Книга Летчицы. Люди в погонах - Николай Потапов

Руководитель учения неожиданными вводными непрерывно усложнял обстановку, усиливал психологические и физические нагрузки на солдат и офицеров, понимал, что только в условиях высокого боевого напряжения формируются у личного состава смелость, выносливость, мастерство, другие качества, необходимые в современном бою.

Положив трубку, Кочаров разочарованно проговорил:

– Придется бросать в бой первый батальон, иначе атака захлебнется.

К нему подошел начальник штаба, низкий, щупленький подполковник. Разложив перед ним карту, сказал тихим, но твердым голосом:

– Товарищ полковник, в сложившейся ситуации предлагаю Полякову перейти к обороне, сдерживать натиск «южных», а первый батальон скрытно выдвинуть по лощине, ударить во фланг «противника», смять его и продолжать наступление вместе с Мышкиным.

– А где он, твой Мышкин?! – возвысил голос Кочаров.

Начштаба также тихо, как и говорил до этого, ответил:

– Часть сил Мышкин бросил через болота, чтобы ударить с тыла.

– Мы распыляем силы, бьем не кулаком, а растопыренными пальцами.

– «Южные» не спят, тоже действуют, – заметил нач-штаба.

Кочаров поколебался, потом махнул рукой:

– Пусть будет по-вашему, – и повернулся к Растокину. – От Мышкина?

– От него.

– Как он там? Почему молчит? – Кочаров весь подался вперед, стул под ним заскрипел.

– Он теперь уже в тылу «южных», панику на них наводит.

– Плотина там «взорвана», местность «затоплена»… Он же «потопит» все танки!

Растокин не стал подливать масла в огонь, который разгорался в душе Кочарова, спокойно заметил:

– По расчетам, они должны успеть проскочить.

– По расчетам… Стратеги… – Кочаров встал, отодвинул стул: – Кроме расчетов у командира есть еще интуиция… Как мог допустить это Рыбаков?!

– Рыбаков с ними, в первой роте…

«И Рыбаков заодно с Мышкиным!» – Кочаров круто повернулся к дежурному офицеру:

– Ну, что там Поляков?

Офицер неопределенно пожал плечами:

– Молчит, товарищ полковник. Вряд ли он выдержит такой удар «южных».

Кочаров молчал, решая, как ему поступить, потом оглядел комнату и, не увидев начштаба, коротко бросил офицеру:

– Передайте начальнику штаба, он остается за меня. Я поеду к Полякову.

А через несколько минут после ухода Кочарова раздался по радио голос Мышкина:

– «Сто первый!». Докладывает «Тридцать третий». Реку форсировали, мост заняли, удерживаем прочно. В ходе боев «уничтожил» батальон мотопехоты и роту танков «южных». Особенно отличился взвод лейтенанта Карпунина. Но сам он получил ранение, отправлен в госпиталь…

На этом связь оборвалась. Растокин обеспокоенно посмотрел на дежурного офицера:

– Запросите, что с Карпуниным?

Офицер взял микрофон, стал вызывать Мышкина, но никто не ответил.

«Все, опять, как в воду», – подумал он.

Вошла Зина, передала офицеру папку.

– Приказ отпечатала, можете доложить, – и подошла к Растокину. – Вы были у Мышкина? Как он там?

– По-моему, отлично, – рассеянно ответил Растокин, встревоженный ранением Сергея. – А что?

Заметив его рассеянность, Зина не стала больше расспрашивать, лишь тихо произнесла:

– Да все ругают его…

Зазвонил телефон, дежурный кинулся к трубке. Он слушал, что ему говорили, и лицо его становилось тревожным.

– Что там? – нетерпеливо спросил Растокин, как только офицер положил трубку.

– Звонили из госпиталя. Требуется кровь для переливания. Первая группа. Срочно просят найти донора, – рассказывал он тусклым голосом. – Придется объявлять по ротам.

– Да что случилось-то? – насторожилась Зина. Офицер нехотя ответил:

– Подорвались на минах. Трое ранены. Один из них тяжело… Требуется кровь для переливания.

– Первая группа? – переспросила Зина.

– Да, первая… Вот задача… – озабоченно проговорил дежурный.

Зина встала со стула.

– Позвоните в госпиталь, через двадцать минут донор будет.

Офицер бросил на нее недоуменный взгляд.

– Откуда он возьмется?

– Поеду я. У меня первая группа. Санитарная машина здесь?

– Здесь-здесь… – суетливо захлопотал дежурный. – Поезжайте скорей. – И уже после ее ухода добавил с восхищением: – Вот женщина… Никогда не знаешь, как она поступит в следующую минуту…

Растокин хотел было поехать вместе с Зиной в госпиталь, но вошел Дроздов, и он остался.

– Где командир? – спросил Дроздов.

– У Полякова, товарищ генерал, – ответил офицер и тут же добавил: – Товарищ генерал, только что доложил майор Мышкин. Реку форсировали, мост заняли…

– Знаю, знаю, – перебил его комдив. – Вот вам и Мышкин. Медлительный, нерешительный, говорят… А он вон как проявил себя. Оказывается, и смелость есть, и решительность, и хитрость… Со стороны болот «южные» удара не ждали, даже заслона не выставили, а он взял и нанес по ним удар с тыла, да такой ошеломляющий, что те до сих пор сообразить не могут, как все это получилось. А тут первый батальон подоспел, и они через мост вместе ринулись. – Дроздов замолчал, соображая, как сообщить Растокину о ранении Сергея, чтобы излишне не волновать его, не сгущать красок. – Комбат доложил, твой сын отличился. Спас танковый экипаж. Вот случай… Танки шли по дну реки и напоролись на мины. С войны лежали. Один танк подорвался… Твой на своем танке – туда, к нему. Стал заводить буксирный трос и сам на мины наскочил… Троих ранило. Сергея и еще двоих. В госпиталь отправили…

– Я уже знаю… – глухо ответил Растокин. – Мышкин по радио доложил.

Дроздов сел на табуретку, рядом тяжело и грузно опустился Растокин.

Взглянув мельком на Растокина, комдив отметил про себя: «А тебя, брат, тоже года не щадят. Вон какие залегли морщины и у глаз, и на лбу, да и голову снежок припорошил изрядно. Время никого не обходит. Хотя и служить тебе в штабе, наверное, полегче, чем нам тут, в войсках. Ни аварий у тебя, ни ЧП… А мы и встаем пораньше, и ложимся попозже, весь день туда-сюда крутимся, как белка в колесе, мечемся, спешим. Все нам некогда, все не хватает времени, и чувствуешь себя постоянно в цейтноте, как шахматист… Может, оттого и мечемся, что недостает пока еще организованности в работе, культуры…»

И, пытаясь отвлечься от этих невеселых размышлений, с иронией спросил Растокина:

– Все наши промахи на карандаш берешь?

– Учения обогащают… И вас, и нас… – ответил Растокин.

– Это верно. Обогащают… Но ты все-таки не очень накручивай… Снисхождение делай, по-дружески, – еле заметная улыбка скользнула по его усталому широкому лицу. – А то Кочаров и так теперь кипит.