Книга Трали-вали - Владислав Вишневский

– А я – принципиальный? – нарочито строгим голосом спросил он, вместе с тем нежно перекатывая под пальцами руки сначала её грудь, потом сосок…

– Ты-ы-ы… – Алла уже тяжело дышала, разжигая себя, потягивалась телом. – Ты-ы-ы… Ты – конкретный…

– И всё? – тоном строгого учителя допытывался он, целуя её грудь, потом сосок, свободной рукой направляя её руку в свою промежность.

– Нет, ты – нечто! Я тебя обожаю! Ыс-с-с… – задыхаясь, с чувством прошептала она, втягивая от возбуждения воздух сквозь зубы…

– Ага, так, так… Ещё! – нервно потребовал он, чувствуя, как она движением руки пытается восстановить его слабую ещё плоть… – Так, так… – торопил он, резко откидывая её голову и находя ртом её губы, впиваясь в них…

Её губы он всякий раз целовал до боли, истово, почти жевал их. Работал языком как поршнем, возбуждал её и себя… От этого возбуждалась и Алла, Александр знал это. Её «пляшущий» язык он тоже «остро» чувствовал, заводился от этого. Скользнув кончиками пальцев по её животу, услыхав ответную дрожь в её теле, Александр Ганиевич нащупал вначале влажную промежность, потом бугорок, начал легонько тереть его. Алла, тяжёло дыша, толчками подавалась на встречу… Поняв, что женщина совсем возбудилась, а он ещё к сожалению нет, Александр Ганиевич раздвинул ноги, Алла, потеряв опору послушно сползла на пол, с готовностью уткнулась лицом в его пах…

– Да, да… так… О-о-о… Ыс-с-с… Умница! А-а-а… – стеная, выкрикивал он, чувствуя, как постепенно твердеет его плоть, крепнет от её требовательного языка и губ. – Молодец! Умница! Умница! – теперь можно было и отвлечься. – Можешь сходить на встречу, – вдруг сказал он. – Может презентация какая интересная… – она остановилась, удивлённо глядя на него снизу вверх. Он недовольно качнул головой, руками резко надавил на её затылок… Когда желаемый процесс восстановился, он, внимательно глядя сверху вниз, одновременно прислушиваясь к гамме приятных ощущений внизу живота и во всём теле, прерывисто сказал ей. – Я, наверное… На три-четыре дня… В командировку… Как раз… Отлучусь, а может и нет… Вопрос… С конференцией… В стадии… Решения… Ещё! Ещё!.. Так, так…

– Можно я тебя провожу? – подняв голову, спросила она.

– Нет-нет, что ты… Не стоит беспокоиться… Ты меня здесь проводишь… Ты же знаешь, как меня нужно провожать! Знаешь? – спросил он, вновь наклоняя её голову в прежнее положение.

– Да, знаю…

– Любишь так?

– Да, люблю…

– И я тоже… – и вновь резко надавил на её затылок… – Давай, девочка, работай, не останавливайся… не останавливайся… Я люблю тебя… Люблю… О-о-о!.. Та-а-ак…

Потом он лёг на спину… С удовольствия слыша влажные шлепки, чувствуя и себя и Аллу, отстранённо разглядывал её красивые, молодые, соблазнительные ещё женские формы… Какая всё же приятная штука жизнь! Особенно такие вот женщины… Никакой «виагры» не надо… О-о-о!.. Алла, будто слышала его мысли, неистово, всё убыстряя, темпераментно двигала низом живота, бёдрами, вскрикивала… В такт движениям подрагивали, дёргались её девичьи груди. Светлые волосы на голове метались, летали из стороны в сторону словно в сумасшедшем танце. Лицо горело румянцем… Закидывая руки то за голову, то в стороны, то хватаясь за Александра, Алла не видящими глазами, прикусив в экстазе губы смотрела сквозь Александра, похоже в себя…

Потом была следующая смена позиций…

Потом в дело пошли «игрушки»… Игрушки, игрушки… и не только для Аллы…

* * *

– Так это же… – с вытянувшимся лицом, прочитав коряво написанный номер телефона, воскликнул Мальцев. – Откуда это у тебя?

Леонид Фокин хлопал глазами.

– Как откуда, мой Генка и… твой Никита дали, – растерянно ответил дядь Леня и забеспокоился. – А что такое?

– Это же… – Мальцев объяснять почему-то не стал, нахмурился, смял бумажку, глядя куда-то сквозь Фокина растерянно произнёс. – Ладно. Я понял… – Фокин, не понимая, с удивлением смотрел. – Тут разобраться надо, подумать… – словно сам себе, что-то непонятное бормотал Мальцев. – Сегодня у нас…

– Четверг, четверг, – быстро подсказал Фокин. Он только теперь по-настоящему, кажется, оценил, какой Мальцев хороший ему друг, если так сильно расстроился из-за его Генки, и какой он – старший сержант Фокин – козёл и дурак, – если так опрометчиво поступил, глупым своим звонком разрушил общий мир и спокойствие. На Мальцеве лица не было. Примерно так же, в принципе, выглядел и Чепиков. Один в ярких тонах, другой в бледных.

– Три дня, значит, ещё… три… – растерянно повторил Мальцев. Было видно, известие полностью вышибло его из равновесия, человек почти в панике был.

– Ага, три дня… – Фокин и голосом и мимикой попытался было успокоить друга, не надо, мол, так волноваться, всё можно исправить, всё в наших руках, как можно спокойно произнёс. – Ты не расстраивайся так сильно за Генку, друг, я и сам за него кому хочешь душу выну, и вообще… Времени-то ого-го сколько! Вполне можно подготовиться. Продумать, чтобы модель не сманила, не увела. Мне без Генки уже… сам понимаешь. А может, ну её, эту встречу, а? Сорвём… Скажем мальчишкам, не состоялась… Или можно позвонить ещё раз – телефон есть, и отменить, сказать, ошибка, девушка, вышла, то сё, а?

– Подожди-подожди, не надо звонить… я что-то… не соображаю… – Мальцев одной рукой держался за стену, другой за голову. – Не могу понять, – бормотал он. – Зачем им это? Кто просил?

Фокин оглядывался – воды надо бы Мальцеву! Но рядом никого не было, не на кого было оставить, некого послать, а одного бросить не решался. Но уже точно жалел, зачем новостью поделился? Такой реакции он никак не ожидал, хотя в душе приятно, конечно, было: за его воспитанника человек беспокоится. Более того, очень сильно беспокоится! Побледнел весь, за стенку держится… Дышит, как рыба на берегу… А что бы с ним было, если б не Генкина мать нашлась, а, например, Никитина, тогда что? Неотложку вызывать? Реанимацию? Вот что такое товарищ, а Чепиков и не знал этого…

– Да что ты заладил зачем-зачем, – стараясь встречным шоком привести товарища в чувство, словно рассердился Фокин, даже несколько прикрикнул. – Мальчишка мать хочет увидеть, и всё! Нормальное дело. Только увидеть, понимаешь? Чтобы она обрадовалась, какой он теперь стал… Чтоб знала, какое она… это… «гэ»… Если она – фотомодель, бросила его…

И сильно удивился, услыхав сердитый ответ…

– Да подожди ты! Ты ничего не понимаешь! – оборвал Мальцев. – Тут совсем другое. – Видя, что Фокин обалдело смотрит, точно сейчас обидится, сбавил тон. – Дай подумать. Потом поговорим. – И словно слепой, запинаясь, поплёлся по коридору.

Фокин хлопал глазами… Ну, понимаешь, дела… «трали-вали те сандали». Нет, не те, получалось, сандалии, хуже.

* * *

Гейдар надел кроссовки, в шортах, свободной майке, вышел за дверь, спустился с крыльца, торопливо прошёл через дачный двор, вышел за калитку, побежал трусцой. Галина Михайловна – хозяйка – выпрямившись, тёплым взглядом проводила постояльца, «пожилой, а каждое утро бегает, достойный пример… Совсем, видать, выздоравливает! Хорошо это, пусть!», продолжила растапливать летнюю печь. На завтрак она сегодня решила приготовить оладьи с вареньем и сметаной… Вчера вечером были вареники с капустой, чаем и мёдом, сегодня оладьи… Всё разнообразно, всё с душой. Главное, постояльцу нравится, а ей тем более.