Книга Война роз. Право крови - Конн Иггульден

Сейчас один из них, а может, и двое, наверняка толклись в присутствии Эдуарда. Отдает ли он себе отчет, что ни одно его утро не обходится без одного из этих Вудвиллов? Ну а ночами в спальне, безусловно, царствует Элизабет. Настораживало то, как плотно эта семейка опутала молодого короля. Уорик не раз подумывал сказать ему об этом, но не рисковал: любое замечание в адрес этой женщины, несомненно, чревато. И Ричард молчал, хотя внутри у него иной раз буквально все болело.

Из всех мужчин Вудвиллов Энтони был у Эдуарда, пожалуй, в самом большом фаворе. Будучи на десяток лет старше короля, этот дородный рыцарь получал, похоже, немалое удовольствие от фехтования с ним. В этом проглядывало даже тщеславие: из Вудвиллов он был единственным, кто мог продержаться в турнирном поединке с Эдуардом дольше минуты. Перед Уориком же он неизменно щетинился, словно хотел продемонстрировать свою грозность или уже загодя считал его своим врагом.

– Ваше Величество, если б вы позволили сэру Энтони возвратиться к своим обязанностям, я бы мог вместе с вами сделать пару выстрелов. А вообще, мне хотелось бы обсудить с вами кое-какие вопросы Тайного совета, – сказал Ричард.

Эдуард поскреб щеку, понимая, но не желая торопиться.

– Что ж, ладно. Энтони, пособирай-ка пока стрелы! Ту сотню марок я рассчитываю у тебя все же отыграть. Милорд Уорик, скорее всего, меня надолго не задержит.

Граф, скрыв смятение, склонил голову. Чувствовалось, что Энтони Вудвилл на него смотрит. Пришлось игнорировать его, пока тот не вышел за пределы слышимости.

– Как там мой брат? – первым спросил Эдуард.

– Пока вполне хорошо, – ответил Уорик. На его лице по-прежнему читалась приязнь, которую в приемной заметил брат Джордж.

Король поглядел на Ричарда пристальным взглядом.

– Ну и славно. Топор и меч – это первым делом, а лучше еще и лук, чтобы развивались плечи. А то прежде он был слабачком. Будет проказить – сразу давай мне знать.

– Обязательно. Учителя говорят, что он весьма способен к учению.

– Проку от того учения никакого, если он будет гнуться под латами, пока враг проламывает ему голову! – усмехнулся Эдуард. – Помнится, я, когда отправлялся с тобой в Кале, был мягким, как сырая кожа. Но три года в гарнизоне под твоим началом сделали меня тем, кем я являюсь сегодня. И ты уж будь добр, сделай то же самое с ним. Он из нас самый младший и слишком уж долго был дитем.

На другом конце галереи маячил Энтони Вудвилл. Неизвестно, много ли оставалось времени на аудиенцию. В данный момент Вудвилл выкручивал и выдирал стрелу из деревянной панели. Эдуард, поймав на себе его взгляд, утробно зарычал.

– Ну ладно. Говори, зачем явился.

– Гм… Я насчет той последней помолвки, Эдуард, – осторожно молвил Уорик. – Джону Вудвиллу всего девятнадцать. А матери Норфолка уже под семьдесят. Будь Мобрей еще жив, он бы наверняка воззвал о правосудии. Я понимаю, Вудвиллы стремятся к именитости, к титулам, но брак с таким разрывом в возрасте – это, знаешь ли, все-таки чересчур.

Правитель смолк. Всю его недавнюю легкость как рукой сняло. По всей видимости, это и было то опасное положение, которого Уорик избегал весь год. В битве при Таутоне Норфолк едва уцелел, но умер через считаные месяцы от какого-то недуга легких – неудивительно для каждого, кто видел его в те дни. Чудом было уже то, что он дотянул до весны.

– Мобрей был достойный человек, Ваше Величество, сохранявший нам преданность даже тогда, когда большинство домов ратовало за Ланкастера, – добавил Ричард. – Мать Норфолка из рода Невиллов, и я горжусь верностью этого человека. Неужто, Эдуард, ты готов допустить, чтобы безусый Вудвилл у очага целовал дряблую щеку его матери? Я думаю, семейство Норфолка все-таки заслуживает большего, чем такой участи.

– А ну-ка выбирай слова… – с тихой угрозой произнес король.

Лук он держал подобно топору, и Уорика внезапно пронзило ощущение, что Эдуард думает одним неуловимым движением нанести им удар. Ужас как захотелось унырнуть от этой опасности в сторону. Он видел Эдуарда в бою и знал не понаслышке, на что тот способен. Тем не менее граф стоял на месте и смотрел невозмутимо.

– Я не оспариваю права твоей жены искать достойные партии всем своим сестрам, братьям или сыновьям. Но это… это же посмешище, разница в полвека между супругами! Когда старуха умрет, титул достанется Джону. Каково ей, несчастной, сносить, как чужой человек, внук по возрасту, зовет ее «женой» и думает присвоить все, что принадлежит ее сыну? Да уж лучше б этот вудвиллский наследник купил себе титул, Эдуард! Но похищать его таким образом… Это просто не по-божески.

– Твоя женитьба, между прочим, тоже принесла тебе и титулы, и состояние, – резко сказал король. – Разве не так, Ричард?

– Но это был брак с молодой женщиной, увенчавшийся рождением двоих милых моему сердцу дочерей. Как и у тебя, Эдуард. А этот фарс любви слишком уж очевиден и слишком жесток. Он лишь посеет в умах смуту.

Меньше чем за год при дворе новая королева успела разродиться девочкой, поименованной Елизаветой Йоркской. И вот сейчас жена Эдуарда, плодовитая, как кобылица, была снова беременна. Уорик согласился стать крестным отцом первенца, полагая, что это будет оливковой ветвью мира между ними. Однако на крестинах королева подалась к нему и прошептала, что мечтает родить от короля еще с дюжину здоровеньких мальчиков. Издевка в ее глазах испортила Ричарду весь праздник и с той поры вызывала в нем тревогу.

Хуже всего было то, что и Невиллы во времена деда поступили примерно так же, рассовав по знатным семействам Англии десяток братьев и сестер. Уорик полагал, что замужество вдовствующей герцогини Норфолкской – не что иное, как трещина в родовом фундаменте, но, судя по выражению лица Эдуарда, заблуждался. Было ясно, что молодой король спутан по рукам и ногам, ослеплен и оглушен влиянием своей жены. Нелестный намек в адрес Элизабет вызывал у него неприкрытый гнев. Таким разъяренным Уорик не видел короля уже лет пять, с той поры, как тот стоял в чужой крови под Таутоном. Лютость этого вызверившего глаза гиганта вызывала невольное содрогание.

– Свои соображения, Ричард, ты до меня донес, – сказал Эдуард. – Иначе ты просто не мог: ведь это твой долг как советника. Я их обдумаю, но знай: я считаю, что Джон Вудвилл – прекрасный человек. Кстати, тебе известно, что у него под шелками власяница? Я ее видел, когда он раздевался перед купанием во время охоты. Кожа у него как дубленая, и жалоб от него не дождешься. А еще он прекрасно управляется с собачьей сворой, и он брат моей жены. Она желает, чтобы я его воспитал. А мне доставляет удовольствие ее радовать.

Энтони Вудвилл уже возвращался с пучком стрел, выкорчеванных из панели. Шагал он торопливо, спеша подслушать хотя бы окончание разговора. Уорик отступил на шаг и поклонился, намеренно повернувшись лицом к королю: тешить спесь его приближенного он не собирался. Вероятно, его слова будут нынче же вечером переданы Эдуардом Элизабет (не просить же короля, чтобы тот держал это в тайне от своей жены!). Дождавшись соизволения монарха, Ричард направился к выходу, чувствуя спиной взгляд Вудвилла.