Книга Этюд в розовых тонах - Анна Данилова

– Поэтому ты никогда и не интересовалась, как и с кем я живу?

– Да. Я даже не хочу, как и ты, знать, чем ты занимаешься и как зарабатываешь на жизнь. У тебя бизнес, я чувствую, но не удивлюсь, если узнаю, что тебя содержит какая-нибудь очень красивая и опытная женщина, которая любит тебя… Молчи. Не говори ничего. Я хочу, чтобы все осталось, как есть. Мне ничего не надо, достаточно того, что ты иногда приезжаешь ко мне. И спасибо за розы…

– Ты хочешь, чтобы я переехала к тебе?

– Да, очень хочу.

– Ты хочешь, чтобы я принадлежала тебе полностью?

– Да. Хочу. У меня есть деньги, у меня есть этот дом. Я сделаю тебя по-настоящему счастливой. И если ты когда-нибудь захочешь уйти от меня, я не буду тебя удерживать…

– Дай мне еще немного времени, Маша, и я, быть может, соглашусь.

– Неужели ты несчастлива там, в своей жизни? – в голосе Маши прозвучала надежда.

– Когда как… Понимаешь, не все так просто…

– Надеюсь, ты живешь не с мужчиной? – Маша даже выпрямилась и вытянула шею.

– Нет, что ты… Ты же была у меня дома. Разве ты видела там хотя бы одну мужскую вещь? Или чувствовала присутствие мужчины?

– Нет. Но иногда от тебя пахнет мужчиной.

– Как это? Одеколоном, что ли?

– Нет, Эстер, мужским семенем…

– Это ревность, Маша. Ревность, и больше ничего. Успокойся, у меня нет никакого мужчины. Они меня вообще не интересуют…

– Вот и хорошо… – Маша облегченно вздохнула. – Так сколько тебе супу?

После обеда подруги отправились в зимний сад. Перенесли туда розу, поставили горшок на скамейку и сели рядом, любуясь цветами.

– Возле драмтеатра открылся новый цветочный магазин, – рассказывала Эстер, – где я и купила эту розу. Попала как раз на церемонию открытия, оказалась там совершенно случайно и даже увидела хозяина. Знаешь, ему наверняка за шестьдесят, но выглядит он прекрасно. Такой румяный, с аккуратной бородкой, очень приятный мужчина. И видно, что интеллигент… Сейчас таких бизнесменов почти не встретишь.

– А зачем ты мне рассказываешь про него?

– Но ведь ты увлекаешься цветами, а он занимается поставкой их в наш город. Вот я и подумала, что вам не мешало бы познакомиться, и тогда ты смогла бы ему заказывать растения, почву. К тому же тебе нельзя жить в постоянном затворничестве. У тебя такой огромный дом, а ты киснешь здесь одна.

– Ты предлагаешь мне устраивать балы? – усмехнулась Маша. – Ты что, смеешься надо мной? Ты только посмотри на меня – разве я создана для светской жизни? Я умею делать деньги, это правда, но больше – ничего.

– Послушай, для того, чтобы пригласить к себе этого «садовника», тебе вовсе необязательно обладать какими-либо талантами. Просто пригласишь его с женой к себе, угостишь, поговоришь, покажешь ему, наконец, свой сад… Я могу прийти, пригласи еще кого-нибудь, да хотя бы своего исполнительного директора. Тебе надо общаться с людьми, а то ты так скоро сойдешь с ума от одиночества.

– Но ведь у меня есть ты…

– Правильно. Но, помимо наших отношений, существует обычная жизнь. Без любви, но с людьми, ты понимаешь меня?

– А если я не хочу никого видеть?

– Ты подумай, прежде чем отказываться.

Эстер пробыла еще немного и уехала, пообещав вернуться. Ей надо было в парикмахерскую. Маша же, перемыв посуду, устроилась на своем любимом диване перед телевизором и принялась переключать каналы. Перед ней замелькали фрагменты фильмов, рекламных роликов, музыкальных клипов. И вдруг ей показалось, что среди этого калейдоскопичного мелькания она увидела знакомое лицо. Она принялась давить на кнопки, чтобы проверить, не померещились ли ей эти глаза, эта улыбка, и когда на экране снова возникло это видение (как иначе можно было объяснить появление в эфире Али Вишни?), Маша вся съежилась от страха. Я больна… Я повсюду вижу только ее…

Однако слух еще не изменил ей, и просачивающиеся к ней в мозг слова диктора постепенно объяснили ей реальный смысл происходящего на экране. И это было невероятно! Только сейчас Эстер рассказывала ей об открытии нового цветочного магазина возле драмтеатра, и вот теперь местный канал передает репортаж об этом скромном событии из жизни провинциального города. Некто Борис Ефимович Юдин, тот самый приятной наружности мужчина с румяными щеками и аккуратной бородкой, являющийся хозяином нового магазина, дает интервью местному журналисту, рассказывая о своих планах на ближайшее будущее. А рядом с ним в наброшенной на плечи собольей шубке стоит Аля Вишня. И не призрак, не видение, а вполне реальная молодая женщина удивительной красоты. Та самая Аля, которая еще недавно варила щи Маше Авериной и гладила ее ночные рубашки. Так вот, значит, к кому ушла она. Не к молодому мужчине, а к старику…

Маша уже ничего не понимала. Она как сумасшедшая кинулась к телевизору, сунула в стоящий здесь же видеомагнитофон первую попавшуюся кассету с каким-то фильмом, и нажала на «запись». Она хотела хотя бы на пленке сохранить черты той, которая так жестоко сломала ей жизнь.

Но репортаж закончился прежде, чем магнитофон начал записывать. Разъяренная Маша от бессилья кусала кулаки. События полугодичной давности нахлынули на нее, доставляя нестерпимые страдания. Она вспомнила то унижение, которому подверглась в больничной палате, где лежала Аля, когда женщина-доктор выставила ее вон. Она долго не могла прийти в себя после той встречи с Алей, много переживала, упрекая себя в слабости и считая, что во всем, что произошло с ними, в их несостоявшейся любви, виновата только она одна, Маша Аверина. И лишь спустя некоторое время предположила, что Аля могла сама спровоцировать или даже подстроить свое пребывание в больнице, чтобы порвать с Машей. Сделав это открытие, Маша совершенно раскисла. И если бы не дом, который к тому времени был уже готов и ждал, когда в него вселится его новая хозяйка, она бы, возможно, и не нашла в себе сил продолжать жить дальше. Маша пригласила дизайнера и ушла с головой в оформление дома. Это, видимо, и спасло ее от навязчивой идеи покончить с этой, не приносящей радости жизнью.

Она встала и подошла к окну. Шел снег, он покрыл ровную площадку перед домом, припушил ветви деревьев за воротами. Было очень тихо.

Она бросила меня, бросила… Воспользовалась сердечным приступом или же придумала его, чтобы потом обвинить меня в нелюбви. И это после того, как я столько сделала для нее, спасла, по сути. Мужчинам нельзя верить, это понятно. Но, выходит, и женщинам тоже. Тогда кому же? Кто достоин большей любви: мужчина или женщина? И правильно ли я сделала, когда выбрала из людского общества именно женщину? Разве мало разочарований они мне принесли? Аля или та же Эстер… Эстер… Вся ее жизнь окутана тайной, и я до сих пор ничего о ней не знаю. Но ведь я умышленно не навожу о ней справок. Я занимаюсь самообманом. Я запуталась, я не знаю, как мне жить дальше. И как часто судьба будет испытывать меня, подстраивая ловушки вроде этого репортажа…