Книга Рельсы - Чайна Мьевилль

В философии ангелов, как однажды заметил кто-то, дважды два равняется тринадцати. Это не клевета на них. Ангелы не безумны, напротив, столь разумных существ, как они, еще поискать. Им присуща, как это называют теологи, абсолютная чистота устремления. Свою задачу защищать Рай от пришельцев они выполняют неумолимо и неуклонно, как сама судьба.

Неудивительно, что человеку, в чьих мозгах вечно роятся самые разнообразные задачи и цели, этому Homo vorago aperientis столь кристальная ясность и точность намерений представляется бессмысленной. Точнее, еще менее понятной, нежели бред и метания тех, кого мы называем сумасшедшими.

Ангелы, безупречно и безжалостно разумные, не могут представляться бедному человеческому существу ничем иным, кроме как беспощадными и безжалостными убийцами.

Глава 77

Шэм сглотнул. К поезду со стороны стоящей на задней площадке капитана приближалось пламенеющее, скрежещущее нечто — ангел.

У него были колеса разных диаметров, с неодинаковым расстоянием между ними и разнокалиберными поршнями. Он был вооружен. Окон у него не было, да они ему были и не нужны. Некому и незачем было выглядывать наружу или заглядывать внутрь этой мстительной рельсопутной колесницы праведного гнева. Проходя, он испепелял своим пламенным дыханием придорожные кусты.

Даже атеисты на «Мидасе» молились. Шэм сглотнул. «Ладно, — подумал он. — Не останавливайся, — подумал он еще. — Думай».

Впереди несся им навстречу горизонт, край света. Сзади с такой же скоростью приближался ангел. Он шел быстрее, чем «Мидас». Математика была очевидна: ситуация безвыходная. Он нагонит их раньше, чем они успеют найти хоть какое-нибудь укрытие.

Несмотря на приближение ангела, капитан не двигалась и даже, казалось, смотрела не на него, а как будто сквозь него. Шэм взглянул на экран приемного устройства, которое он по-прежнему сжимал в руках. И увидел сияющую на нем точку. Он совсем забыл про Насмешника Джека.

— Все пропало, — выкрикнул чей-то голос.

— Мы обречены, — подхватил другой.

Шэм почувствовал, как напряглась Дэйби, когда он стал возиться с машинкой. Вспомнил, как мышь ныряла с высоты к капитану всякий раз, когда та начинала перебирать кнопки, и прищурился. «Теперь я — его философия», — сказала тогда Напхи о большом кроте.

— Сирокко, — крикнул Шэм. Помахал механизмом. Дэйби повторила его траекторию в воздухе. — Ты можешь усилить сигнал?

Она ответила ему недоуменным взглядом.

— Может быть. Понадобится больше энергии.

— Так подсоедини его к чему-нибудь. — Поозиравшись, он ткнул пальцем в интерком «Мидаса». — Он питается от локомотива. Давай, ты что, не сальважир, что ли? Это же твоя работа.

Она вытянула из карманов своего пояса нужные инструменты, перекусила провода громкоговорителя, заголила их. Что-то отсоединила, что-то, наоборот, присоединила. Помешкала, прежде чем запустить свои орудия в потроха мчащегося «Мидаса». Раздался страшный треск, все механизмы «Мидаса» разом отключились на секунду и тут же включились вновь.

— Ой, моя голова! — вскрикнула Сирокко. Все почувствовали то же. Команда застонала, когда в воздухе вокруг них, в самой материи поезда что-то поднялось, затрепетало, заныло. Даже капитан вздрогнула. Шэм моргнул, схватил Сирокко за руку, вырвал у нее приемник. Он был соединен теперь с внутренностями поезда.

Дэйби вопила, как оглашенная. Она била крыльями о стенки локомотива, царапала его, пытаясь прорваться к машине. Шэм не отрывал глаз от экрана. Тот весь залился светом и блеял, как овца, а сияющая точка на нем — Насмешник Джек — двигалась теперь с такой быстротой, какой он никогда не замечал раньше.

— Ох, молотки и клещи, — прошептал Вуринам. — Да что ты такое сделала?

— Усилила сигнал, — сказала Сирокко.

— Какой в этом смысл? — завопил Мбенда. — Ты что, ускорила крота?

— Мне страшно неприятно мешать вашему техническому торжеству, — сказал Фремло, — однако взгляните. — Доктор подчеркнуто смотрел только назад, навстречу приближавшемуся ревущему ангелу. Все оглянулись.

— Насмешник Джек, — произнесла капитан мечтательно. — Насмешник Джек стал теперь вашей философией, и вы принадлежите ему. Придется нам встретиться с ним лицом к лицу. — Похоже, что присутствие ангела нисколько не тревожило капитана, по крайней мере, она этого никак не показывала. Она улыбнулась. Прошла на мостик. Команда внимательно следила за ней.

— Она права, — сказал Шэм.

— Что? — зашипел Вуринам. — Да она спятила! Ты хотя бы видел, что за нами гонится? — Он махнул рукой на устрашающий механизм. — Это что угодно, только не чертов крот!

— Она права, — настойчиво повторил Шэм. — Мы — кротобои. И наше дело — охотиться на крота.

Глава 78

Ни одной колеи по бокам — спускать дрезины некуда. Стреляющая разрывными гарпунами пушка бесполезно смотрела вперед. Команда, напротив, собралась на корме «Мидаса». Бенайтли пошел дальше: он перепрыгнул на «Пиншон», все еще грохотавший за ними, и добрался до его противоположного конца. Там он стоял, тонкий силуэт на фоне огненного ангела, приближавшегося к ним сзади. Он уже распахнул пасть. Заревел.

Свет стремительно убывал. Вдруг за стуком колес послышался другой, более глухой и низкий звук, словно стонала сама земля.

— Что это? — сказала Кальдера. На равнине позади их преследователя почва сначала затряслась. Потом вспучилась. Шэм только ахнул, глядя на быстро растущий холм. От него что-то помчалось прямо к ним, оставляя за собой глубокою борозду.

— Каменноликие, — прошептал Шэм. Сирокко выхватила у него из рук опутанный проводами передатчик и выжала из него последние капли мощности. Под землей взревел Насмешник Джек, его рев был слышен, несмотря на разделявшие их мили.

«Мидас» влетел в щель между скалами, в которую секунды спустя последовал за ним ангел.

Вся команда смотрела на Бенайтли. А он, этот гигант, даже напружив все свои мускулы, казался крошечным на фоне догонявшего их жуткого видения. Вот он поднял гарпун. Гарпун против ангела. Смехотворно. Но Бенайтли завел руку с гарпуном назад, прицелился, и почему-то совсем не выглядел смешным. Ангел приближался.

— Что ты делаешь? — закричала капитан. — Насмешник Джек еще не прибыл.

Бенайтли не сказал ни слова. За него ответил весь мир.

Он вздрогнул. Затряслись скалы. Позади них, у входа в ущелье, земля поднялась волной. Застыла. Огромная, как цунами. Грязь пластами осыпалась с чего-то огромного и желтого, и это что-то сотрясло рельсы и скалы, обрушив с них настоящий камнепад. Впечатление было такое, словно только что, прямо перед их глазами, земля изрыгнула из своего нутра новую, громадную, покрытую мехом гору. С зубами. Это и была невозможная тальпа цвета слоновой кости, титаническая мульдиварпа.