма Блэйка к ней ей обнаружить не удалось.

— Виолетта, что это за бумаги?

Виолетта облизала пересохшие губы. Сердце билось, как гонг, гулко и сильно.

Виолетта принудила себя погрузиться в чтение официальных бумаг и поняла, что первый листок, помеченный 12 декабря, являл собой прошение Блэйка о разводе. В качестве причины развода указывалось бегство жены и ее жестокое отношение к супругу. У Виолетты задрожали руки. Как он мог? Жестокое обращение…

Второй документ, состоящий из сорока или тридцати страниц, подтверждал расторжение брака судом ее величества. Только теперь, 1 февраля, Виолетта узнала, что больше не состоит в браке с Блэйком.

— Он… он развелся со мной… — жалобно пискнула Виолетта.

Ральф вздохнул с видимым облегчением.

— Мне очень жаль, Виолетта… — выдавил он из себя, пытаясь выразить участие. Он присел возле нее на кровать и попытался прижать ее к себе. Виолетта сбросила руку Ральфа со своего плеча, вскочила, как разъяренная кошка, и закричала:

— Что я теперь буду делать?

Потом она закрыла лицо руками и разрыдалась. Ральф нехорошо выругался и сунул руки, сжатые в кулаки, в карманы серых брюк.

— Ральф, я беременна! Я беременна от Блэйка! — рухнула на постель Виолетта.

А Ральф остался стоять с открытым от изумления ртом.

Раньше с ним такого не случалось: теперь Блэйк с большой неохотой возвращался домой. Раньше он любил тишину в доме и обеды в одиночестве, теперь он не любил ни того, ни другого.

Блэйк завершил ужин. Должно быть, еда была вкусной. С уверенностью он не мог этого утверждать, потому что после бегства Виолетты потерял аппетит и разучился чувствовать вкус пищи. Он вернулся в кабинет с намерением поработать, прежде чем настанет необходимость уснуть. Последнее время он спал плохо, несмотря на усталость — чувство, прежде ему незнакомое.

Едва он опустился на стул, как увидел перед собой лежащий на столе конверт. Из Франции. Он постарался уверить себя, что письмо его совершенно не интересует: важная корреспонденция доставлялась ему в банк. Но, черт возьми, с какой стати она пишет ему? Они состоят в разводе уже шесть недель. Он надеялся никогда не встретиться с ней больше.

Блэйк решил не обращать на письмо внимания и тотчас надорвал конверт.

«Дорогой Блэйк!

Я получила документы о разводе и благодарю вас за то, что все» бумажные хлопоты» вы взяли на себя. Я также благодарю вас за содержание, которое вы, как всегда великодушно, назначили мне и которого я не ожидала. Наилучшие пожелания вам и вашей семье.

Виолетта «.

Блэйк прочитал письмо и заглянул внутрь конверта в надежде обнаружить еще что-нибудь. Что это за письмо? Трудно сказать. Общий тон письма был чужим, а подпись удивительно родной. Почему она не поинтересовалась его жизнью? Неужели она думала, что он способен оставить ее вообще без содержания? Он взял на себя обязательство выплачивать ей столько денег, чтобы она могла существовать безбедно вплоть до смерти. Конечно, в том случае, если она снова не выйдет замуж.

Блэйк перечитал письмо. На сей раз он отметил ее отменный почерк. В письме не было ни одной ошибки. Неужели это она сама написала? Без посторонней помощи? Впрочем, его это не интересовало.

Неожиданно для себя Блэйк разорвал письмо пополам, потом еще раз пополам, бросил груду бумажек под стол и направился к заветному шкафчику, чтобы налить себе виски.

В голове вертелась одна мысль:» Черт бы ее побрал!»

Блэйк поднимался по широкой лестнице Хардинг-Хауса, ругая себя напропалую за то, что опять пил почти всю ночь напролет. Было раннее субботнее утро. По традиции, установленной еще в незапамятные времена, по субботам он завтракал со своей семьей. После завтрака он попытается уговорить брата совершить с ним прогулку по городу. После рокового падения Джон стал домоседом.

Джон не выздоравливал, и даже Блэйк начал терять надежду.

— Доброе утро, мама, — поздоровался с графиней Блэйк, целуя ее в щеку.

— Ты опоздал, папа уехал на верховую прогулку, — укорила его графиня.

— Простите, — извинился Блэйк. — Доброе утро, Катарина.

— Блэйк, ты выглядишь усталым, — заметила Катарина.

В это время в столовой появился Талли и попросил графиню спуститься на кухню. Блэйк и Катарина остались одни. Молодой человек положил себе на тарелку тонкий кусочек паштета и, подняв голову, встретил настороженный взгляд Катарины.

— Только, пожалуйста, без нравоучений, — предупредил он.

— Блэйк, мы знакомы с детства, я беспокоюсь о тебе. Ты плохо выглядишь. Ты что, пил?

Блэйк опустил на стол чашечку с черным кофе. — Да.

Катарина встала, обошла вокруг стола и устроилась рядом с Блэйком.

— Ты слишком много пьешь. И не только я это замечаю. Твои родители обеспокоены твоим времяпрепровождением. Джон тоже нервничает. Почему ты занимаешься саморазрушением?

— Не знаю.

— А я думаю, настало время поговорить о Виолетте.