Книга Клуб лжецов. Только обман поможет понять правду - Мэри Карр

Мама думала, что ее дети где-то рядом. В то время была война, и найти их было не так просто – по ночам на протяжении всего Восточного побережья страны был комендантский час, и нельзя было зажигать свет. Автобусы и поезда были забиты военными, и гражданским лицам было сложно перемещаться между городами.

– Даже если бы у меня были купоны на бензин, бензина тогда все равно не было, – вспоминала мать.

Ее родители переехали из центра Лаббока на ферму Мортон за городом. У них не было телефона. Письма ползли медленно. Когда отец матери, дедушка Мур, пригрозил пристрелить ее мужа, он написал это на открытке. Но родня со стороны мужа исчезла из Лаббока, не оставив адреса, по которому с ней можно связаться.

Прошло несколько месяцев. Мама стиснула зубы и продолжала жить дальше.

– Я убаюкивала себя мыслями о том, что дети появятся на следующей неделе, что их найдут мои родители после того, как наймут частного детектива.

Мать сняла маленькую квартиру и записалась на вечерние курсы рисования. После курсов она напивалась. Днем она работала в лаборатории, мучаясь от головной боли.

Через шесть месяцев после исчезновения семьи и детей скоропостижно скончался ее отец. «Кровоизлияние в мозг» – так было написано в свидетельстве о смерти. Звонок с этим известием мама приняла, когда замещала на коммутаторе компании подругу.

– Твой отец вчера ночью умер, – сказала тетя Одри, и мать стала вырывать все провода из коммутатора, разъединяя соединения и обрывая звонки.

Военные дали матери бумагу, позволяющую добраться на поезде до Техаса на похороны. Но в Чикаго ее сняли с поезда, потому что надо было везти солдат, и она застряла в городе на несколько дней. В Амарилло ее снова сняли, и оттуда она доехала до родительского дома на попутке.

После смерти мужа бабушка Мур стала немного не в себе. Она заперлась в кладовке, в которой хранила в пыльных банках консервированные персики. Когда мать зашла в кладовку, бабушка нисколько не удивилась. Она вышивала.

– Все говорят, что твой отец умер, Чарли Мэри, – сказала бабушка. Ее губы были плотно сжаты. – Но это не так. Он просто стал очень холодным.

Мать запомнила звук продеваемой сквозь ткань шелковой нити, стежки которой один за другим создавали рисунок цветущей сирени.

В гостиной сидели ее светловолосые тетушки, приехавшие поддержать сестру в кризисной ситуации.

– Они были, словно стервятники, – вспоминала мать. – Они обожали, когда у кого-то в семье возникали подобные ситуации. Они обожали чужие проблемы.

Когда мать вошла в комнату с графином лимонада, то услышала, что о ней говорят ее родные тетушки.

– Наверняка Чарли Мэри сделала что-то ужасное, отчего от нее убежал муж, – говорила одна из тетушек. – Нет дыма без огня.

Дети нашлись позже, когда мать уже вернулась в Нью-Йорк, а бабушка Мур вновь обрела некое подобие здравости. Произошло это совершенно случайно. Бабушка сидела в кафе в Лаббоке, когда в помещении появился страховой агент. Он спросил про полис бессрочного страхования жизни матери, за который уже давно не платили.

– Ее муж за себя исправно платит, но не платит за Чарли. Что будем делать с ее полисом, закроем? – спросил страховой агент.

Через пять минут бабушка уже знала адрес сбежавшего маминого мужа. Через два дня мать вылетела из Нью-Йорка в небольшой городок в Неваде.

Мать встретил шериф города и отвез по адресу, по которому жили ее дети. Как выяснилось, ее муж женился. Про первую жену он говорил, что она убежала или, может, даже умерла.

– Черт, а я даже не подозревала, что успела не только развестись, но еще и умереть, – сказала мать.

Шериф знал, что в ее черной сумочке из крокодиловой кожи лежит решение судьи из Нью-Йорка о том, что мать имеет полное право на опеку своих двоих детей.

Дом бывшего мужа матери оказался большим. Его дела, совершенно очевидно, шли хорошо. Дверь открыла бывшая свекровь матери. Шериф коротко объяснил ей, в чем дело, и та отошла, пропуская их в дом.

За фартук женщины держался мальчик, а маленькая белокурая девочка расставляла кубики на идеально чистом восточном ковре.

Мать наклонилась и протянула к ней руки, но девочка заплакала и спряталась за диван так, что видна была только ее макушка.

– Тогда-то я впервые серьезно задумалась, – сказала мать.

– Я только получила документы в суде, как мне сообщили о том, что дети нашлись. После этого я села в самолет. Я ни о чем не думала, не думала о будущем. Тогда у меня была однокомнатная квартира на Джоунс-стрит. – Лицо матери было мокрым от слез, но голос был ровным, словно ее слезы проливала другая женщина.

Бывшая свекровь подошла к дивану, а мальчик все еще прятался за ее юбками. Женщина взяла на руки плачущую внучку.

Мать села в кожаное кресло, открыла сумочку, в которой лежало решение судьи, и заплакала. Шериф, как солдат в ожидании приказа, стоял около окна.

– Я поняла, что в этой семье детям будет лучше, – сказала мать. – У них был отец и другая женщина, его жена, которую я не знала. Для детей у меня даже не было кроватей. Я работала, и за ними никто не смог бы присмотреть.

Тогда она приняла решение, которое можно назвать правильным или нет – она разорвала решение суда о предоставлении ей опеки над детьми, Тексом и Белиндой. Бывшая свекровь ехидно улыбалась. Шериф с облегчением вздохнул. Мать даже не стала обнимать детей, которые ее совсем забыли.

– И что же ты потом сделала? – спросила я.

– Вернулась в Нью-Йорк и стала искать мужчину, за которого могла бы выйти замуж и который помог бы мне вернуть детей.

Комната, в которой мы сидели, полностью исчезла.

– Но всем мужьям, которые у меня были, – мать обреченно махнула рукой, – всем им были неинтересны мои дети. И я от них уставала и уходила от них. Только твой отец был готов их взять. Твой отец был единственным…

После того как мать с отцом поженились, она написала письмо с просьбой отдать ей детей, но тогда они были уже слишком большими.

– Они сами не захотели ко мне переехать, – сказала мать. Ей об этом в письме ответила их мачеха. – После этого я словно попала в черную дыру. Я просто упала туда и даже этого не заметила. Как там, в физике, говорят о смерти планет? Взорвалась. Я взорвалась.

Вот такие у матери были демоны – ее маленькие дети. Она хотела быть с ними и стыдилась того, что их потеряла.

А почему она тогда подошла с ножом к двери нашей спальни? Она просто допилась до ручки.

– Я столько времени потеряла со всеми моими мужьями. И я потеряла детей. Даже ваше с Лишей появление не могло изменить этот факт. Мне было так плохо, как и тогда в пятнадцать лет, когда все это началось, – она считала, что в этом случае будет лучше нас убить. Она допилась до того, что у нее были галлюцинации о том, как она нас убивает. – Я видела вас в крови. Видела, как все стены забрызганы кровью.