Книга Лето возлюбленных - Дженнифер Маккуистон

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросил он.

– От его матери. Тебе, наверное, известно, что недавно Джеймс помирился со своими родственниками и прояснил некоторые факты, связанные с той историей. – Она затенила глаза ладонью, устремив взгляд на горизонт, словно речь шла о чем-то обыденном, а не о самом драматическом событии в жизни ее сына. – Подумать только, какое ужасное решение приняла эта девушка. Эгоистичное, я бы сказала. Она могла бы обратиться к нам, мы с радостью позаботились бы о ее благополучии.

Ее рука медленно опустилась, и он увидел слезы у нее на глазах.

– Нам это тоже причинило боль. Ведь это был наш внук. Ты не желал говорить об этом, и мы могли только наблюдать за твоими страданиями и надеяться, что время вылечит всех нас.

Дэвид сделал вид, что поправляет уголок одеяла, не зная, что сказать. Неудивительно, что его мать так одержима идеей увидеть его женатым и подержать на руках светловолосого внука. До этого момента ему не приходило в голову, что она, возможно, тоже переживает собственную утрату.

– Я не сознавал, что ты так много знаешь о случившемся с Элизабет.

– Ну, пока ты был в армии, мы с твоим отцом тоже не сознавали, как сильно повлияла на тебя та история. Но когда ты вернулся в Морег, стало ясно, что ты все еще живешь в тени прошлого. Мы оба решили, что тебе нужен небольшой толчок, чтобы снова начать жить. – Она поерзала на сиденье, но отказалась от его помощи, когда он попытался отрегулировать спинку ее стула. – Эта поездка задумана не только ради меня, но и ради тебя, как ты, полагаю, догадался.

Губы Дэвида сжались. Он подозревал, конечно, что за его спиной плетется какой-то заговор, но предполагал, что поездка в Брайтон затеяна, чтобы помочь ему найти жену, а не излечить его душу. Теперь настойчивость матери в выборе пункта назначения обрела больший смысл. Она знала, что его полк стоял поблизости от Брайтона, и, должно быть, рассчитывала, что география сыграет роль в его переосмысливании прошлого.

Дэвид с усилием сглотнул, протолкнув благодарность, которая комом застряла в горле, на более подходящее место в глубине груди. До этого момента он, в сущности, не сознавал свою потребность в прощении, как и решимость матери предоставить его ему.

– Спасибо.

Она протянула худенькую руку и снова сжала его пальцы.

– Ты провел десять лет в армии, жертвуя собой во имя Господа и отечества. Какие бы ошибки ты ни совершил в юности, какую бы роль ни сыграла во всем Элизабет, тебе не кажется, что пришла пора простить? А если не простить, то хотя бы двинуться дальше?

Дэвид испустил долгий прерывистый вздох. У него было такое ощущение, словно мать взялась за свободный конец клубка и потянула, и тот начал распутываться. Едва ли он мог отрицать, что, если бы письмо Элизабет пришло раньше, он мигом вернулся бы в Морег, невзирая на возможные последствия и недовольство начальства.

– Я могу лишь пообещать, что постараюсь.

Понимание матерью тех событий и факты, которые она сообщила, уже изменили его представление о том дне. Его прошлое и будущее безболезненно срослись, словно всегда подходили друг другу, а он был слишком рассеян, чтобы понять это.

Стоило Дэвиду позволить себе думать о будущем – что было непросто после одиннадцати лет самобичевания, – как его мысли устремились в одном направлении.

Ему нужна Кэролайн. И пропади все пропадом: вопреки здравому смыслу и логике, она тоже нуждается в нем. Она знает, что он собой представляет, выслушала его признание, приняла его прошлое и тем не менее предложила ему свою любовь.

Но он отверг ее, а теперь слишком поздно. Он сам подтолкнул ее к Дермоту, поторопив с решением, и скорее всего следующие одиннадцать лет проведет, скорбя о потере Кэролайн.

Баронесса окинула взглядом публику, толпившуюся на берегу.

– Кстати, если верить светской хронике, с тех пор как мы прибыли в Брайтон, ты познакомился с двумя прелестными молодыми дамами. Это не мисс Бакстер вон там? – Она указала на рыжеволосую девушку, прогуливающуюся на некотором расстоянии от них с крохотной собачкой в руках. – Тебе следовало бы подойти и поздороваться. Вдруг из этого что-нибудь получится.

– Не уверен… – начал Дэвид, но замолк на полуслове: вообще-то он вполне уверен, что ничего не получится.

У него нет никаких видов на мисс Бакстер, при всей ее привлекательности.

– Мисс Бакстер меня в этом смысле не интересует.

– Хм. А как насчет мисс Толбертсон, о которой я так много читала в газете? – Она вытянула шею, озирая толпу. – Не представляю, как она выглядит. Как ты думаешь, она будет участвовать в заплыве сегодня? В «Брайтон газет» ей дали довольно скандальное описание.

Дэвид чуть не поперхнулся от удивления.

– Думаю, она будет здесь, но по правилам соревнований женщины не допускаются к участию. – Он помедлил, прежде чем добавить: – Кэролайн научила меня своему необычному стилю плавания. Я намерен воспользоваться им в сегодняшнем заплыве.

Ее проницательные глаза скрестились с его взглядом.

– И когда ты собирался сказать мне, что участвуешь в соревнованиях?

– Вообще-то я надеялся, что ты будешь занята своими ежедневными процедурами. Должен предупредить, что, если я выиграю сегодня, половина приза достанется Кэролайн.

Глаза матери вспыхнули.

– Интересно, как отнесутся к этому ее поклонники? Если верить светской хронике, ее завалили брачными предложениями. Она приняла какое-нибудь из них?

– Да. – У Дэвида было такое чувство, словно мать нашла открытую рану и тычет в нее пальцем, чтобы посмотреть, что из этого получится. – Но меня не волнует, что подумают ее поклонники. Если я выиграю сегодня, это будет ее заслуга.

– О-о. – Последовала пауза, а затем глаза матери сузились. – Она хорошенькая?

Дэвид вздохнул.

– Пожалуй. Во всяком случае, с точки зрения некоторых мужчин. – И он числил себя среди этой немногочисленной, но разборчивой группы. – Но это не имеет значения. Она выходит замуж.

– Что ж, – сказала баронесса, откинувшись на спинку стула и поправив поля шляпки, чтобы прикрыть глаза от солнца. – Если она научила тебя плавать хотя бы вполовину так хорошо, как она, по утверждению газеты, танцует, полагаю, эти соревнования надолго запомнятся.

Глава 32

Кэролайн наконец нашла три свободных стула поближе к воде и махнула матери и сестре, подзывая их к себе. Королева Виктория так и не объявилась в Брайтоне – еще одно доказательство, что мисс Бакстер нельзя доверять, – зато ее подданные, казалось, прибыли в город в полном составе. Дамы в модных платьях и мужчины в элегантных костюмах потели на ярком утреннем солнце, заполнив ряды стульев, и Кэролайн пришлось даже кого-то из джентльменов оттолкнуть в сторону, чтобы обеспечить места для своей семьи. Впрочем, оно того стоило. С этой позиции открывался отличный вид на последний участок дистанции, где пловцы, обогнув пирс, начинали трудный путь к финишной линии.