Книга Вернусь, когда ручьи побегут - Татьяна Бутовская

– Ладно вам, девчонки, ссориться из-за пустяков!

– Да мы и не ссоримся вовсе, – уже тише, на оставшемся пару сказала Александра. И примирительно улыбнулась Наде. – Пошли гулять.

Сима с трудом надела босоножки, встала, ощупала шелковый шарфик на шее.

– Очень страшно? – спросила она, обнажая багровый шрам.

Надя болезненно сморщилась.

– Страшно то, что с тобой произошло.

– Да я даже испугаться не успела, честно говоря. Это потом уже… А, не хочу сейчас вспоминать.

Все трое двинулись по тропинке к калитке. Александра на ходу закурила.

– А это что тут валяется? – спросила она, поднимая с земли пурпурную розу на длинном стебле, слегка уже поникшую. – Откуда роза? Симка, ты привезла?

Сима отрицательно замотала головой:

– Совсем забыла! Она у тебя в калитке торчала, когда я приехала. Я ее взяла, положила под скамейку, чтобы не на солнце, а потом заснула и забыла…

Женщины в молчании уставились на цветок.

– Знакомый почерк, – усмехнулась Саша, держа стебель двумя пальцами. – Не правда ли, Надя?

У Нади пересохло в горле.

– Саша, я сейчас все тебе объясню, я собиралась сказать вечером… о господи!.. Дело в том, что несколько дней назад…

– Не надо, я все знаю, – спокойно сказала Александра.

– Что знаешь? – обомлела Надя.

– Что Мурат в Питере.

– Как?..

– Я с ним виделась.

Надя опустила голову.

– Ой! – вскрикнула вдруг Симочка и прижала ладонь к губам. Заговорила испуганным шепотом, вытянув указательный палец: – Там что-то шевелится в кустах, за забором. Там кто-то есть! Ой, мамочка! – Она вобрала голову в плечи, съежилась, вцепилась ногтями в Надино плечо.

Некоторое время они молча смотрели в сторону рощи. Александра двинулась к забору и распахнула калитку.

– Не ходи туда! – взвизгнула Симочка, прижимаясь плотнее к Наде и тяжело дыша.

Но Камилова уже исчезла в зарослях. Ее не было минут пять.

– Успокойся, никого там нет, – сказала она, возвращаясь и закрывая калитку на щеколду. – Тебе померещилось. Может, кот соседский шарился по кустам.

Сима, бледная, оторвалась наконец от Нади и опустилась на скамейку.

– Чего-то гулять идти расхотелось, – сказала она.

Саша и Надя переглянулись. «Вот оно как! – говорил их понимающий взгляд. – Бедная напуганная девочка, раненная страхом…» Надя протянула руку и успокаивающе погладила Симочку по волосам.

– Давайте лучше чай пить! – сказала Александра.

– Я сейчас свежего заварю, на родниковой воде, – захлопотала Надя.

Все снова направились к столу и расположились уже надолго.

Забытая роза с поникшей головой так и осталась лежать на скамейке.

Солнце коснулось верхушек деревьев на дальнем холме. В роще за забором запел ранний соловей – из молодых и нетерпеливых. Кот Василий насторожился, повел ушами, но, видимо решив, что время для настоящей охоты еще не пришло, зевнул и вспрыгнул к Симочке на колени.

– К тебе сегодня все живое льнет, – заметила Саша.

Надя поставила недопитую чашку с чаем на стол.

– Я должна была передать тебе от Мурата вот это, – сказала она, обращаясь к Саше и вытаскивая из кармана брюк помятую бумажку. – Номер телефона его гостиницы. Такое у меня поручение было…

Александра скользнула по сложенному листку взглядом, но в руки не взяла.

– Да ты не волнуйся, – сказала она, – он на тебя и не надеялся, сам приехал.

– Я должна была догадаться, – усмехнулась Надя.

– Господи, сколько лет уже… а конца этому нет, – тихо, словно про себя, произнесла Сима и замолчала задумчиво, продолжая машинально оглаживать кота. – Может, и вправду так бывает.

– Не бывает, – сказала Александра, и лицо ее приобрело странное, холодное выражение. – Моя битва за любовь кончилась. И я ее проиграла.

…Еще с утра, как проснулась, меня, что называется, «посетило предчувствие»: сегодня что-то должно случиться. Какие-то космические силы пришли в движение, в некоей точке на энергетической карте мира сгустилось напряжение, и заряженный поток, устремился, наконец, по магнитной линии прямо ко мне, чтобы нарушить унылое течение моей жизни. Романтики от эзотерики утверждают, что события, значимые для человека, сначала происходят в другом, тонком мире, а уже затем проецируются на земном уровне, доступном чувственному восприятию. При отточенности чутья событие можно предугадать – это, собственно, и есть интуиция.

Итак, сигнал был получен, и отправитель его мне известен. Я стала ждать. «Что это ты сегодня такая радостная, бигуди накрутила?» – спросила дочь. Я засмеялась и сказала, что надоело ходить лахудрой. Мы неспеша позавтракали, пошли гулять, купили, помучившись, бельгийский портфель, пообедали; я поделилась с Таней идеей своего «Беглого каторжника» – в адаптированном варианте, – и дочь выразила пожелание, чтобы в рассказе «все кончилось хорошо». По мере того как угасал день, нетерпение мое нарастало. Я уложила Таню пораньше, и она не сопротивлялась, почувствовав мою нервозность. Довольно долго я сидела на скамейке в саду, прислушиваясь к шорохам и вглядываясь в светлую ночь, похоронившую мое ожидание. Докурила сигарету и, обманутая, направилась к дому, кутаясь в шаль.

Голос, позвавший меня, был тих, едва различим, но я тотчас узнала его.

За забором, прячась в смуглой листве, стоял Мурат. Я распахнула калитку, он сбросил сумку с плеча на землю и, не произнеся ни слова, прижал меня к себе. Под тонкой рубашкой сердце его колотилось так сильно, что становилось страшно. Мне вдруг пришло в голову, что слово «клетка» по отношению к груди – абсолютно справедливо. «Я ждала тебя», – шепнула я в его голую шею и вдохнула запах его кожи. Запах был тот самый, полынный, но какой-то отстраненный – как из парфюмерной коробочки, – отделенный от живого волнующего носителя. Вдыхая его, душа не готова была, как обычно, немедленно продаться дьяволу, а тело – гореть в огне. Мы давно не виделись…

Когда разлука затягивалась, я отвыкала от Мурата и при встрече не сразу распознавала его черты – каждая из них была знакома, но все вместе не собиралось в родное лицо. Требовалось время и терпение, чтобы вспомнить дорогу друг к другу и возобновить прерванный диалог. И всегда было немного страшно, что дорога не найдется, диалог не случится.

Мы сидели в летнем домике, не зажигая света, и обменивались наспех придуманными вопросами и ответами. Мне показалось, что Мурат напряжен и чем-то озабочен. Его состояние тотчас передалось мне. «Я пойду взгляну на Таню», – сказала я, выскальзывая из его объятий. Когда вернулась – на столе стояла бутылка шампанского. Шампанское я не люблю и пью только по необходимости в особых случаях. Значит, это был намек на особый случай.