Книга Поцелованный богом - Лариса Соболева

– Говорите.

– Бабки.

ПСС махнул рукой, дверца автомобиля открылась. К ним подошел молодой человек пристойного вида, отдал пакет Сергею, который проверил наличность.

– Иди, – сказал ПСС молодому человеку. Через паузу Пархоменко задал закономерный вопрос: – Кто?

– Амбарцум. Амбарцум Хабуров. Он и предоставит доказательства.

ПСС стойко перенес известие, несмотря на подергивание мышц на лице, потом взглянул на Сергея с прищуром:

– Зачем вы сдали мне Амбарцума? Кстати, запросили вы маловато.

– Хотите предложить больше? – усмехнулся Сергей, а потом жестко, с презрением сказал: – Мне не нравится Амбарцум. Он не стоит большего. А теперь извините, мне пора.

Сергей некоторое время поплутал по лицам, пока не позвонил Ренат:

– Хвоста нет.

Вернувшись в джип, он бросил конверт на колени другу:

– Держи, это тебе компенсация материального ущерба.

– Дал? – изумился Федор.

– Еще бы! – хмыкнул Сергей. – Растрогался так, что чуть работу мне не предложил, еле увел его от этой темы, а то неудобно было бы отказываться. Короче, панику мы посеяли, теперь скорпионы в банке передерутся, а у нас на очереди – дама пик.

И тут на мобилу Рената поступил звонок:

– Да, Маргарита Назаровна?

– Ренат, Майя пропала...

– Как пропала? – воскликнул тот. – Почему пропала?

– Дай сюда, – Сергей отобрал трубку. – Маргарита Назаровна, это я, что случилось? – Выслушав ее, он выпустил тираду из смачных ругательств, адресованных Майе, потом сказал. – Дама пик отменяется.

– Дорогая, игрушка твоего мужа у тебя, – сообщил Амбарцум по телефону, одновременно с ним разговаривал по мобиле и Шея, сидевший за рулем. – Как видишь, ты зря меня распекала.

– А бабка? – спросила Валентина.

– Много хочешь, довольствуйся тем, что есть.

– Без старухи она может ничего не сказать.

– Слушай, – у Амбарцума испортилось настроение, ведь он ждал от нее благодарности, – мне вообще никогда не нравилась твоя затея. Но с упрямой женщиной спорить – себе дороже. Я придерживаюсь точки зрения, что она может ничего не знать.

– А у меня есть еще одна точка, в которую я целюсь. Спасибо, милый, я еду на дачу.

Амбарцум отключился от связи, поежился, ибо похолодало и свежий ветер врывался в окно. Он надавил на кнопку, стекло поднялось, стало теплее. В их отношениях с Валентиной есть одна странность: они никогда не спали, но обращались друг к другу, будто любовники или муж и жена. Амбарцум не посягал на честь подруги, предпочитая баб поглупее, но если б Валентина сделала намек, он был бы не прочь, его увлекали и женщины со стержнем. Но с другой стороны, волевая женщина – это проблема, она не умеет прощать шалости, ей надо либо все, либо ничего, поэтому Амбарцум не настаивал на близких отношениях.

– А куда мы едем? – вдруг очнулся он, заметив, что дорога ведет не к дачам уважаемых людей.

– Труп Кабана подкаптить, – сказал Шея. – Поступил сигнал, будто нас с ним там видели.

– Не может быть, – разволновался Амбарцум. – Это глухое место, там никого не было, мы проверяли.

– Да черт его знает, – пожал плечами Шея. – А вдруг это правда? Не переживай, обольем труп бензином, устроим маленький пожар, потом столкнем его в пруд. Ничего не докажут.

– Ну ладно. – Амбарцум устроился поудобней, и вдруг вспомнил: – Я специально не подходил к воде, у кромки почва илистая, следы останутся.

– Учтем.

– А потом на дачу двинем. Мне любопытно посмотреть на эту игрушку – кто же прельстил нашего Ярика.

– Посмотрим, – как всегда, согласился с ним Шея.

Труп Кабана под жарким солнцем начал разлагаться, Амбарцум невольно поморщился:

– Не люблю возвращаться к былым возлюбленным.

Шея облил бензином труп, поджег, Амбарцум смотрел на огонь, лизавший распухшую тушу, думая, что, не хотел бы очутиться на месте Кабана. Зрелище загородил Писарь.

– Что-нибудь еще? – спросил Хабуров.

– Да, – сказал Писарь, вынув пистолет. – Извини, Амбарцум, ПСС приказал.

У Амбарцума все тело свело судорогой отчаяния – он хотел жить. Но унизить себя жалобным блеяньем о пощаде, напомнить двум ублюдкам, как он их отмазывал, что они ели-пили из его рук, – значило бы испоганить свою последнюю минуту. Они запомнят, как умер Амбарцум, поэтому он усмехнулся:

– Это за все хорошее?

Тот и другой ответили почти одновременными выстрелами. Писарь выстрелил ему в грудь, Шея в спину – совсем подло. Амбарцум хотел посмотреть ему в глаза, чтоб Шея перед смертью, которая не за горами, вспомнил его, чтоб душонка гниды затрепетала, но смог лишь развернуться и упал. Над ним склонились убийцы, проверяя, мертвый ли. Амбарцум видел их, хотя они уходили. Они уходили в жизнь, а он отдалялся в вечность.

– И вам того же... – было последнее его пожелание.

– Красиво умер, – выпрямился Шея. – Уважаю.

Писарь, несколько раз сфотографировав Амбарцума, сказал, будто ничего необычного не произошло:

– Поехали к шефу с докладом.

– Подожди.

Шея облил труп Амбарцума бензином, поджег и кинул пистолет в огонь.

– Женщины, стоп! – поднял руки Сергей, потому что шума от двух баб на стадион хватало. – Теперь я задаю вопросы, мне отвечает та, на кого я укажу. Что целый Майя говорила перед уходом?

Палец указал на Ларису. Потерянная Лорик, не понимающая, что к чему, ее ведь в подробности не посвятили, впервые в жизни испытала стресс. Поэтому ее медлительность удвоилась, она не могла сопоставить пропажу Майки с возникшей паникой, понять почему три мужика придают такое значение исчезновению подруги.

– Я думаю, она поехала к нему.

– Тебя не спрашивают, к кому она поехала, – зарычал Сергей. – Я спросил, что она говорила перед уходом.

– Майка попросила одежду и немного денег, – вспоминала Лариса – Сказала, что позвонит из таксофона и через полчаса вернется. Обулась в мои босоножки, а они, между прочим, жутко дорогие, я дешевое не ношу...

– Кому она собралась позвонить? – взорвался Сергей.

– Ему, конечно. Имени я не знаю, она скрывала его даже от меня...

– Как она тебе сказала, что хочет позвонить «ему»?

– Я ей говорю: твой мачо – ты, значит, – запретил нам выходить. А она мне: он не мой – ты, значит, не ее, – а моему действительно грозит серьезная опасность. И пообещала, что до того, как бабушка выйдет из ванной, она вернется.

– Сколько прошло времени? – палец Сергея указал на старушку.