Книга Сердце василиска - Полина Флер

Кровь на полу, посеревшее лицо капитана, его темные, слегка расширенные от удивления и боли глаза.

Я вспомнила, как он умирал от яда тварей из Туманного лога, вспомнила, с каким задором он играл в «пьяную» катарангу. Все это пролетело в мимолетной вспышке, и время словно замедлилось.

Я видела, как левый рукав Элдора тоже краснеет, как гримаса ненависти искажает грубые черты лица. Воздух вдруг сделался совсем вязким, и я с дрожью заметила, как в нем застывает летящий прямо в меня снаряд.

— Беги-и! — услышала я искаженный голос Дитера.

Так же медленно он развернулся, выставив затянутую броней грудь. Его глаза вспыхнули золотом. И я невольно вскинула руку, заслоняясь от невероятного свечения. Но мышцы повиновались с трудом, и сзади меня полыхнуло алое зарево.

Толчок был такой силы, что я рухнула на пол.

В последний миг увидела, как снаряд врезается в броню Дитера…

— Дитер! — закричала я, вкладывая в крик все отчаяние, всю свою любовь.

Меня накрыло свинцовой тяжестью, я едва обернулась назад, чтобы уловить свечение перстня на шее Анны Луизы.

«Неужели конец? — подумалось мне. — Прощай, любимый Дитер. Прощай, смелый Фа… Мы даже не смогли сказать друг другу что-то важное…»

Как жаль, что так вышло. Как жаль, что все кончается вот так. Я не хотела этого. Я все бы отдала, чтобы была возможность повернуть время вспять!

Закрыв глаза и стискивая зубы до боли, я в последней попытке прижала ладони к животу, стараясь уберечь мою девочку от надвигающейся гибели. Пусть знает, что папа и мама до последнего защищали ее…

Мир завертелся, Черное Зеркало выгнулось и опустило в разлом на потолке длинный черный щуп, похожий на торнадо. Я все еще пыталась отползти, но раструб щупа коснулся моей макушки. Я почувствовала еще один толчок.

И меня засосало в черноту, где не было ничего, кроме бездны — ни стен, ни пола, ни потолка, ни звезд. И я качалась в воздухе, как та Алиса, что провалилась в кроличью нору и зависла в бесконечном падении.

Может быть, так и приходит смерть?

Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. Тогда пришло ощущение полета, и я распахнула ресницы, пытаясь понять, чудится это мне или происходит на самом деле.

Открыла — и увидела Тею.

Она кружилась рядом со мной, платье вздыбилось колоколом, а распущенные волосы обрамляли лицо, как черное облако. Тея улыбалась:

— Привет, мамочка.

Ее голос был подобен ангельскому колокольчику, зеленые глаза поблескивали.

— Тея, — смогла выдохнуть я. — Мы… умерли?

Как же трудно мне было произнести это страшное слово! Я гнала его, но все-таки звук выстрелов, запах крови, мой Дитер, в грудь которого влетает снаряд, и раненый капитан не шли из головы.

— Нет, — ответила девочка, и будто камень свалился с души, но Тея тут же коварно добавила: — Еще нет. Черное Зеркало открылось, и ты провалилась во временною воронку.

— Что это значит? — с недоумением спросила я, все еще продолжая падать.

Было не страшно, хотя и немного тревожно.

— Это значит, что два камня-магнита активизировались и создали пространственно-временной коридор между мирами и их вероятностями, — начала объяснять Тея, но, поймав мой растерянный взгляд, звонко рассмеялась и легко, как акробат, перевернулась через голову, приблизившись и подмигнув: — Прости, мамочка, я иногда говорю странные вещи. Но если ты собралась меня родить и воспитывать, придется к этому привыкнуть.

— Я поняла… почти, — кивнула ей и тут же уточнила: — А как же Дитер? И капитан Фа, и Ченг, и драконы? Почему они не попали сюда вслед за мной?

— Потому что только ты носишь в животике Оракула, — хихикнула Тея. — Я думала, это очевидно. Иногда, во сне, я могу дотянуться и до папочки. Но сейчас это невозможно. Поэтому ты должна сделать выбор за всех нас.

— Какой выбор? — опешила я.

— Смотри!

Тея очертила рукой дугу. Справа от нее чернота посветлела, расплылась, сквозь пелену проступили очертания города…

Я глянула и ахнула, а кровь побежала живее.

На горизонте вырастали высотки спального района, ближе зеленел сквер с фонтаном и уютными лавочками, покрашенными к лету, улицы, прямые, засаженные тополями, запруженные машинами, тянулись во все стороны, блестели трамвайные пути, мигал трехцветным глазом светофор. Я знала это место!

— Мой родной город, — в великом потрясении проговорила я, жадно всматриваясь в детали.

Прозрачная пленка, точно линза бинокля, приблизила одно из окон. Сквозь прозрачный тюль я различила родительскую квартиру, папу и маму, сидящих за обеденным столом. Линза мигнула и показала мне подругу Юльку, гуляющую под ручку с однокурсником. Оба заливисто смеялись и, кажется, были счастливы. Потом мне показали мой университет, мою новую квартиру, мои цветы, поливаемые соседкой, которой я обычно доверяла ключи.

Острое чувство ностальгии вспыхнуло в груди и потащило с невероятной силой туда, где текла оставленная жизнь. Я вытянула ладони, желая прикоснуться к тому миру, но уперлась в упругую мембрану, которую ни разорвать, ни расцарапать, и от огорчения по щекам потекли слезы.

— Ты хочешь вернуться? — услышала я за плечом детский голосок.

Вздрогнула, моргнула, смахивая слезы.

— А разве это возможно? — жалобно спросила я и обернулась.

Тея больше не улыбалась, смотрела серьезно, понимающе.

— Из этого места возможно вернуться в любую точку мироздания, — пояснила она. — Я показала тебе один путь. Теперь покажу другой. Смотри!

Она провела еще одну дугу, и новая линза возникла уже слева.

Это была Фессалия, прекрасная, как розовый куст в пору цветения. Белоснежный и полностью отреставрированный Мейердорфский замок, холеные скакуны в конюшнях, а на площадке у фонтанчика — маленькая люлька, накрытая кружевным розовым покрывалом. Подошел Дитер, наклонился и поцеловал спящую в ней малышку, и я снова не смогла сдержать слез, сердце забилось раненой птицей, а душа раскололась на части: одна тянулась в прошлое, другая желала остаться здесь.

— Твой выбор, — немного грустно произнесла Тея. — Я показала две вероятности, теперь все зависит от тебя.

— Это слишком жестоко, — прошептала я. — Я не могу выбрать… Ведь если я останусь, родители и друзья будут думать, что я погибла. А если вернусь туда, то никогда не встречу Дитера, не полюблю и не рожу тебя…

— Всегда нужно чем-то жертвовать, — вздохнула Тея. — Капитан Фа пожертвовал жизнью ради тебя, мамочка, даже зная, что ты не будешь принадлежать ему. Наш папочка закрыл тебя от выстрела, понимая, что может не увидеть моего рождения.

— Но если… если я останусь, — дрожащим голосом произнесла я, — ведь можно сделать так, чтобы родители не думали, будто я умерла? Чтобы они… были счастливы.