Книга Корпорация Лемнискату. И начнется отсчет - Наталья Косухина

– Не верю ни единому слову.

– Значит, не согласишься объединить свои силы со мной, чтобы узнать правду?

Я сквозь слезы посмотрела на Алексея.

– Как ты можешь после всего случившегося предлагать мне это? Нет!

Разинский медленно стал приближаться ко мне, и я попятилась назад. Но недолгим было мое отступление: я коснулась спиной стены и подоконника. Алексей приблизился ко мне вплотную, я вскинула подбородок, бросая ему вызов.

Он осторожно провел костяшками пальцев по моей щеке, а я отвернула лицо в сторону.

– Тогда советую подумать еще вот над чем. Я уже знаю часть правды и точно знаю, что твой отец имеет к этой истории с ядом непосредственное отношение. Но узнав об этом и располагая доказательствами, я ничего никому не сказал. И я знаю исполнителя и кому это выгодно. Но, несмотря на всю известную мне информацию, я защищаю твою семью – и уж явно не ради них самих, только ради тебя. Стал бы я так поступать, если бы ты не пленила мое сердце? Если бы я думал лишь о корпорации?

Внутри поднялась буря эмоций – боль, страх, любовь, радость, но самое главное – надежда. Может ли он говорить правду про отца? Или снова лжет ради своей выгоды?

– И еще ты должна знать – я тебя не отпущу. Несмотря ни на что, я знаю, что ты меня любишь, даже после всех прегрешений, со всеми моими недостатками. И за такое бесценное сокровище, как твои чувства, я буду сражаться.

Горячие руки обняли мои, и тыльную сторону ладоней обожгло не менее горячими поцелуями.

– Я всегда жду тебя.

Алексей стремительно вышел из музыкальной комнаты, а я, добравшись до скрипки, заиграла. Мелодия лилась, поднимаясь ввысь, и в ней против моей воли звучала надежда.

А в коридоре стоял, прижавшись лбом к двери, мужчина с закрытыми глазами и слушал, слушал – и тоже надеялся.

Я решила не покупаться вновь на эту сладкую ложь и самостоятельно, без посторонней помощи узнать, кто на самом деле стоит за смертями творцов.

Несмотря на подслушанный мною разговор и то, что я знала имена заказчиков, общая картина ускользала от моего понимания. Лидия не смогла выведать у мужа никакой существенной информации, только общее положение корпорации на международной арене. А перемещение в прошлое ради информации я не могла себе позволить.

По возвращении из прошлого творец уязвимее всего, и я просто боялась за свою жизнь.

Отец при любой попытке его разговорить тут же менял тему и вспоминал о каких-то неотложных делах. Подобное поведение против воли вызывало в памяти слова Разинского о причастности отца к смерти творцов. Я не верила, но тень сомнения преследовала меня.

Отношения с Алексеем меня совсем не радовали. Он, как и обещал, не оставил меня в покое, ведя себя так же, как и раньше. Позволяя себе вольности, прикосновения, дерзости… Я поняла, что мне это напоминает. Его прошлые действия. Он вновь меня обольщал, но теперь, по его словам, не скрывая своих чувств, а наши недавние отношения делали дистанцию между нами довольно близкой.

Это смущало меня и приводило в смятение, часто мои мысли, вместо раздумий о тайне, занимал именно он. Я старалась избегать его, так как все его действия рождали в сердце боль, а в душе надежду.

Не помогало мне в смирении чувств и мнение Лидии, которая после того, как я рассказала ей о разговоре с Разинским и его действиях, встала на сторону мужчины.

Вот и в очередной раз придя к ней на чай в городскую резиденцию в Петербурге, я встретила в холле уходящего Алексея.

Он улыбнулся мне, прикоснулся губами к руке и, удержав ее дольше положенного, посмотрел мне в глаза.

По моему телу пробежали мурашки, как напоминание о ночи, проведенной с ним. Я отдернула руку.

– Всего доброго.

Все поняв, Алексей лишь печально улыбнулся и, поклонившись, вышел прочь.

– Что он тут делал? – нахмурилась я, пройдя в гостиную.

– Спрашивал.

– О чем? – не поняла я.

– Об отношении правительства к корпорации.

Я заскрежетала зубами. Он знает.

– Ты еще не решилась его простить? – спросила подруга, велев принести чаю.

– Нет. Я не понимаю, почему ты его защищаешь.

Подруга молчала, пока горничная заносила и ставила на стол поднос с чаем, но едва дверь в комнату закрылась, как Лидия, начиная разливать чай, ответила:

– Потому что в тебе говорят чувства и обида, а я трезво мыслю и смотрю на ситуацию более непредвзято.

– И что же заметила ты, чего не вижу я?

– Ты сама мне рассказала, что Разинский признался в осуществлении плана соблазнения, сам все подтвердил и дополнил твой рассказ. А также сказал, что любит тебя и будет бороться. Я понимаю, ты не веришь, но смысла врать ему нет. Он ничего от этой лжи не получает, наоборот: если ты разрываешь ваши отношения и помолвку, то, следуя твоей логике, он только выигрывает. Однако Алексей продолжает ухаживать, затягивая брачную петлю у себя на шее.

Вскочив из кресла, я зашагала взад-вперед.

– Я для чего-то ему нужна…

– Для чего? Ольга, после сегодняшнего разговора я поняла: Алексей знает намного больше тебя о заговоре против корпорации, и общаться с тобой для этого ему нет смысла. Доступ к твоей семье он уже получил и все, что нужно, узнал.

– Ты не понимаешь, – заломила руки я. – Я ему не верю и боюсь. Правда, когда я ее узнала, едва не убила меня. До сих пор уверена, не будь я творцом, мое сердце остановилось бы. И сейчас он заставляет меня снова страдать. Душа мечется в сомнениях и надеждах. Это сводит меня с ума!

Встав, Лидия подошла ко мне и приобняла за плечи.

– Я все понимаю, но скажи мне, что ты собираешься делать дальше? Будешь и дальше заставлять ревновать? Мучить? Мстить?

Отойдя от подруги, я устало опустилась в кресло и прикрыла глаза.

– Нет, игры в ревность и попытки выведать информацию я прекратила. Это бесполезно. Впрочем, как и мучить его. В большей степени это причиняет боль мне, выматывает душу. Хотя по какой-то причине Корнейси помогает мне провоцировать Алексея, а ведь вначале ему идея мести не нравилась…

– Полагаю, он делает это ради брата. Хочет заставить Алексея встать на защиту своей любви и подвигнуть на решительные действия. Он же не знает, что тот уже сделал тебе предложение, и не дай бог, он узнает, что ты ему об этом не сказала.

Я молчала, а в моей душе шла борьба. Первой не выдержала Лидия.

– Что ты собираешься делать?

– Не знаю…

– Ольга, прошу тебя, не совершай поступков, о которых можешь пожалеть.

Посмотрев на подругу, я увидела в ее глазах тоску.

– Я в свое время погорячилась, и теперь всю жизнь буду расплачиваться за это. Подумай: сделанного или упущенного уже не вернешь. И, потеряв из-за обиды свое счастье, можно жалеть об этом всю жизнь. Подумай…