Книга Объявляю убийце голодовку - Инна Павлова

Больше, к сожалению, я так ни до чего и не додумалась. Зато вопросов появилось еще больше, и я испугалась, что снова что-нибудь упущу, когда стану пытать Игоря. Тем более, что в моем распоряжении будет только тридцать минут. Надо бы составить вопросник.

Я порылась в тумбочке, но, как и следовало ожидать, ни ручки, ни бумаги не обнаружила. Пришлось жать на кнопку вызова, хотя встречаться с языкастой стервой не хотелось.

— Проблемы? — язвительно осведомилась она, появившись в проеме минут через пятнадцать. Интересно, если бы на моем месте оказалась какая-нибудь немощная старушка, был бы у нее шанс дожить до появления спящей красавицы?

— Угу, — недовольно буркнула я, — как и у всех, кому вы оказали медицинскую помощь! Мне нужна бумага и ручка!

— Завещание решили набросать? — ехидно поинтересовалась нахалка.

— Именно, — огрызнулась я. — И рекомендовала бы всем вашим пациентам сделать то же самое.

Дерзкая девчонка фыркнула и вылетела из палаты, а я в изнеможении откинулась на кровати. Завещание. Зачем вообще люди оставляют кому-то свои деньги? И как потом живут те, кому завещаны ценности и недвижимость? Борются с желанием ускорить перемещение благодетеля в мир иной? Перебирают способы?

Я все-таки не сдержалась, и, когда в дверях нарисовалась медсестра, намереваясь швырнуть мне в физиономию канцелярские принадлежности, кровать ходила ходуном, а я сотрясалась от рыданий. Девица проявила неожиданную прыть, исчезла и буквально в считаные секунды появилась со своим начальником. Оба медработника теперь ворковали надо мной, будто я была их общим долгожданным первенцем.

— Ну, ну, деточка, все хорошо, все будет в порядке, — нежно нашептывал дрожащим фальцетом врач, навалившись мне на плечи.

Должна признаться, получалось неубедительно, командирские интонации удавались ему значительно лучше. А с другой стороны, в ведомственном военном госпитале вряд ли бедолаге приходилось часто успокаивать зареванных барышень. Основной контингент тут отличался от меня по половому признаку и придерживался уставных отношений.

— Сейчас, сейчас, моя милая, — сюсюкала мучительница, втыкая в меня шприц. — Вот так, теперь умничка.

И все равно успокоилась я не от инъекции и не от их дурацкого бормотания. Затихла я на широкой груди Игоря, ворвавшегося в палату следом. Он не говорил никаких глупостей, а просто гладил по голове и время от времени вытирал мне лицо своим носовым платком. Его все-таки попытались выставить, но на сей раз мужик проявил неуступчивость и не двинулся с места. И я не только уснула, сопливая и зареванная, в его объятиях, я и проснувшись, обнаружила под щекой измятую ткань больничного халата.

Часа через два я знала все. По крайней мере то, что не составляло тайну следствия. Ощущая теплоту сильных рук, я воспринимала информацию спокойно. Я действительно угадала, чем занимались преступники в больнице.

— В жизни многих людей, кто не в ладах с законом, наступает момент, когда необходимо выйти из игры. Причем так, чтобы их никто и никогда не отыскал. В деле часто замешаны большие деньги или секреты, гарантирующие индивидууму неприятности. Причем не со стороны государственных структур, это бы их как раз не испугало. Оказавшись в сложном положении, одни пытаются залечь на дно где-нибудь в отдаленных уголках России, другие рвутся за рубеж, третьи придумывают что-нибудь еще, ничуть не более эффективное, и только самые мудрые предпочитают исчезнуть насовсем. Так что найти их не представляется возможным.

— Пластическая операция? — не выдержала я.

— Умница, — отозвался он. — Я знал, что ты сообразишь, если уберешь эмоции и посмотришь на дело непредвзято. Но не только пластика. Человеку, обретающему новую жизнь, нужна другая биография, ему надо где-то жить, легализоваться без проблем, он нуждается в огромном количестве разнообразных услуг, которые оказывались одной специфической организацией. Разумеется, прекрасно законспирированной и получающей фантастические суммы за свои услуги.

— Но в больнице делали только пластические операции? — снова вклинилась я.

— Конечно. При необходимости здесь подбирали двойника. Из числа одиноких людей или командированных. Нечасто, но случалось так, что в одной палате лежали потенциальная жертва и человек, который через некоторое время должен был занять ее место. В больницу ложился один Иванов, старый непьющий холостяк, а выписывался похожий на него мужчина, носящий ту же фамилию. Разумеется, все было сложней, и за выпиской следовал обмен жилья, переезд в другой город или даже страну, но в целом схема была именно такой.

— Значит, тут убивали?

— Редко. В основном ограничивались пластикой. Обслуживали исключительно узкий круг людей, которые, как ты понимаешь, были кровно заинтересованы хранить случившееся в тайне и оплачивали свое новое рождение по самому высокому тарифу.

— И все это делалось в хирургии?

— Да. Там было оборудовано несколько операционных боксов, и один из них оснащением мог поспорить с лучшими зарубежными клиниками. Да и доктор, надо сказать, трудился не самый неумелый.

— А почему тогда охраняли цоколь?

— Цоколь никто по-настоящему не охранял. Наоборот, туда сослали от греха подальше выделенную штатную единицу. Ну, положено теперь иметь охранника, так что ж его на входе сажать? Он там что-нибудь не то увидеть может. Вот на проходной и посадили полуслепую санитарку, а в цоколе навесили стальную дверь и пристроили дармоеда. Чтобы не отсвечивал.

Разумно и, я бы даже сказала, с юмором.

— Но хирургия, наверное, тоже охранялась?

— Обязательно. Причем значительно эффективнее. Только ни охранники, ни камеры слежения в глаза не бросались. Тем не менее все было под контролем. И не только на этом этаже. Руководство было в курсе происходящего по всей территории больницы.

— А ты как в этом вертепе оказался? И когда? Только не говори, что всегда там работал.

— Зачем? — пожал плечами Игорь. — Я там третью неделю, причем по собственной инициативе.

— Это как? — удивилась я. — Вроде Робин Гуда, что ли?

— Да нет, с вынужденного согласия своего начальства. Просто поступил сигнал, и одного парнишку отправили его проверить. Тот ничего не откопал, и сообщение посчитали уткой. Только через некоторое время парень попал в аварию. Вместе с семьей. — Широкий гладкий лоб перерезали вертикальные морщины, и я догадалась, что погибший был собеседнику далеко не безразличен. — Разумеется, никакой связи между его заданием и автомобильной катастрофой обнаружено не было. Не нашли, впрочем, и намека на то, что авария подстроена, но у меня по этому вопросу оставалась своя точка зрения.

— Так ты что, работал один? — изумилась я.

— До первого трупа — да. Потом подключился Генка. Тоже, между прочим, мой хороший товарищ.

Припоминать, что я чуть со свету не сжила его коллегу и приятеля, Игорь вроде не собирался, и я успокоилась.