Книга Сладкая месть - Бонни Вэнак

– Они уже идут. Джабари сказал, что если мы не вернемся через двадцать дней, то он пошлет нам навстречу отряд воинов.

Это мало утешило Джиллиан.

Следующие три дня прошли так же однообразно, как и первый. У Джиллиан зародилась надежда, что в конце концов все закончится благополучно. Но тут Грэм резко остановился и стал вглядываться в горизонт из-под ладони.

– Что там? – спросила она, боясь услышать ответ.

– Облако пыли на горизонте. Это может быть караван. А может, и нет.

Грэм открыл лицо, и Джиллиан похолодела от ужаса, когда увидела, каким оно было серьезным. Он что-то пробормотал себе под нос. Кажется, это были арабские ругательства.

Вскоре она тоже их увидела. Они приближались очень быстро. Четверо всадников. У нее сердце ушло в пятки – это были воины племени, которое ее похитило. Так значит, они следили за ними.

– Может, они думают, что мы нашли сокровища, – он с тревогой посмотрел на бурдюки с водой, – и прячем их в этих бурдюках? Бежать от них бесполезно. Наши верблюды устали. Придется встретиться с ними лицом к лицу.

– А где винтовка?

– Упала в расселину, – напомнил ей Грэм. Он спешился и подбежал к ней, помогая ей тоже сойти с верблюда. – Держись за моей спиной, – сказал он сурово, извлек из ножен ятаган и встал в оборонительную стойку подальше от бурдюков.

Надо было ему как-то помочь. Если она найдет какое-то оружие, то у них появится шанс выстоять вдвоем против четверых. Джиллиан судорожно оглядывалась в поисках чего-нибудь, что может послужить оружием. Но под ногами, как назло, только песок и мелкие камушки. Она сняла с себя зеленый шарф и стала собирать камни покрупнее – размером с кулак.

Он с удивлением на нее посмотрел.

– Праща, – пояснила она. – Если ты думаешь, что я буду просто стоять в стороне и смотреть, как нас убивают, то ты ошибаешься.

– Нас еще не убивают, – хрипло ответил он. – По крайней мере пока…

Со стороны всадников до них донеслось нарастающее дикое гиканье, похожее на вой ветра. Джиллиан заткнула уши дрожащими руками, когда всадники, спешившись, бросились к их верблюдам. Солнце сверкало на лезвиях их обнаженных ятаганов.

Джиллиан кричала, а Грэм ругался. Трое из их четырех верблюдов, корчась от боли, оседали на песок, орошая его своей красной кровью. Бурдюки с водой упали, один из них прохудился, и вода вытекала на землю. Верблюд Грэма, по кличке Соломон, пошатнулся от косого удара, но устоял на ногах и убежал.

Грэм с перекошенным от гнева лицом встретил врагов с ятаганом наготове. Те с дикими торжествующими криками, размахивая мечами, кинулись к нему. Их грязные одежды развевались на ветру. Грэм стоял неподвижно. Бандиты уже были готовы наброситься на него, и тут он ударил с яростью и натиском песчаной бури.

Английский герцог превратился в воина пустыни Рашида, наносящего отточенные смертоносные удары. Четверо нападавших яростно набросились на него, но он дрался с непоколебимой решимостью, не щадя врагов. Поединок превратился в смертоносный танец стали. У Джиллиан в ушах звенело от пронзительных воплей налетчиков. Она подобрала большой камень, вложила его в шарф и раскрутила. Камень ударил одного из кочевников в висок. Бандит пошатнулся и в следующую секунду получил смертельный удар от Грэма. Теперь их было трое.

Джиллиан отошла, вложила в свой шарф еще один камень и раскрутила его. Ее снаряд со свистом рассек воздух. Бам! Один из кочевников получил камнем по руке.

Не очень точно. Он развернулся и нанес удар сверху. Грэм увернулся, заметил ее предупреждение и отскочил. Другой кочевник подобрал камень и кинул, попав Грэму в голову. – Грэм!!! – пронзительно закричала Джиллиан.

Алые струйки крови стекали ему на лицо. Он пошатнулся. На него набросились сразу двое врагов. Один выбил у него меч. Они побеждены.

Джиллиан кинулась к Грэму. Она узнала одного из бандитов. Это был тот самый шейх, по приказу которого и произошла та мерзкая сцена в шатре. А вдруг он опять прикажет ее изнасиловать и оставит их посреди пустыни на съедение диким зверям?

Шейх и еще один воин, выставив ятаганы, окружили Джиллиан, а третий бандит подбежал к их бурдюкам. Поняв, что в них нет никаких сокровищ, он с презрением пнул их ногой.

Махджуб посмотрел на Грэма:

– Сокровища у тебя нет, поэтому мы возьмем твою женщину. За нее дадут хорошую цену на невольничьем рынке. Ты смело дрался, воин пустыни, поэтому я тебя отпущу. Но при этом я лишу тебя твоей силы. Ты с позором вернешься в свое племя, зная, что не сможешь ничем помочь своей женщине.

Один из воинов толкнул Джиллиан, и она упала на спину.

– Позабавьтесь с ней, – приказал шейх, – чтобы он все видел.

Страх загорелся в глазах разбойников.

– Она воплощение огня. Я сгорю, – возразил один из них.

– Сделай это, – перебил его вождь.

Кочевники переглянулись, бормоча себе под нос. Один из них перевернул Джиллиан, заставляя ее встать на четвереньки, а второй возился с завязками своих брюк.

У Грэма все внутри оборвалось. Сейчас они изнасилуют Джиллиан. Раньше он не верил, что бывают действительно безвыходные ситуации, но никогда еще он не попадал в такое отчаянное положение. Он ругал себя последними словами за то, что взял ее с собой. Если бы он оставил ее в Фарафре, то ее спас бы отряд хамсинов и она была бы в безопасности.

Махджуб пристально посмотрел на него. В его взгляде сквозило нечто, что Грэм тут же узнал. Так блестели глаза у человека, который держал его в плену. И у Странтона. Теперь понятно, почему шейх не проявил к Джиллиан никакого интереса.

– Да, – сказал шейх с издевательской улыбкой. – Хочешь спасти ее, хамсин? Тогда тебе придется занять ее место.

«Я не могу, – в ужасе думал Грэм. – Господи, только не это! Никогда больше. Никогда больше. Прости меня, Джилли. Я так виноват».

У него подступил комок к горлу. Он сжал кулаки. Джиллиан в ужасе с мольбой смотрела на него, когда один из кочевников сдернул с нее шальвары.

Грэм с непередаваемой мукой смотрел на жену. Он понимал, что с ней будет после всего этого. Джиллиан перестанет быть похожей на саму себя, она замкнется в себе и больше никому не сможет доверять. Стыд, горькое унижение и гнев оставляют очень глубокие раны в душе. У нее на душе воцарится тьма, и ее внутренний огонь, который он так старался разжечь, погаснет навсегда. Он не мог допустить, чтобы она пережила то же, что и он.

«Я люблю тебя, – говорил он взглядом. – Я люблю тебя больше жизни». И тут решение пришло само собой: он знал, что надо делать, и не важно, какую цену ему придется заплатить.

– Согласен, – сказал он хрипло, борясь с приступом тошноты. – Я согласен занять ее место.

Глаза Махджуба светились похотью.

– Ты делаешь это добровольно? Если да, то мы ее отпустим и продадим на невольничьем рынке тебя. За евнуха дадут цену многих верблюдов.