Книга Тайны прошлого - Джулия Хиберлин

Первой моей мыслью было: неужели мама? Неужели это она посылала убийце мои детские фотографии?

— Я валю отсюда, — внезапно сказал Джек.

— Не уходи пока, — попросила я. — Поговори с моим… с Марчетти. Я могу тебе помочь.

— Ты меня что, не слушала? После моего визита твой папаша отправил своих быков-наемников в подземный гараж — объяснить мне, что лезть не стоит. Мне не нужна твоя помощь. Я наконец получил их лица. Доказательства того, что Хоббит и Великан существуют. Впервые за долгие годы я верю, что они не продукт моего больного воображения. Что я не сошел с ума. Этого мне достаточно.

Я не успела ответить: зазвонил телефон на кухне. Стационарный телефон на стене у нашего холодильника.

Один звонок.

Второй.

Третий.

Три раза. И нас было трое, но напряжение в комнате заставило нас застыть, как кукол на игрушечном чаепитии. Зазвучал папин голос с автоответчика, резкий, словно все это время он слушал наш разговор. А затем раздался другой голос. Раздраженный.

Томми? Сними трубку. Ты там? Я не ошибся номером? Это Джеймс. Тот парень, которому ты отправила с курьером палец.

Эти слова сломали заклятие. Я спрыгнула со стула, опрокинув его на пол, и рванулась к трубке.

— Это я. Я здесь. — Я соскользнула спиной по стене и села, закрывая ладонью трубку, чтобы лучше слышать и заглушить Джека и Хадсона, хотя единственным звуком в комнате было гудение холодильника.

— Хочешь узнать о детском пальце, том самом, ради которого мне пришлось отодвинуть в очереди шесть других дел, за которые мне, вообще-то, платят? — Джеймс, мой сокурсник и друг по университету Техаса, считал, что должен искать лекарство от рака, а не сопоставлять ДНК и родословные собак для богатых владельцев, и в принципе не любил этот мир.

— Расскажи мне, — сказала я. — Пожалуйста.

— В нем содержится высокая концентрация гемигидрата сульфата кальция. Или же, позволь перевести для обывателей… Твой палец слеплен из штукатурки.

* * *

Когда я повесила трубку, мое лицо было красным и потным.

— Друг, — неуклюже объяснила я.

Джек потянулся и встал. Хадсон собрал кружки и поставил их в раковину. Затем мы вместе проводили Джека до двери. Хадсон так и не выпустил из рук пистолет.

Все не могло закончиться на этом.

— Где твоя машина? — внезапно спросила я у Джека.

— Возле пруда.

Интересно, не собирался ли он загнать джип в воду и утонуть вместе со всем его содержимым?

У самой двери Джек обернулся и посмотрел на меня с жалостью.

— Мы с тобой теперь совсем одинаковые.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты больше никогда не почувствуешь себя в безопасности.

А затем он ушел, направляясь в поля. Растворился между деревьями.

Тот факт, что у детей гибкая выносливая психика — всего лишь живучий миф.

* * *

А следующий двадцать один час я проспала.

И проснулась от щелчка включившегося кондиционера — холодный воздух погладил ту половину моего тела, которая не была укрыта простыней.

Я посмотрела на радиочасы у кровати. 6:08.

Хадсон лежал неподвижно в паре футов от меня, вдыхал и выдыхал в спокойном сонном ритме.

Первая мысль добрела до моего сознания.

Интересно, смог ли Джек прогнать своих монстров? Избавиться от них, ради нас обоих. Фотография Хоббита и Великана исчезла вместе с ним.

Вторая мысль: нужно прочитать мамино письмо.

Я соскользнула с кровати, задрожала в одной футболке и трусиках, и завернулась в покрывало с Кроликом Питером, прежде чем спуститься вниз.

Кухня была безупречна. Три кофейных чашки с прошлой ночи были вымыты и сохли на кухонном полотенце. В центре стола стояла банка из-под майонеза — с букетом свежих маргариток и пурпурных гвоздик из маминого сада — жизнерадостных цветов, которым нипочем была даже изнуряющая жара, не говоря уж о замороженной атмосфере, оставшейся в доме после похорон.

Работа Сэди. И маленькая пурпурная нашлепка на банке говорила мне ее замысловатым почерком: Я ♥ тебя. Позвони, если вообще проснешься.

Заглянув в холодильник, я отодвинула замороженные запеканки и нашла одинокую баночку «Доктора Пеппера», а затем добрела до прачечной и открыла средний ящик маминого стола. Письмо лежало лицевой стороной вверх, как я его и оставила, собираясь отвезти домой Сэди.

Я поднесла его к носу, в надежде учуять мамины духи, или запах чеснока, который она выращивала каждый год, или воска, которым она благоговейно натирала свое великое пианино. Письмо пахло… ничем. Я подцепила пальцем клапан конверта и вытащила единственную страничку.

Дорогая Томми!

Я уже чувствую, как ускользает от меня мой разум. Ты сегодня приходила, сидела напротив с бокалом холодного чая. Идеальное время для того, чтобы все тебе рассказать, но я не смогла. Стыдно признаться, но мне даже сейчас не хватает смелости. Но ты — самая храбрая девочка из всех, кого я знаю. И что бы ты ни узнала обо мне, о твоем отце, о себе — надеюсь, единственным нужным тебе ответом будет то, что мы любили тебя.

Будь счастлива.

С любовью.

Мама.

Вот и все. Она не собиралась завязывать растрепанные нити фактов в изящный бант.

Я положила письмо обратно в ящик и подошла к телефону, включенному и поставленному на зарядку. Спасибо Хадсону.

Пять сообщений.

Мне очень не хотелось восстанавливать контакт с миром, но все же… Может, у Розалины Марчетти появилась для меня новая фальшивая часть тела.

В.А. хотел знать, когда мы с Сэди появимся, чтобы подробнее поговорить о завещании.

У Донны завтра в два был назначен визит к дерматологу. Я уже два года получала сообщения для Донны, хотя понятия не имела, кто она такая.

Вэйд, преследуя свои цели, спрашивал, не хочу ли я на этой неделе проехаться верхом на ветряную ферму.

На Ранчо Хэло хотели узнать, выбрала ли я компанию для перевозки моих вещей обратно домой. Я уволилась оттуда по телефону, за день до маминых похорон. По трем хорошим причинам: Сэди. Мэдди. И размер наследства.

Голос Чарлы Поласки звучал отчаяннее, чем обычно, а какие-то голоса и клацанье почти заглушали ее писк.

Терпеть не могу голосовую почту, сказала она, но дело в том, что твой папа собрался покончить с собой.

Глава 31

Мой пикап гнал по Хайвею 377, в окна врывался ветер, горячий, как фен Господа Бога.