Книга Тайна, покрытая глазурью - Екатерина Риз

— Я устала, — призналась я абсолютно честно. — Не от тебя, а от этой жизни. Постоянно оглядываюсь, постоянно чего-то боюсь, вспоминаю, что всем должна. Прости меня, но я… Он появился, и мне захотелось жить. Я раньше думала, что такое только в кино бывает. Когда незнакомый человек даёт тебе такой заряд энергии, что ты даже не сразу понимаешь, как с этим справиться.

Лёшка отвернулся от меня, вцепился в руль, стал смотреть перед собой, от напряжения даже морщась.

— Значит, ты его любишь…

Я не сразу, но ответила.

— Да.

— Ты его не знаешь, он тебя не знает, он тип с сомнительной репутацией и профессией, а ты его любишь.

— Просто в моей жизни никогда ничего не складывалось.

— Ты понимаешь, чем рискуешь?

— Понимаю.

— Да ни хрена ты не понимаешь! — выкрикнул он. — Ты просто упёрлась, ты… всё делаешь назло. Он же жулик. Лиля, ты сама это знаешь. Ты понимаешь, кто он!..

— Замолчи, пожалуйста!

— Как мне тебе объяснить?

— Да не надо мне ничего объяснять! — Я тоже психанула и повысила голос. — Я просто банально хочу замуж, понимаешь? Чтобы вы все оставили меня в покое, и дали пожить для себя! Я ребёнка хочу, в конце концов! Не прятаться по машинам и чужим квартирам, не заниматься сексом второпях, никому ничего не объяснять! — Я выдохлась и замолчала, глядя в лицо Горина. Головой покачала. — И не надо говорить, что я сама виновата. Не надо говорить, что если бы не я, у нас всё было бы по-другому. Всему своё время, Лёша, и свой человек. Я тебя не предавала, ты сам сделал свой выбор. Ты хотел карьеру… — Я выдержала многозначительную паузу, сглотнула от волнения. — Я сделала всё, что могла для тебя. Считай, что это моё извинение за то, что не оправдала надежд. Но обвинять меня в своём браке, удачном или не удачном, это уже не мне решать, ты не в праве. Я тебе с женой жить не мешала, и детей вам рожать не мешала. Ты сам ко мне приходил. А если я в чём и виновата, так в том, что позволяла тебе это.

— Ты меня любишь? — Его голос прозвучал требовательно, и я сжала кулаки. Судя по тону, Алексей Дмитрич уже готов бросить к моим ногам и семью, и карьеру, но я почему-то уверена, что это не от большой любви, а из собственнического инстинкта, он не желал отдавать другому то, что считал своим. Да, любил, я верила в его чувства, но в данный момент важнее было доказать противнику своё превосходство и заставить меня усомниться в скором браке и моём избраннике.

— Не мучай меня, Лёша, — попросила я, теряя последние силы.

— Ответь!

— Что? Сказать: люблю? Так ты не так меня поймёшь. Сказать: нет? — Я вздохнула. — Значит, соврать и обидеть. Я скажу, что люблю его. Правда, люблю. И понятия не имею, как у нас всё сложится, но я, если понадобится, отдам всё, чтобы у нас с Андреем всё получилось.

Горин головой качал, меня слушая, всё ещё не веря моим словам. Затем усмехнулся.

— Он продаст тебя Зудину. Я…

— Всё, хватит, — одёрнула я его. Взялась за ручку и открыла дверь. — Позволь мне самой сделать выбор. Даже если я ошибусь, я буду знать, что я жила, а не пряталась снова за твою спину. — Но прежде чем уйти, всё же сказала, хоть и через силу, ненавидя себя за то, что испытываю жалость: — Прости.

Как-то сложно стало в этом городе. За каждым углом обиженный или недовольный мною человек.

Андрей заметил мою нервозность. Вечером мы выбрались поужинать в ресторан, я не особо была настроена на появление на публике, но когда Данилов это предложил, не нашла причин для отказа. Да и к новым туфлям я днём очень удачно приобрела платье. Если так пойдёт и дальше, то я, живя в постоянном напряжении, на обновки состояние спущу. Но это лучше, чем запивать неприятные новости и разговоры шампанским или мартини, как Лиза делает. Мне нужна светлая голова, впереди великие дела, а у великих дел всегда с собой масса неожиданностей, нельзя бдительности терять.

И вот мы с Андреем ужинаем в «Аристотеле», я чувствую себя привлекательной и яркой, как никогда, Данилов посмеивается и не упускает возможности показать мне, что доволен, и меня даже взгляды Петренко, который, по всей видимости, ещё не простил нашей семье возникших проблем с ОБЭПом, нисколько не беспокоят. Я всё-таки пью шампанское, ем салат с крабами, и наслаждаюсь обществом любимого мужчины, на которого смотрят все женщины в зале. Вот этим как раз наслаждаться не слишком получалось, я время от времени кидала на окружающих красноречивые взгляды.

— Все нас разглядывают, — пожаловалась я вполголоса.

— Пусть.

Я не отрывала взгляда от тарелки.

— Пусть, конечно, — не стала я спорить, — но это не слишком приятно.

— Все знают, кто ты, и всем интересно, кто я. Надо было купить кольцо и устроить полноценное представление.

— Не надо, — поспешно отозвалась я.

Данилов брови вздёрнул и откровенно ухмыльнулся.

— Не хочешь?

Я взглянула с укором.

— Что ты смеёшься надо мной?

— Я не смеюсь, — попробовал Андрей меня убедить, а я устремила на него подозрительный взгляд. Знала, что он никакой критики не выдерживает, да и Данилов лишь рассмеялся, потом через стол потянулся и взял меня за руку. — Не злись. Шампанское хорошее?

Я кивнула, не спеша убирать руку, с удовольствием чувствуя, как Андрей водит большим пальцем по моей открытой ладони.

— Ты больше не говорила с сестрой?

Я едва заметно поморщилась.

— Не порти вечер.

— Злишься на неё?

— У меня есть для этого некоторые основания, ты не находишь?

— Я-то нахожу. Удивляюсь, что ты так упорствуешь. Обычно ты куда лояльнее к её выходкам.

— Это неправда, Андрюш. Я знаю о её дурном нраве, но она моя сестра. Просто сейчас…

— Сейчас она пытается убедить тебя в том, что ты собралась замуж за вора.

Мы глазами с ним встретились, и я позволила себе мило улыбнуться, рискуя за следующие слова быть убитой на месте.

— Я тебя перевоспитаю.

Данилов притворно нахмурился.

— Кто ещё кого перевоспитает. Ты хоть помнишь, что мне обещала?

Я моргнула, изображая невинность.

— Когда?

— Тогда, — твёрдо проговорил он с явным намёком. — Лиля, я хочу знать всё, что приходит тебе в голову. Более-менее серьёзное.

Я чуть слышно фыркнула, вновь потянувшись за бокалом.

— Андрюша, ты сойдёшь с ума, если я буду рассказывать тебе всё.

Он обречённо кивнул.

— Чего-то подобного я и опасался. Думала бы ты поменьше, душа моя, всё в твоей жизни было бы куда проще.

Пришлось признать правдивость его слов, правда, вряд ли они что-то способны изменить.