Книга Ловец огней на звездном поле - Чарльз Мартин

– Мне почему-то казалось, что наука уже научилась справляться с… с ВИЧ-инфекцией. Ну или, по крайней мере, сдерживать ее достаточно долго.

– Исследования продолжаются, мистер Уокер. Наука – особенно в последнее время – развивается стремительно, однако эта болезнь постоянно опережает нас на один шаг. Не успеем мы разработать новое эффективное лекарство от вируса, как он видоизменяется, становясь невосприимчивым к любым внешним воздействиям, и тогда нам приходится начинать все сначала. Способность этого вируса видоизменяться, приспосабливаться – это нечто потрясающее, и если бы не… если бы не побочные эффекты…

– Вы восхищаетесь болезнью, которая убила столько людей?

– Не восхищаюсь, нет. Просто я стараюсь объективно оценивать те сложности, с которыми сталкиваются ученые, которые пытаются найти средство от этой болезни. Я жалею тех, кто болен, и от души сочувствую их родным и близким, но… Этот вирус не похож ни на что, с чем мне приходилось сталкиваться. Если бы я мог, я бы навсегда изгнал эту болезнь из нашего мира, но, к несчастью, у меня нет волшебной палочки, чтобы разделаться с ней в мгновение ока. Врачам, ученым предстоит долгая и трудная борьба, и еще много людей умрет, прежде чем будет найдено лекарство, способное справляться с вирусом на любой стадии. Я занимаюсь ВИЧ-инфекциями и СПИДом уже больше двадцати лет и видел немало смертей, но хуже всего вовсе не смерть тела, хотя она и сопровождается ужасными мучениями. Самое скверное в этой болезни – это то, как она поражает психику человека.

– Что вы имеете в виду?

– Скажите, мистер Уокер, когда вы в последний раз задумывались о смерти?

Я не нашелся, что ответить.

– Вот видите! А большинство инфицированных ВИЧ думает о ней каждый день, каждую минуту. Быть может, они не концентрируются на ней постоянно – какая психика это выдержит? – но мысль о смерти постоянно присутствует у них в подсознании. Она может не влиять на их общее состояние и поведение, но каждый раз, когда такой больной принимает свои лекарства – а некоторые делают это по нескольку раз в день, – он думает о том, что может умереть в самое ближайшее время. А такие мысли не могут не разрушать душу человека.

– И что с этим можно сделать?

Майерс усмехнулся.

– Я врач, а не философ.

С каждой минутой доктор Майерс нравился мне все больше и больше. При других обстоятельствах я бы поставил ему пиво и попытался расспросить, где он учился, почему выбрал медицину и начал специализироваться именно на СПИДе, но сейчас это было не слишком удобно, к тому же его действительно ждали пациенты. Тем не менее я все же не удержался:

– А почему вы решили заниматься именно СПИДом?

Он ответил не сразу.

– Видите ли, моя жена… После пустячной хирургической операции ей понадобилось переливание крови. Тогда про ВИЧ никто не знал, не знал, что этот вирус передается через кровь. Она умирала у меня на глазах; я видел, чтó сделала с ней болезнь, но ничего не мог поделать, не мог даже облегчить ее страдания… Остальное, я думаю, ясно.

– Спасибо, док.

– Не за что. Обращайтесь.

* * *

Вернувшись домой, я обнаружил Томми сидящей под апельсиновым деревом на заднем дворе. За те четыре недели, что она провела у нас, Томми еще больше исхудала, став похожей на те живые скелеты, которые я рисовал в своем воображении.

Я сел рядом, сорвал травинку и, сунув стебелек в рот, сказал:

– Как раз сегодня утром я разговаривал с одним очень интересным человеком…

Томми вытянулась на траве, пристроив голову у меня на коленях.

– С кем это?

– С доктором Майерсом из Калифорнии.

– Вот как? И чем он занимается?

– Он специалист по ВИЧ-инфекциям.

– А-а… – Томми закрыла глаза, и я провел рукой по ее волосам. – И что он сказал?

– Много чего.

Открыв глаза, она посмотрела на меня.

– Не борзей, малец. Как-никак, я старше тебя на целую неделю!

– Ну да. Это даже со стороны заметно.

Томми фыркнула.

– Когда я попаду в рай, то обязательно скажу Богу, что ты не уважаешь старших. А ведь я не только старше тебя, но и опытнее. Как-никак, я побывала в Калифорнии и, следовательно, повидала свет.

– Ну-у… Даже не знаю, как это воспринимать!

Она снова засмеялась.

– Да брось ты! Вы с дядей Уилли постоянно подшучивали друг над дружкой, и я просто пытаюсь припомнить, как это делается.

Некоторое время мы молчали, наслаждаясь теплым дыханием летнего ветерка, шевелившего траву вокруг нас.

– Ну и что он сказал, этот твой доктор?

– Тебе подробно или покороче?

Она слегка пожала плечами.

– Что-то мне подсказывает, что подробности я и так знаю. Давай короче.

– Если короче, то… В общем, он сказал, что есть лекарства, которые в зависимости от конкретных обстоятельств могут обеспечить тебе… – я посмотрел в сторону дома, где дядя Уилли учил Майки обращаться с его новым карманным ножом, – возможность еще пару десятилетий любоваться дядиными орхидеями.

Томми улыбнулась.

– Это было бы неплохо. Мне нравится, как они цветут.

– Тогда почему мы валяемся здесь, а не летим к этому доктору?

Она набрала в грудь побольше воздуха.

– Я… заразилась года четыре назад. Вообще-то в Калифорнии проверка на ВИЧ-инфекцию поставлена очень неплохо, но ни один анализ не дает стопроцентно верного результата. Это скажет тебе любой врач. Кроме того, положительные результаты означали бы конец моей карьеры в кино… – Томми еще раз вздохнула. – В общем, после нескольких лет постоянных пирушек и недельных загулов, каждый из которых подразумевал много мужчин и еще больше внутривенных вливаний, я однажды очнулась на полу в комнате, которой я никогда не видела, в доме, где я никогда не бывала, среди людей, которых я не знала. Выйдя оттуда, я отправилась в ближайший медицинский центр и заново сдала анализы. Отчего-то мне хотелось думать о будущем, а не о прошлом, но… – Она снова открыла глаза и посмотрела на меня. – Как очень быстро выяснилось, моя иммунная система была почти разрушена, а сама я находилась буквально на волосок от точки невозврата. Конечно, я начала лечиться. Лечение заключалось в сверхбольших дозах ингибиторов протеазы, и поначалу они как будто подействовали… К сожалению, угнетая одну разновидность инфекции, они создавали благоприятные условия для других штаммов вируса… Этакая извращенная «уловка-22»[56]… – Томми зажмурилась. – С тех пор я принимаю только болеутоляющие лекарства.

Мгновение спустя она неожиданно села, обняла меня за спину и прижалась ухом к груди.