Книга Османская империя. Великолепный султанат - Юрий Петросян

Война 1877–1878 гг. с новой силой продемонстрировала социальную и политическую отсталость Османской империи, гнилость султанского режима. После этой войны феодально-клерикальные круги сделали все для ликвидации остатков либерально-конституционного движения. В Османской империи три десятилетия господствовал деспотический режим Абдул Хамида II, вошедший в историю под названием «зулюм», что в переводе с турецкого означает «гнет», «тирания». В стране наступили мрачные времена. В социально-политическом отношении она была отброшена далеко за рубеж эпохи реформ.

Глава 11

Кровавый султан

В конце XIX в. процесс превращения Османской империи в полуколонию европейских государств завершился. Произошло это в эпоху империализма, когда между великими державами началась острейшая борьба за господство над миром. В. И. Ленин писал, что эпоха империализма создает «целый ряд переходных форм государственной зависимости. Типичны для этой эпохи не только две основные группы стран: владеющие колониями и колонии, но и разнообразные формы зависимых стран, политически, формально самостоятельных, на деле же опутанных сетями финансовой и дипломатической зависимости». Именно такой страной стала некогда столь могущественная Османская империя.

Турция продолжала быть одной из наиболее отсталых аграрных стран. Европейских путешественников по-прежнему поражала на редкость примитивная техника земледелия. Крупное землевладение сочеталось с мелким землепользованием, почти повсеместно использовалась издольная аренда, тормозившая развитие сельскохозяйственного производства. В некоторых районах Восточной Анатолии крестьяне, как и сотни лет назад, несли барщинные повинности. Трудящиеся продолжали страдать от налогового бремени. При этом шесть седьмых всей суммы государственных налогов падало на крестьянство. В конце XIX в. ашар был вновь увеличен до 12,5 % урожая, а произвол откупщиков превращал этот губительный для крестьян налог в 30 и 40 %. Откупщик и ростовщик были и в эту пору наиболее зловещими фигурами в сельской жизни. Не меньше страдал крестьянин и от произвола султанской администрации, использовавшей сбор налогов для личного обогащения.

В конце XIX в. сельское хозяйство Османской империи находилось в сильной зависимости от иностранного капитала. Производство зерновых, в первую очередь пшеницы, не выдерживало иностранной конкуренции. Дело дошло до того, что Стамбул и ряд других прибрежных городов страны получали зерно и муку из-за рубежа. Иностранный капитал приобрел в некоторых отраслях сельского хозяйства позиции организатора и хозяина производства. Созданная иностранным капиталом специальная организация получила от Порты монополию на производство и экспорт турецкого табака. Она была полновластным хозяином в табаководческих районах империи. Будучи заинтересован в дешевом сельскохозяйственном сырье, иностранный капитал стремился к сохранению обеспечивающих эту дешевизну полуфеодальных и феодальных методов эксплуатации крестьян.

В годы правления Абдул Хамида II промышленность страны, обладавшей огромными богатствами, по-прежнему находилась в жалком положении. Новым было лишь то, что к концу столетия добывающую промышленность уже «освоили» иностранные, главным образом английские и французские, компании, получившие концессии на разработку полезных ископаемых. Иностранные предприниматели получали высокие прибыли за счет льгот концессий и крайней дешевизны рабочей силы.

Сталеплавильных и машиностроительных заводов Османская империя не имела. Русский исследователь писал в начале XX в.: «Металлургических заводов в Турции нет, и из 3 млн. пудов добываемой ежегодно руды всех наименований для местного потребления остается не более 100 тыс. пудов. Остальное, побывав на заграничных заводах, возвращается на родину в переработанном виде и стоит втридорога». В конце XIX в. во всей империи было лишь пять литейных и железоделательных мастерских, всего шесть лесопильных предприятий. В стране было несколько десятков небольших хлопчатобумажных, ковровых и суконных фабрик, ряд предприятий мукомольной промышленности, а также государственные военные заводы Стамбула. Все промышленные предприятия были сосредоточены в столице и в нескольких крупных городах европейской части империи и прибрежных районов Анатолии. Остальные районы империи промышленности в современном смысле слова вообще не имели. Российский консул в Эрзуруме так описывал в 1885 г. промышленное развитие края: «Промышленность в здешнем вилайете находится в более или менее первобытном положении и служит лишь для удовлетворения самых неприхотливых требований местного населения. Фабрик и заводов в смысле европейском в вилайете не имеется».

Вместе с тем в стране постепенно развивались капиталистические отношения. Однако почти все сколько-нибудь значительные предприятия находились в руках иностранного капитала или компрадорской буржуазии. В начале XX в. турецкой национальной буржуазии принадлежало всего 15 % промышленных предприятий. Значительной была доля в промышленности инонациональной буржуазии, которая обычно ограждала себя и организуемое ею производство от произвола султанских чиновников, разорительных налогов и пошлин, принимая подданство какой-либо из европейских держав.

20 декабря 1881 г. была создана «Администрация оттоманского публичного долга». Эта организация получила право с помощью собственного аппарата собирать в различных районах Османской империи ряд государственных налогов и пошлин с целью обеспечить выплаты долгов иностранным кредиторам. В 1882 г. в ее распоряжение были переданы доходы от табачной и соляной монополий, гербовый сбор и сбор от спирта, право сбора ашара в ряде крупных городов и провинций. В дальнейшем этот список продолжал быстро расти.

Создание «Администрации оттоманского публичного долга» означало фактическое установление иностранного контроля над экономикой и финансами страны. Административный совет организации состоял из представителей Англии, Франции, Германии, Италии, Австро-Венгрии, Оттоманского банка и местных кредиторов Порты. Ее аппарат рос очень быстро, превысив в 1890 г. 4,5 тыс. человек, а к 1908 г. достигнув почти 10 тыс. служащих. Этот аппарат – откровенное орудие иностранной экспансии – числился на турецкой службе, и его содержание дорого обходилось казне.

Российский посол в Стамбуле Нелидов писал в 1890 г., что совет «Администрации оттоманского публичного долга» обладал силой, являвшейся политическим фактором. Двумя годами позже он отмечал, что экономика империи постепенно переходит в руки иностранцев и что государственной казне грозит полное истощение. Дело идет к тому, писал Нелидов, что в недалеком будущем османское финансовое ведомство вообще будет заменено каким-либо международным учреждением. Формально этого все же не случилось, но к началу XX в. реальным хозяином финансов Османской империи стали иностранные банки – кредиторы.

Пагубную политику пополнения казны за счет кабальных внешних займов Порта непрерывно продолжала и в царствование Абдул Хамида II. С 1886 по 1908 г. было заключено 11 займов на сумму более 800 млн. фр. Получение займов, как правило, обусловливалось согласием Порты выполнить те или иные требования держав – предоставить новые концессии, передать европейским промышленникам выгодные заказы, а иногда и признать территориальные претензии.