Книга Дань кровью - Виктор Юнак

Не без оснований надеялся хан Мамай на свою победу. Москва перестала к этому времени покорно слушаться распоряжений Орды, и поставить ее на колени мог только новый разгром. Но Мамай понимал, что в одиночку расправиться с Москвой ему будет нынче очень трудно. И он пошел на решительный дипломатический шаг — заключил военный союз с Литвой для совместного выступления на Москву. Кроме того, татарский хан рассчитывал и на поддержку рязанского князя Олега Ивановича, который пытался путем сговора с ханом спасти Рязанскую землю от нового разорения. Да к тому же он был недоволен усилением своего соперника — московского князя. А под рукой у князя Дмитрия Ивановича было всего сто пятьдесят тысяч войска, и главным оружием его ратникам служили рогатины, дубины, топоры. Но слава князю и объединившемуся под его рукой народу русскому, вышедшим победителями в этой битве! Так история еще раз доказала, что единому народу, не обремененному раздорами и междоусобицами и распрями, никакой враг не страшен.

Последние дни октября были на Святой горе удивительно теплыми и сухими. Время в этой тихой обители святых отцов текло размеренно и чинно. Посты и празднества соблюдались неуклонно. Но с недавних пор над Хилендарским монастырем опустилась особая тишина — старец Исайя готовился отойти в мир иной. Уже много недель не появлялся он на людях, молча страдая в своей узкой темной келье, почти не принимая пищи. Никому, даже приближенной к нему некогда братии, тревожить его было не велено. И все же старец Лука решился войти к Исайе. Очень уж важным было его известие.

— Господи, спаси и продли живот верного раба твоего Исайи. — Войдя в келью Лука перекрестился.

— Никак случилось чего, Лукашка, важного? — догадался Исайя, повернув к вошедшему лицо.

— Не гневись, Исайя, что потревожил твое смирение. Радость пришла на Афон. В русский монастырь Святого Пантелеймона, где и тебе довелось послужить Господу Богу нашему, монахи-московиты прибыли с вестью радостной — русичи в Московии татар посекли.

— Неужто правда? — старческий хрипловатый голос Исайи прозвучал сильнее, нежели при входе Луки. — Ну-ка, Лукашка, помоги-ка мне присесть да расскажи, что стряслось-то в Московии.

Лука, словно пушинку, приподнял легкое тело Исайи и усадил его, подложив под спину набитую сеном подушку.

— Я-то не боле твоего знаю, — ответил после этого Лука. — А вот, коли дозволишь, призову к тебе сих русичей, они и поведают обо всем.

— Зови, зови, — закивал головой Исайя. — По такому случаю и хлебушка Господнего откушать не грех. Зови, Лукашка.

И вот уже в келье старца оказались два русоволосых и русобородых, полных жизни и силы русских монаха. У входа пав на колени, они поцеловали земляной пол, перекрестились, затем бросились к старцу и от души облобызались с ним.

— Слышал, слышал, дети мои, о великой радости, посетившей вашу землю. Душа моя возрадовалась не менее. Но желаю слышать я, как все произошло. Потешьте душу мою, родимые.

И русичи, перебивая один другого, принялись рассказывать Исайе и Луке, стоявшему рядом со старцем, о том, как перед битвой, получив благословение отца Сергия, князь Димитрий упрятал часть войска своего в засаде, в одном из лесистых оврагов, и ни в коем случае не велел им показываться раньше, нежели силы врага окончательно ослабеют. А сам двинул на басурман передовой полк, где в первых рядах были и наши братия Пересвет с Ослябей. Перед схваткой сошлись в поединке инок Пересвет, благословенный самим преподобным Сергием из Радонежа, с татарином Челубеем. А потом завязался бой. Татары налетели на передовой полк ураганом, но негде было развернуться Мамаю. Копья ломались как солома, стрелы падали дождем, — вещали монахи, — пыль закрывала лучи солнца, мечи сверкали молниями, а люди падали как трава под косой. Кровь текла ручьями. Передовой полк погиб почти полностью. Конница татар переправилась через речку Смолку и бросилась на наш левый край. Князь же Димитрий яко простой ратник рубился в самой сече. Видя все это, засадный полк рвался в бой. Но воевода Боброк Волынский смиренно говорил: «Еще не приспело время». А когда время Боброка приспело, татары дрогнули. «Горе нам, — кричали они, — урусы нас перехитрили! С нами бились слабые, а лучшие и удалые все целы». Царь Мамай позорно бежал, а князь Димитрий Иванович вернулся в Москву не токмо со славою, но и с прозвищем славным — Донской.

— Поклонимся, поклонимся князю Димитрию от всех славян православных, — Исайя опустился на колени у края ложа, перекрестился и прикоснулся челом к полу.

То же проделали и остальные.

— Передайте князю своему, когда воротитесь домой, что старец Исайя, ученик славного Синаита, до последних минут живота своего молиться будет за то, чтобы единокровные братья наши славяне лишились навеки врагов своих и вдыхали грудями своими токмо сладостный воздух свободы, како и делают они нынче, славя великую победу. И еще скажите князю своему великому, что намедни видение я видел, как славяне все, собравшись воедино, молитву общую сочиняли. Не мог растолковать я сего видения, но теперича уразумел смысл его… А теперь оставьте меня, дети мои. Призывает Господь к себе старца Исайю.

Монахи, низко поклонившись, вышли, а Исайя, изнемогший от долгой беседы, рухнул на ложе в тяжком забытьи.

43

В 1382 году умрет, не оставив после себя сына-наследника, король Людовик Великий. Казалось, прочно укрепившаяся на престоле династия анжуйских монархов оказалась под угрозой. По завещанию Людовика ему наследовала двенадцатилетняя дочь Мария. Но в силу ее малолетства бразды правления в свои руки взяла назначенная регентшей ее мать и вдова Людовика Елизавета, кузина короля Твртко. Главным советником при ней сделался Никола Гара Старший, любимец Людовика, свояк сербского князя Лазаря.

Однако благоприятными обстоятельствами не могли не воспользоваться враги венгерской короны. И, в первую очередь, конечно, кузен королевы-матери Твртко Боснийский, который еще при жизни Людовика стал проявлять непокорность. Всего за год до смерти короля закончилась очередная война Венгрии с Венецией, в ходе которой Твртко, соблюдая официальный нейтралитет, все же тайно помогал Венеции (и это при вассальной зависимости от Людовика). Да и князь Лазарь тоже не собирался оставаться в стороне. Оба они тут же разорвали свои вассальные узы. Кроме того, князь Лазарь присоединил к своей державе город Белград на Дунае, вотчину Николы Гары. А Твртко пошел еще дальше.

Он не только начал успешный возврат земель, которые потерял в самом начале своего правления (сразу же после смерти Людовика войско боснийцев вторглось в Западный Хум и заняло его вместе с торговым местечком Дриева), но и значительно расширил свои владения за счет Завршья и Краины, Далмации и Хорватии. Даже флот начал строить в Приморье. Для чего на побережье заложил город-порт, который так и назвал — Новый. Жупаном Нового стал Трубач Болкашевич, жупан Драчевицы.

И все же не это главным для себя считал Твртко. Не без основания рассчитывая на успех, он решил разыграть хорватскую карту. Неустанно во все концы Хорватии скакали гонцы от боснийского короля с призывом поднимать свой меч против венгерских королев и добиваться независимости от венгерской короны. Таким образом мстил Твртко Буде за все свои прежние унижения. Но судьба в тот момент не благоволила ему.