Книга Сестры-соперницы - Виктория Холт

Мы беседовали около часа, а точнее, он говорил, а я слушала; я была уверена в том, что произвела на него впечатление, и он, похоже, сам был этим удивлен.

Он сказал:

— Просто удивительно, как вы осведомлены в этих вопросах. Такие женщины редкость.

— Осведомленной я стала лишь сегодня вечером, — ответила я, имея в виду осведомленность не только в вопросах французской и испанской кампаний.

— Я прибыл сюда, — сказал он, — чтобы встретить вас и завтра проводить в Фар-Фламстед. Конечно, я и предположить не мог, что мне предстоит столь интересный вечер. Он доставил мне истинное удовольствие.

— Это оттого, что я так напоминаю вашу жену, — Нет, — сказал он, — я нахожу, что вы очень отличаетесь друг от друга. Единственное сходство у вас внешность.

— И в этом нас легко различить… теперь, — сказала я, коснувшись оспины на щеке.

— Это ваши почетные боевые шрамы, — сказал он. — Вы должны носить их с гордостью.

— А что еще мне остается делать? Он вдруг наклонился ко мне и сказал:

— Позвольте открыть вам секрет. Они придают вам особую пикантность. Я очень рад тому, что вы решили навестить нас, и надеюсь, что ваш визит окажется продолжительным.

— Вам следует воздержаться от выводов, пока вы не узнаете меня получше. Иногда гость оказывается весьма утомительным.

— Сестра моей жены не является для меня гостьей. Она — член нашей семьи, и ей всегда будут рады в доме, в котором она может оставаться столько, сколько сочтет нужным.

— Это необдуманное заявление, генерал, а вы не из тех людей, которые совершают необдуманные поступки.

— Откуда вы знаете? Мы только что познакомились.

— Но это не обычное знакомство.

Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза. Думаю, что мои глаза излучали тепло. Его глаза были холодны. Для него я была всего лишь сестрой его жены, которая, к его радости, оказалась неглупой. Полагаю, с его скромностью он не мог пойти дальше. Но это было не все. Нет. Возможно, я во многом была осведомлена лучше, чем он, несмотря на разницу в возрасте. Иногда мне кажется, что некоторые женщины вроде меня рождаются, уже обладая знаниями об отношениях между людьми разного пола. Я чувствовала что где-то под этой ледяной поверхностью таится страсть.

Я вспомнила, как поддразнивала Бастиана, как сумела не поддаться искушению, и теперь, конечно, сознавала, что Бастиан ничего для меня не значил. Я всего лишь слегка набралась опыта.

Я сказала:

— Мне многое известно о вас от сестры, она постоянно писала о вас в письмах, так что вы не такой уж незнакомец для меня. А кроме того, мы с сестрой — двойняшки… близнецы. Между нами существует прочная связь, и опыт одной из нас ощущается другой.

Я встала. Он взял меня за руку, пожал ее и искренне сказал:

— Надеюсь, вам понравится у нас.

— Я в этом, уверена, — ответила я.

Он проводил меня до двери комнаты, где уже поджидала Феб. Она изобразила реверанс, и я вошла в комнату, оставив генерала за дверью.

Подойдя к кровати, я уселась на нее. Феб расстегнула мне платье.

— Вам понравился этот джентльмен.

Это было констатацией факта, а не вопросом.

— Да, — ответила я, — мне понравился этот джентльмен.

— Вы там внизу сидели вдвоем…

— А ты полагаешь, что это нехорошо, Феб?

— Ну, госпожа, это не по мне… Я рассмеялась.

— Ты напрасно беспокоишься за меня, Феб. Джентльмен, которого ты видела, это генерал Толуорти, муж моей сестры и, следовательно, мой зять.

Несколько секунд Феб таращилась на меня, а затем быстро опустила глаза, но я успела заметить мелькнувшее в них понимание.

Я была уверена, что Феб знает о моих приключениях с Бастианом. Пережив нечто подобное сама, она, должно быть, заметила мое приподнятое настроение; более того, она, видимо, знала, что оно означает. Она сама должна была испытывать эти ощущения в пшеничных полях, в объятиях мужчины, ставшего отцом ее ребенка, который был и ее позором и ее спасением.

* * *

В эту ночь я не могла уснуть, вновь и вновь вспоминая наш разговор. Перед глазами стояло его лицо: его твердые черты, тонкие, но четко прорисованные брови, холодный блеск голубых глаз, корректные манеры, полное игнорирование того факта, что я — женщина; и все-таки… и все-таки что-то было… какая-то искорка взаимопонимания, какая-то связь, на миг возникшая между нами.

Я попробовала поменять нас с сестрой местами. Предположим, это я поехала к Карлотте; предположим, это Анжелет подхватила оспу. Тогда я стала бы женой Ричарда. Или не стала бы? Отчего он выбрал ее? Она описала мне свое приключение на лондонской улице. Я могла представить, что, когда он спас и защитил ее, его умилила ее беспомощность. Предположим, что у меня стянули кошелек, и я попыталась вернуть его. Итак, я стала бы его женой, а Анжелет сейчас лежала бы в этой кровати, ожидая встречи со мной.

Мне необходимо было узнать, как у них обстоят дела. Любит ли он ее, любит ли она его?

Живя рядом с ними под одной крышей, я вскоре все узнаю. И каким будет результат этого моего проживания?

Я пыталась откровенно объясниться сама с собой:

— Ты знаешь свою натуру. Тебе нужно выйти замуж. Феб об этом знает. Возможно, ей это нужно. Может быть, попытаться найти для нее мужа… кого-нибудь, кто будет боготворить меня за то, что я дала возможность жениться на Феб и поступить ко мне на службу? Ну почему мне всегда хочется, чтобы люди восхищались мной? Почему бы мне не стать простой и незамысловатой, как Анжелет? А может быть, теперь уже и она не простушка. Ведь она замужем; она ложится в одну постель с этим мужчиной и могла бы родить от него ребенка, если бы не несчастный случай. Она должна была измениться.

Неужели я не знала самое себя? Ведь я так долго болела и так неожиданно вернулась к жизни. Я вновь флиртовала с Бастианом, и хотя моя гордость не позволила мне вновь стать его любовницей, но меня к нему влекло. Впрочем, это мог бы быть вовсе и не Бастиан. А теперь я встретила этого человека, и он оказался непохожим на всех, кого я знала до сих пор. Генерал ничем не напоминал парней из семейств Кроллов и Лэмптонов, с которыми я вместе росла. В нем была какая-то отстраненность, которая и влекла меня к нему; он был опытен и знал жизнь; он сражался в боях и близко видел смерть. Он в самом деле заинтриговал меня. А кроме того, он был мужем моей сестры, и, должно быть, именно из-за наших с ней довольно необычных отношений, не вполне мне понятных, я испытывала к нему эти чувства.

Наконец я уснула. Феб разбудила меня рано утром, поскольку мы должны были выехать с постоялого двора ровно в семь часов.

Мы вместе позавтракали, вновь увлекшись разговором.

Ричард рассказал мне о своем родном доме на севере страны, а я сказала, что хорошо представляю его предков, защищавших свои дома от пиктов. В нем было что-то от датчанина, и я предположила, что его предки прибыли в Британию на своих длинных лодках, чтобы разорять наши берега.