Книга Вкус греха - Уильям Гилл

На весьма тесном сахарном рынке очень быстро становится известно о том, что у кого-то из производителей проблема со сбытом. Лондонские брокеры неоднократно входили в контакт с Ариан, но она отвергала их предложения, грозившие серьезными убытками, и ждала, когда рыночная конъюнктура станет более благоприятной. Сахар по-прежнему оставался на ее плантациях и складах, а это означало значительные ежедневные потери.

Неожиданная надежда на благополучный исход всего дела возникла у Ариан в связи с ураганом «Элиса», пронесшимся над Карибским бассейном. За день до описываемых событий он всей своей мощью обрушился на Кубу. Кубинские плантации сахарного тростника были практически уничтожены. Что касается русских, они, судя по рекордным закупкам зерна в Америке, были намерены восполнить недостаток продовольствия внутри своей страны за счет импорта. Это означало, что скоро они появятся на рынке. Завтра в Париже Ариан предстояло выяснить, так ли это на самом деле.

– Мадам Щербатьева не хочет с вами встречаться, – сообщил Эдуард Голбинз, как только они с Ариан уселись на диван в его кабинете, из окна которого открывался вид на Елисейские Поля. – Не стоит воспринимать это как проявление личной неприязни – в данный момент она вообще никого не принимает.

– Но мне необходимо с ней встретиться. Ее можно уговорить?

Голбинз улыбнулся.

– Если вы предлагаете отправить ее в салон Кристиана Диора за ваш счет, то не получится – она не тот человек. Однако русские любят, когда их развлекают, и вчера вечером я провел довольно много времени с людьми из ее окружения. Это было весьма утомительно, но полезно.

Ариан заметила темные круги у него под глазами и подумала о том, какого рода развлечения могут понравиться русским, приехавшим на переговоры за границу.

– Проблема состоит в том, что Аргентина для них не играет большой роли как торговый партнер. Всерьез рассматривать возможность сделки с вами они станут только в том случае, если вы предложите им те условия, которые для них приемлемы, а на них вы не согласитесь, если у вас есть здравый смысл. Их интересуют лишь партии объемом не менее двухсот тысяч тонн, и к тому же по цене ниже рыночной. Мало того, они хотят, чтобы цена была жестко зафиксирована в контракте. Неудачная сделка такого масштаба может вам обойтись очень дорого.

Голбинз был прав. Партия в двести тысяч тонн почти вдвое превышала излишки, которые стремилась сбыть Ариан.

– Так вы говорите, что они открыты для предложений? – уточнила она.

– Они так не сказали. Но не сказали и обратного. Я могу связаться с ними. Вы можете сделать им предложение, но, если вы и в самом деле решите заключить с ними сделку, не вешайте на меня вину за возможные последствия ваших дальнейших шагов, – предупредил Голбинз.

– Я собираюсь предложить им такую сделку, от которой они вряд ли откажутся.

Подойдя к столу Голбинза, Ариан быстро написала на листе бумаги несколько строк и показала записку собеседнику.

– Вы с ума сошли! – воскликнул тот. – Вы не только потеряете на этой сделке миллионы, но вдобавок потерпите еще и косвенные убытки.

– Возможно, – ответила Ариан. – Но у меня скопилось много сахара, и я должна от него избавиться. Иногда приходится играть в русскую рулетку. Звоните им сейчас же.

Шесть месяцев спустя двенадцать судов, доставивших в Россию триста тысяч тонн сахара, разгрузились в порту Владивостока. Советское правительство оплатило груз в полном соответствии с необычными условиями сделки. Ариан де ла Форс понесла убытки, исчислявшиеся многими миллионами долларов, но восприняла это весьма спокойно.

Через три месяца после реализации этой сахарной сделки были резко взвинчены цены на нефть, и над мировыми рынками нависла угроза инфляции. Цена золота, в течение многих лет державшаяся на низком уровне, начала расти со скоростью, которая поражала даже экспертов, и вскоре достигла рекордной отметки. Русское золото, которое Ариан получила в качестве оплаты за крупную партию сахара, хранилось в сейфах цюрихских банков. Быстро продав его, она получила чистую прибыль, в четыре раза превышавшую ее убытки в результате продажи сахара в Россию. Мадам де ла Форс была очень довольна, но отнюдь не удивлена: просто ситуация на рынке сложилась именно так, как она и ожидала.

Замужество сделало Ариан известной в деловых кругах. Сделка с Россией превратила ее в легенду.

«В задницу монашку, в задницу монашку», – повторяла про себя Флоринда, вышивая цветочный узор на белом полотне. День медленно клонился к вечеру, и уже пора было возвращаться в камеру. На рукоделие упала тень, и Флоринда вздрогнула – она не могла привыкнуть к способности сестры Росарио передвигаться совершенно бесшумно. Может быть, до того как постричься в монахини, эта женщина тоже была воровкой?

– Прекрасная работа, Флоринда.

– Спасибо, сестра.

В этот день подошла очередь Флоринды убираться в комнате. Она бросилась к стоявшему в углу комоду и схватила метлу и совок для мусора с такой радостью, словно уборка доставляла ей удовольствие. Флоринда аккуратно собрала с пола нитки, то и дело улыбаясь сестре Росарио. При этом она внимательно следила, чтобы эти демонстрации дружелюбия не приняла на свой счет надзирательница по имени Пальмира: за свою привычку с особым рвением проверять, достаточно ли тщательно заключенные моются в душе, эта мегера заслуживала чего угодно, но только не улыбок.

Чем бы ни занималась Флоринда, она думала об одном: ей еще предстояло провести в тюрьме целую вечность – двадцать два года. Впрочем, за хорошее поведение ей могли сократить срок, но и в этом случае она должна была провести в камере семнадцать долгих лет. Когда в тюрьме появилась монахиня с бледным одутловатым лицом, которой нужны были добровольные помощницы, Флоринда, узнав, что, работая в монастыре, она может выйти из тюрьмы раньше срока, с радостью ухватилась за эту возможность. За то, чтобы оказаться на свободе на пять лет раньше, она готова была покрыть вышивкой все скатерти Бразилии.

Флоринда подсчитала, что окажется на воле в возрасте сорока пяти лет. В сорок пять она будет уже старухой. На нее не взглянет ни один мужчина. Ее уделом станут одиночество и нищета. Флоринда не слышала даже пронзительных криков надзирательницы – она была поглощена мыслями о предстоящей мести. Рано или поздно она найдет свою сестру, поклялась она себе. Мечты о том, что она сделает с Сильвией, были единственным развлечением Флоринды.

Глава 29

Лондон

Июль 1987 года

Остановившись перед дверью своей квартиры, Пандора, немного помедлив, сунула ключ в замочную скважину. Повернув его, она распахнула дверь и быстро прошла через холл в гостиную. Только там Пандора поняла, как сильно изменилась она сама. Она оглядела ситцевые занавески мягкого синего цвета с кремовым цветочным узором, диваны, цвет которых контрастировал, но не диссонировал с занавесками, деревянные оконные рамы, резную каминную доску цвета слоновой кости. Опустившись на стул, она скользнула взглядом по ковру с узором в виде сердца. Пандора гордилась своей квартирой. Теперь ей казалось, что она задыхается от заурядности и обыденности обстановки.