Книга Дилижансом, дирижаблем - Степан Кулик

– Князь… не сочтите за паранойю, но проверьте карманы. И побыстрее…

Тот посмотрел на него, как на умалишенного, но просьбу выполнил. И тут же сделал округлил глаза.

– Мой бумажник! Вор?…

Более опытный в таких делах (благодаря кинематографу), Родион хотел остановить князя, но не успел.

– Держите вора! – громко заорал Александр, тем самым предупреждая преступника и давая ему фору.

Пытаясь отыграть хоть немного, Родион со всех ног бросился в вестибюль и увидел, как закрылась входная дверь. Не теряя ни секунды, Родион налег на нее и выскочил на улицу. Рассчитывая заметить в какую сторону отправится вор.

Повезло. Парень, что-то громко насвистывая, неторопливо пересек улицу и вошел в парадное дома стоящего почти напротив ресторана. Вход в него украшали вывески, гласящие, что тут расположено фотографическая студия, галантерейная мастерская, ателье по ремонту зонтов и граммофонов. Некий Шлоссер обещал вторую жизнь вашим паровым машинам любой сложности. А так же гадальный салон и шахматный клуб.

Подав знак, как раз показавшемуся на пороге ресторана Катакази, Родион подошел к дверям, за которыми скрылся вор и потянул створку на себя. Готовый мгновенно отпустить ее и отпрыгнуть в сторону. Но дверь вела себя весьма мирно и неприятных сюрпризов не скрывала.

За ней обнаружился весьма просторная лестничная площадка, на стенах которой располагались уменьшенные копии наружных вывесок. Дополненные более точными сведениями. С указаниями этажей.

Так, исходя из начертанного, следовало, что фото-студия и ремонт зонтов занимали третий этаж. Соответственно – левое и правое крыло. Гадальный салон и галантерейная мастерская обитали на бельэтаже в таком же порядке. А шахматный клуб «Лошадью ходи!» и господин Шлоссер располагались здесь же, в полуподвальном помещении. За общей дверью…

Кроме надписей, вывески украшали художества дворовой живописи. Затертые, хозяевами или дворником. Но если приглядеться, то можно было узнать, куда следует засунуть сломанный зонт. С какой мордой не стоит беспокоить фотографа. И многое подобное… Не тронули хулиганы только механика и шахматистов. Первого, видимо, уважали. А вторых – опасались что ли…

– Заметил куда убежал?

– Вошел в это парадное, а куда дальше… – развел руками Родион.

– Ну, три этажа не весь город. Стой здесь, и ори если что. А я пошел знакомиться с арендаторами. Надеюсь, в это время большинство из них спит, и круг поисков станет еще меньше.

– Много украл?

– Тысячи полторы…

– Ого…

– Да бог с ними, – отмахнулся князь. – Не в деньгах суть. Пробирка с запиской и чертежом в бумажнике была. Понимаешь?

– Та самая?… Из моего мира?

– Ну да… Если не верну – в столице лучше не показываться. Соврать не смогу, а от правды только хуже станет. Скажут: хотели детишки во взрослые игры поиграть, самостоятельность продемонстрировать, а в результате только обгадились… В общем, либо мы найдем чертеж, даже если придется этот дом по кирпичику разобрать, либо…

– Сам не хочу.

Перспектива остаться один на один с грозной Особой экспедицией, а то и вовсе – дознавателями Ордена, Родиона точно не радовала.

– Тогда, зри в оба… И если что, не сдерживай удар. Драка не спорт. Второго шанса могут не предоставить.

Рассудив, что вряд ли кто-то желает на ночь глядя запечатлеть себя на фото или срочно отремонтировать, в июле, зонт, поиски князь решил начать сверху. Заодно – проверить нет ли тут выхода на крышу. Последнее было бы весьма некстати. Поскольку делало дальнейшую погоню бессмысленной.

Подфартило и здесь. Ход на чердак имелся, но заперт был на такой основательный тульский замок, что сомнений в надежности запора не возникало. Двери в ателье и в студию охраняли его же родные братья. Только врезные… И, как и предполагал Александр, на его стук ни слева, ни справа никто не отозвался. В совокупности с темными окнами, на что князь обратил внимание еще на улице, можно было принять, как доказательство того, что внутри помещений людей нет.

Бельэтаж был необитаем только на половину… галантерейную. А вот к гадалке доступ, судя по всему открыт круглосуточно. Александр легонько постучал и потянул на себя дверь. Из проема на него сперва взглянула ночная темень, которую не могли разогнать даже фонари на лестнице, а потом пахнуло такой убойной смесью ладана и плесени, что князь непроизвольно попятился. Этот запах ни с чем нельзя спутать, если хоть раз приходилось входить внутрь склепа. Тьма, словно почуяла присутствие человека, и легонько колыхнулась навстречу. К счастью, отпущенная створка неторопливо встала на место, отсекая ее.

И князь, глядя на дверь с табличкой «Предсказание судьбы», тут же убедил себя, что ни один здравомыслящий вор ни за какие коврижки, не войдет сюда по доброй воле. Он, во всяком случае, точно второй раз к этим дверям не прикоснется.

Александр истово перекрестился и едва не бегом спустился на первый этаж.

– Никого? – глядя на него, подвел итог Родион.

– Можно и так сказать… – вытер холодный пот со лба князь. – Блин… Никогда не думал, что могу быть настолько суеверным. Конечно же, это была всего лишь штора, но чур меня…

– Не понял? – переспросил Родион.

– Неважно… Если хочешь со мной, подопри чем-нибудь выход. Думаю, тот кого мы ищем, либо в мастерской, либо изображает шахматиста. Других помещений тут нет. Подвальная дверь, как и чердачная – закрыты.

* * *

За общей дверью, ведущей в полуподвальное помещение, царила полная гармония. В том смысле, что слева – где располагался шахматный клуб «Лошадью ходи!» царила идеальная тишина. Зато крыло занимаемое механиком шипело и жужжало, как пчелиный рой атакующий гнездо змей.

А когда князь открыл вторую, внутреннюю дверь, то увидел, что в мастерской кипит такая интенсивная работа, словно на дворе не поздний вечер, а не далее, как час-два после обеда.

Собственно говоря, вся мастерская состояла из одной огромной комнаты, потолок которой, вместо стен удерживали мощные колонны. А остальное место занимало множество столов, с установленными на них паровыми двигателями всевозможных размеров и конфигураций. Живущих, казалось, своей независимой жизнью. Потому что пыхтели и сопели парком почти все движки, а обслуживал этот машинарий только один человек, видимо, тот самый господин Шлоссер, и – трое карликов.

– Вечер добрый! – перекрикивая шум, громко поздоровался князь.

Мужчина в спецовке повернулся в их сторону, прикладывая ладонь к уху.

– Ась?

– Добрый вечер, говорю… – повторил Александр.

– Ага… – согласился тот. – Прошу прощения, запамятовал: не подскажете который ваш? – механик сделал широкий жест, обводя мастерскую. – Но я, вроде, на сегодня ничего не обещал. Только к мотоциклетке готов.