Книга Осколки великой мечты - Анна и Сергей Литвиновы

Кислов продолжал:

– И отправил ее к вам, в «Красотку». Любопытно мне стало, чем ваш салон так уж хорош… Катенька – в полном восторге. Массажистки, говорит, божественные, а такого интерьера, как у вас, она даже в «Жак Десанже» не видела. Признавайтесь, Ника, кто вам такой подарок сделал?

Удивленная неожиданным поворотом разговора, Ника даже не поняла:

– В каком смысле – подарок?

– Н-ну, – слегка запнулся Кислов, – не сами же вы эту «Красотку» строили?

«А, он выясняет, кто у меня покровитель», – наконец догадалась Ника. И просто ответила:

– Представьте себе, сама. Видели бы вы, в каком виде мне это помещение досталось…

…Нику захлестнули воспоминания. Она не спеша ела, а в голове мелькали события четырехлетней давности. Кислов, казалось, почувствовал ее состояние и светскую беседу не вел. Молча, с видимым удовольствием, поглощал изыски грузинской кухни. А Ника вспоминала, вспоминала…

Нужно отдать должное Баргузинову – автором идеи оказался он. Одним прекрасным и скучным вечером Иван спросил:

– Тебе по всяким салонам-аэробикам шастать нравится?

– Нет, не особо, – честно сказала Ника. – Надоело.

– А почему? – не отставал Баргузинов.

– Скучно. Да и толку от всего этого мало.

Иван авторитетно сказал:

– Проблема в том, что салоны у нас хреновые. Я тут поездил, посмотрел… В общем, хватит дурью маяться. Делай свой косметический салон. Фирму я тебе зарегистрирую, офис подберу. Даже экономку возьму, чтобы ты на кухне не парилась. Согласна?

Конечно, Ника согласилась. А чем еще ей оставалось заниматься?

Иван, если хотел, мог действовать споро и грамотно. Уже через неделю он вручил ей свидетельство о регистрации индивидуального частного предприятия «Красотка». С офисом вопрос тоже решился быстро. Однажды вечером Иван с видом заговорщика заявил:

– Нашел я тебе местечко под салон. Сто квадратов, и аренда грошовая, триста баксов за метр.

Ника фыркнула:

– Где-нибудь в Люблино? В Братеево?

Иван надменно сказал:

– На Кропоткинской! Там двухэтажный особняк, но арендовать его целиком мы не потянем, дорого. Да и ни к чему. Но к этому дому есть пристройка, с отдельным входом. Как раз то, что тебе нужно. Четыре комнатухи, от метро близко, парковка удобная. Берешь?

Ника бросилась к Ивану целоваться, спросила восторженно:

– Но как тебе удалось?! Так дешево?

Он ответил в обычной надменной манере:

– Искать надо уметь!

– Поехали! – потребовала она.

Иван хохотнул:

– Куда, дура? Ночь на дворе!

Он с довольным видом выслушал ее благодарности и вскользь добавил:

– Только там ремонт сделать надо.

…Наутро Ника поднялась с восходом солнца. Прыгнула в свой запотевший от ночной росы «БМВ» – тогда она еще ездила на старой модели – и помчалась по указанному адресу. Долго блуждала в тихих утренних переулках. Вот вроде нужный, Сеченовский. Но где же дом? Табличек с номерами нигде нет. Вот особняк с евроремонтом – мимо. Вот жилая современная громадина… Она несколько раз прошлась по переулку туда-сюда, прежде чем ее взгляд остановился на обшарпанном здании, затерянном в глубине двора.

Двухэтажный особнячок, перекошенный от старости. Сбоку – пристройка, с виду комнаты на четыре. Но ведь она явно идет под снос! Форменная рухлядь!

Особнячок погибал. Окна выбиты, краска облупилась. Из пустых глазниц воровато выглядывает бездомная кошка. И ЭТО Иван называет косметическим салоном?! Она с опаской потянула дверь в свою пристройку. Не заперто. Не успела Ника войти, как провалилась в здоровую щель между паркетинами, чудом каблук не отвалился. Пробираясь меж грудами строительного мусора и пустых пивных банок, она осмотрелась. Вот тебе и салон!.. Стены в подозрительных разводах, с потолка, противно шурша, осыпается штукатурка. Парочка крыс, нимало не смущаясь Никиным присутствием, занималась в уголке брачными играми.

Первой мыслью было: натуральный бомжатник. Потом появилась злость на Ивана – да что за человек он такой?! И когда Ника наконец привыкнет к его выходкам? Вчера, как он сказал ей про новый офис, она весь вечер чуть не танцевала. Рыбный пирог ему, гаду, испекла. В постели кувыркалась до изнеможения (именно – кувыркалась, сам-то Баргузинов возлежал, как барин, только покрикивал: «Эй, шевелись, веселее!»).

И это – салон? Не сегодня-завтра особнячок вообще рухнет от старости. Никакой ремонт ему не поможет.

Ника вытерла злые слезы, шуганула наглых крыс, вышла на улицу, осмотрелась. Во дворе тихо, не по-московски спокойно. Пахло, как ей показалось, стариной. Того и гляди из подъезда выйдет барчонок в матроске и с ним – гувернантка из прошлого века в пышном платье и с мини-зонтиком.

Не будем пороть горячку.

Иван, конечно, нахал, но – не дурак. Арендовать дом, предназначенный под снос, он бы не стал.

Снятая Баргузиновым пристройка стоит отдельно, с самим особняком ее соединяет галерея с выбитыми стеклами. Галерею Ника починит. А дом будет выдавать за раритет, памятник архитектуры восемнадцатого века. Почему не отреставрирован? А тут хотят музей ужасов сделать. Как лондонский «Донжон». Будет пользоваться бешеной популярностью! Так что спешите, дамы и господа, пока все абонементы в мой салон не разобрали.

«Да, – думала Ника, осматриваясь, – тут фундамент укреплять надо. И крышу крыть заново. По паре тысяч за квадратный метр на ремонт уйдет, это минимум. Скорее даже по две с половиной. Так что надо посмотреть договор аренды и лучше выкупить пристройку в собственность. А то я тут все расфуфырю, а через годик попросят очистить помещение».

Ей все больше нравился тихий двор с вековыми задумчивыми липами. В утренних лучах древний особняк принимал особое, неземное очарование. Что-то в нем есть, в этом доме, какая-то приятная аура. Наверняка, фантазировала Ника, когда-то здесь жил богатый купец, и была у него красавица-дочка, и решил он выдать ее за пожилого урода, а она… «Хватит, – оборвала себя Колесова. – На дом мне плевать. Главное, что мне моя пристройка нравится».

Она создаст здесь элитнейший из элитных салонов красоты. Создаст!

И ведь создала!

… – Вас что-то беспокоит? – мягко спросил ее Евгений Петрович.

Ника приветливо улыбнулась. Он определенно начинал ей нравиться – голос звучит мягко, а глаза – такие внимательные…

Она отпила глоток «Киндзмараули», ответила:

– Да нет, все в порядке. Просто задумалась. Что называется, погрузилась в воспоминания.

– Воспоминания – приятные? – требовательно поинтересовался Кислов.

– Ага, – улыбнулась Ника. – Вспоминала, как я прорабом работала… Когда помещение под салон ремонтировали, рабочие-хохлы однажды в запой ушли. Сначала я думала их просто выгнать, потом… Потом устроила им вытрезвитель. Включила ледяную воду и стала поливать из шланга. Они орут, матерятся – а никуда деться не могут, комнатка маленькая. Ничего, протрезвели…