Книга Манускрипт - Геннадий Марченко

— Лански, давайте уже к сути, а то всё ходим вокруг да около. Ведь не за тем же вы меня пригласили, чтобы поделиться воспоминаниями.

— Действительно, не за тем. Что ж, тогда и впрямь лучше перейти к делу, — лицо Лански приняло деловое и слегка озабоченное выражение. — Мистер Бёрд, у меня есть информация, что перед тем, как вы улетели на Кубу, у вас состоялась встреча с Джоном Гувером. Этой информации я доверяю на 100 процентов.

— Что ж, не буду отрицать, было такое, — ровным голосом подтвердил я, гадая, куда дальше вывезет кривая, и не придётся ли пускать в ход ноги и кулаки.

— Поймите, я против ваших встреч ничего не имею, единственное, что меня интересует — затрагивалось ли в вашем разговоре моё имя? И если да, то с какой формулировкой?

Глядя, что я не тороплюсь отвечать, обдумывая его вопрос, Лански улыбнулся краешком губ.

— Я знаю, что давить на вас — занятие бессмысленное, а зачастую даже и опасное. Если вам не хочется говорить правду, я пойму, и настаивать не буду…

— Нет, отчего же, я отвечу. Гувер интересовался делами мафии, спрашивал, насколько мы с вами близки, и просил по возможности сообщать ему всю полученную от вас информацию. Сказал, что раз у нас общие интересы, то мы должны так или иначе пересекаться и вести беседы на разные темы, вдруг вы проболтаетесь о чём-то важном. Добавил, что это дело не такое уж и срочное, не нужно во что бы то ни тало как можно быстрее лезть в друзья. Это якобы может вызвать у вас подозрения. А в целом его больше интересовало другое, касающееся моих бизнес-проектов, в частности газеты, но больше телевидения и радио, где он тоже хочет поучаствовать. Нет, не в качестве акционера, просто хочет через мои СМИ воздействовать на умы граждан США так. Как выгодно ему и его ведомству. Прикрывается безопасностью государства.

— Ясно, — задумчиво протянул Лански, закуривая новую сигарету. — Мне можно в какой-то мере расслабиться. Однако эта сволочь загнала вас в угол, а я, между прочим, на вашей стороне. А давайте сделаем так… Возьмите и подкиньте Гуверу информацию про меня, которая его действительно заинтересует.

— И что именно я должен ему сказать?

— Нужно, чтобы и информация показалась Гуверу интересной, и чтобы была правдивой, и чтобы нашему делу не нанесла ущерба. У меня, пожалуй, есть один вариант…

Лански поведал мне, что на бизнес мафии, в котором мой собеседник имеет серьёзную долю, покушается некто по имени Густаво.

— В Мексике этот подонок поднялся на перепродаже колумбийского кокаина, затем его люди стали продавать наркоту в южных штатах, теперь же пытается запустить свои грязные лапы в киноидустрию. У нас уже была встреча с Густаво, на которой нашу сторону представляли я и Вито Дженовезе. Мексиканец хочет с нашей помощью распространять наркоту среди актёров и продюсеров, предлагая нам долю в этом деле. Но у нас нет никакого желания связываться с дурью. Это очень, очень скользкая тема… Мы пытались объяснить это Густаво, но он настроен решительно, заявляет, что так или иначе, а подсадит весь Голливуд на свой кокаин, и нам лучше не стоять у него на пути. Либо мы сотрудничаем, либо стоим тихо в стороне.

— И вы это проглотили?

— Анастазия предлагал сразу же с ним разобраться, но мы решили пока как следует прощупать почву. Если что — убрать этого придурка всегда успеем. Даже несмотря на то, что у Густаво у самого подручные — настоящие звери. Им убить человека — что комара прихлопнуть.

— Тогда я вас понимаю, действительно, лучше загребать жар чужими руками. Да и Гуверу будет приятно отчитаться перед Конгрессом — или кто там у него в хозяевах — что он раскрыл преступление века. Если Гувер заглотит наживку — то перечисленные вами условия окажутся выполненными: интересная и правдивая информация без ущерба для вашего дела.

— Рад, что мы пришли к соглашению! — констатировал Лански. — Пока отработаем этот вариант, а после ещё что-нибудь придумаем.

Мы улыбнулись друг другу и чокнулись стаканами.

Ещё минут десять ушло на согласование деталей. Лански обещал договориться с этим Густаво о новой «стрелке», в ходе которой хотел выяснить более конкретную информацию о способе доставки товара и его реализации, не давая окончательного согласия на сотрудничество, а лишь как бы выражая свою заинтересованность. После этого информация дойдёт до меня, Лански как бы в ходе небольшой попойки пожалуется на «интервента», а от меня информация о Густаво дойдёт до Гувера. Понятно, что через Стетсона, служащего связующим звеном в этой цепи. Моё дело маленькое: услышал — передал. Ну а дальше глава ФБР пусть принимает решения, установить наблюдение или повязать наркобарона.

— Всё же рискуете, — сказал я Лански. — Густаво или его подельники могут связать провал проекта с вами, обвинить вас в связях с ФБР, а это и у мафии, и у представителей накрокартелей едва ли не самое страшное преступление, которое можно смыть только кровью.

— Я всю свою жизнь только и делаю, что рискую. Если бы я не рисковал, то не достиг бы того, что имею сейчас. Как ваш отель, казино? Хороший доход приносят?

— Не жалуюсь.

— И мы с партнёрами не жалуемся. И сами в шоколаде, и людям приятное делаем. Они в нашем казино играют, а когда возвращаются в Нью-Йорк или Вашингтон, произносят набожные речи о том, как аморальны игры. Но они не говорят в своих речах о том, что может быть много хуже. Что не только негры страдают от неравноправия, но и евреи, которым запрещено входить внутрь многих отелей, казино и апартаментов. А наши с вами отели и казино открыты для всех. Евреи, христиане, арабы, чёрные… Да хоть марсиане могут приходить к нам и играть сколько душе угодно. Ну или пока не опустеет карман.

Лански широко ухмыльнулся, а я только мысленно ему поаплодировал. Я себя всегда считал неплохим организатором, но этот человек с его хваткой и в то же время толерантностью — хотя толерасты будущего и выводили меня из себя — мог бы руководить не только еврейской мафией, но и целым государством. Насколько же глупы законы США, запрещающие лицам, не являющимися по рождению американцами, баллотироваться на пост Президента!

Что ж, как сказал поэт: «Времена не выбирают, в них живут и умирают». У каждой эпохи свои законы, да и Лански, как я догадываюсь, в этом времени чувствует себя вполне неплохо. Вряд ли он согласился бы руководить страной. Не нужна ему публичность, он привык быть серым кардиналом. Хотя… Чёрт его знает, чужая душа потёмки.

Между тем близился третий по счёту день рождения моего сына, которого Кларк Гейбл по ошибке считает своим. На предыдущие дни рождения я отправлял на имя Кэрол подарки, дальнейшая судьба которых мне была неизвестна. Может, Кэрол меня тихо ненавидела или боялась, что Кларк что-то заподозрит, и попросту их выбрасывала. Как бы там ни было, на этот раз я отправил коробку с набором оловянных солдатиков производства фабрики братьев Хассефельдов, благо что таких упаковок у меня в кабинете лежало с десяток, ещё опытные образцы. Как-никак пацану уже три года, можно и в солдатиков поиграть. Не в куклы же, в самом деле… Кстати, продажи Барби растут как на дрожжах. Пора выводить в люди Кена, девчонке требуется дружок. Может, сделать его чернокожим? Вот смеху-то будет… Нет, пока рано, лет через 50 минимум можно было бы поэкспериментировать, а пока белая Барби и белый Кен. Если лицо Барби мы сделали похожим на лицо Вари, то я как модель для Кена вряд ли подойду — не обладаю такой же смазливой мордашкой и блондинистой причёской. Хотя можно было бы задать новые стандарты, но я не настолько честолюбив. Правда, ревнив, и представляя, как девочки будут устраивать игрушечные свадьбы Барби и Кена, начинал обидчиво сопеть.