Книга Девушка с глазами львицы - Марта Таро

– Но она же мать! – воскликнул Михаил. – Серафим всегда любил её. Я-то знаю!

– Просто она глупая и распущенная женщина. У таких обычно не хватает ума оценить любовь близких, эгоисты заняты лишь собой. Такие типажи – отнюдь не редкость, в обеих столицах их полным-полно, – отозвалась Орлова. Она вдруг в задумчивости потёрла переносицу, как будто что-то хотела вспомнить, и спросила: – Мишель, а какие ещё женщины были в окружении вашей мачехи?

– Да никого особо и не было: Саломея не выносила соперниц. Рядом с ней всю жизнь оставалась нянька Заира, а в последний год нашего с Серафимом пребывания в Пересветове там появилась молоденькая девушка с Кавказа, то ли дальняя родственница, то ли знакомая мачехи по имени Аза. Её Саломея держала за приживалку, относилась к ней чуть лучше, чем к дворовым.

– Вы хотите сказать, что эта Аза не станет помогать Саломее, а тем более мстить за нее? – уточнила фрейлина.

– Нет! Насколько я помню, Аза ненавидела свою хозяйку, – сказал Михаил. – Вот Заира, та была предана своей воспитаннице. До чего ведь дошло. Все в имении знали, что это Саломея зарезала Косту, но мать погибшего, Заира, поклялась на кресте, что её сын умер от застарелой сердечной болезни. Кинжала нигде не нашли, а Косту мать уже похоронила – сказала, сделала это по обычаям предков. Так что дядя решил с ней не связываться и оставить всё как есть. Вольский мне объяснил, что прямых улик против Саломеи и Косты в деле о моём ранении не было, а так хоть убийца получил по заслугам.

Орлова промолчала. Она не знала, как сама поступила бы на месте Вольского, может, и стала бы добиваться суда над графиней Печерской. Сказано же: «Не убий!» Но также хорошо понимала она и резоны Николая Александровича, не захотевшего огласки в этом мерзком деле. Мудрый дипломат заботился о добром имени семьи. Но что сделано – то сделано, оставалось принимать положение вещей таким, как оно есть.

– Где теперь эти женщины – Аза и Заира? – спросила Агата Андреевна.

– Дядя сказал, что, вернувшись на следующий день, нашёл в имении только Заиру, та сидела на кладбище у могилы сына. Азы нигде не было, наверно, уехала вместе с Саломеей.

– И как же Николай Александрович поступил с Заирой?

– А что с ней можно было сделать? – пожал плечами Михаил. – Старуха же! Вот дядя и не стал её гнать, разрешил остаться в имении. Ведь у неё сын там похоронен.

Орлова услышала, как тяжело вздохнула Кассандра. Та явно тяготилась этим разговором и, перебив мужа, обратилась к гостье:

– Может, подать чай? Отдохнёте с дороги?

– Благодарю. Ничего не нужно. Я живу в доме моей кузины, поэтому не устала и не голодна. Давайте лучше поедем на место.

– Как угодно. – Кассандра совсем погрустнела. Она взяла приготовленную шаль, надела соломенную шляпку и сообщила: – Я готова.

Орлова предложила для поездки свой экипаж, и её спутники согласились. Когда они уселись в ландо, Кассандра тихо спросила, далеко ли им ехать.

– Нет, не очень: переедем через реку, потом – по Солянке, а там ты уже увидишь церковь. Мы с дядей восстанавливали её после пожара, – объяснил Михаил.

Он нежно обнял жену и поцеловал в висок, как видно, старался успокоить, но желаемого не достиг. Кассандра откровенно волновалась: она то бледнела, то заливалась румянцем и так цеплялась за руку мужа, как будто боялась его потерять. Может, примадонна и права в своём беспокойстве? Агата Андреевна перебрала в уме всех врагов семьи Печерских, но претендентов на роль «чёрной женщины» в видениях Кассандры не нашла.

Коляска Печерских миновала мост и выехала на широкую улицу.

– Смотри, вот Солянка, – объяснил жене Михаил. – Теперь повернись направо, скоро увидишь крутую улочку, где с одной из сторон высится монастырская стена.

Кассандра послушно повернула голову, но, увидев обещанную мужем улицу, насторожилась. Она сразу поняла, что бывала здесь раньше. Монастырская стена пестрила пятнами копоти, а за ней возвышался обгоревший остов огромного собора. Лошади натужно потянули коляску в гору, и Кассандра осознала, что это с ней уже когда-то происходило.

– Мишель, я здесь была… – тихо сказала она, вцепившись в руку мужа. – Я знаю это совершенно точно.

– Правда? – обрадовался Михаил и поторопил: – Скажи, что ты помнишь?

– Сейчас дорога повернет направо, и тогда с левой стороны на высоком холме будет небольшой храм, а с правой окажутся ворота монастыря.

– Конечно! Всё так, как ты говоришь! – воскликнул Михаил. – Сейчас сама увидишь.

Коляска повернула направо. Открылся вид на высокую гору и храм с пятью главами-луковицами, выкрашенными в радостный голубой цвет, напротив него к монастырской стене примыкала часовня, а сразу за ней были видны ворота.

– Слева – храм в честь Святого Владимира, его Долли Черкасская и мы с дядей вместе помогали восстанавливать, – объяснил женщинам граф, а потом предложил жене: – Пойдём, посмотришь церковь внутри, может, ещё что-нибудь вспомнишь.

Но Кассандра отказалась:

– Нет, этот храм для меня чужой! Пойдём в монастырь.

– Как скажешь…

Орлова молча наблюдала за Кассандрой. Тревожное волнение не только не исчезло из золотисто-карих львиных глаз, а становилось всё сильнее.

«Надо бы это прекратить, бедняжка в положении, не дай бог, не справится с волнением», – засомневалась Орлова. Однако фрейлина забыла, с кем имеет дело. Её невысказанное предложение было сразу же отвергнуто: Кассандра молча глянула на Агату Андреевну и отрицательно покачала головой. Она принимала бой, а значит, и остальные должны были подчиниться её воле.

Маленькая компания миновала ворота монастыря. За высокой полуобгоревшей стеной распластался на удивление чистый широкий двор, лишь у руин собора ещё лежали крупные куски стен. Службы и хозяйственные постройки были восстановлены. Стены белели, окна поблескивали стеклом, а железные крыши, как видно, совсем недавно покрасили в одинаковый зелёный цвет. Левее, почти у самой стены, виднелся маленький храм. Кассандра потянула туда мужа:

– Мне кажется, я знаю эту церковь. Она должна быть в честь Святой Елизаветы.

Орлова не отрывала глаз от Кассандры. Было похоже, что ещё чуть-чуть – и молодая графиня вспомнит всё. Кто-то легко коснулся локтя фрейлины. Агата Андреевна обернулась. Рядом стояла невысокая, коренастая монашка. Та низко поклонилась и спросила:

– Барыня, это ведь ваш кучер при серой тройке у ворот стоит?

– Мой, – подтвердила фрейлина и удивилась: – Что-то случилось?

– Он просил, чтобы вы подошли к лошадям.

Вот уж некстати! Орлова проводила взглядом Печерских, уже поднявшихся на крыльцо маленького храма, и решила, что быстро их догонит. Она поблагодарила монашку и поспешила к входу в монастырь.

Михаил толкнул входную дверь и пропустил жену в храм. Его уже восстановили: иконостас пестрел образами, а стены покрывали свежие росписи. Граф перекрестился, а Кассандра так и застыла у входа, разглядывая фрески. За её спиной хлопнула дверь, и в церковь влетел оборванный босоногий парнишка. Он направился прямиком к Печерскому.