Книга Герцог полуночи - Элизабет Хойт

В этот момент Иллингзуорт что-то тихо сказал одному из ярко одетых слуг и только после того, как слуга ответил, вышел на берег.

— Что хотел мистер Иллингзуорт? — спросил Максимус у того же слуги, сунув ему в руку монету.

— Он спросил, здесь ли сегодня лорд Ноукс, — последовал ответ.

— А он здесь?

— Да, ваша светлость. Сегодня здесь и лорд, и леди Ноукс. Они уже в театре, как я и сказал мистеру Иллингзуорту.

Максимус взглянул на слугу — это был смышленый молодой человек — и достал еще одну монету, на сей раз золотую.

— Вы знаете лорда Ноукса?

— О да, ваша светлость. — Слуга смотрел на золотую монету. — Он и его племянник часто посещают театр.

— Его племянник?

— Разве вы не знаете, ваша светлость?.. — Слуга с удивлением взглянул на герцога. — Мистер Иллингзуорт — племянник лорда Ноукса.

Нет, этого он не знал — Максимус машинально вложил монету в ладонь юноши, — хотя, конечно же, знал, что когда-то Ноукс был другом его отца. А вот мать его никогда не симпатизировала этому человеку, и однажды Максимус невольно подслушал, как она с отвращением говорила о пристрастии Ноукса к игре. И почему-то Максимус вдруг вспомнил, что на похоронах его родителей Ноукс был в новом костюме.

Максимус повернулся и пошел вверх по дорожке, ведущей в прогулочный сад и к театру. До этого момента он подозревал в основном Скарборо, но и Ноукс, и Скарборо были уже в возрасте. И оба они — теперь, Максимус понял это — были примерно одного телосложения; оба среднего роста, почти без живота и крепкие для своих лет. И того же телосложения был Сатана. Хотя, разумеется…

Внезапно раздался чей-то крик. Максимус тотчас остановился и прислушался. Вдалеке играла музыка и звучал смех. В этом парке было бесчисленное множество дорожек, искусно освещенных так, чтобы оставались затененные места для романтических свиданий, так что здесь можно было и заблудиться.

В кустах справа раздался какой-то шум, и герцог поспешил в ту сторону. Навстречу ему вышел мужчина, который, опустив голову и не замечая Максимуса, побежал прочь. Максимус пробежал три шага за ним, но его остановил крик:

— Помогите!

Он повернулся и, бросившись на голос, чуть не споткнулся обо что-то мягкое. Опустившись на колени, он нащупал тело человека, грудь которого была влажной от теплой жидкости.

— Он убил меня, — произнес Иллингзуорт. — Он убил меня…

— Кто? — спросил герцог.

— Я… — Иллингзуорт закашлялся с ужасным протяжным звуком в тот момент, когда Максимус нащупал торчащий из его груди кинжал. — Я сказал, что вы придете ко мне, и я расскажу вам о том, что нашел подвеску в ящике его письменного стола, когда был мальчишкой. Мне нужно было только немного денег, совсем немного. Это несправедливо…

— Кто он? — повторил Максимус.

Из груди умирающего вырвалось хриплое дыхание.

— Несправедливо… Я же родственник. Он обязан…

Иллингзуорт содрогнулся и затих. Максимус, выругавшись, поднес ладонь к его носу — и ничего не ощутил. Он выпрямился и осмотрелся.

Иллингзуорт произнес много слов, но мало что сказал. Однако убил его, по-видимому, его собственный дядя. И если это был Ноукс, — то покинул ли он прогулочный сад? А может, он — словно ничего не произошло — отправился в свою театральную ложу?

Немного подумав, Максимус направился к причалу.

И тут раздался пронзительный крик — кричала женщина. Максимус развернулся и побежал к театру. И в тот же миг почувствовал запах дыма.

Артемис!

Глава 20

Призрачные охотники развернулись, чтобы снова ускакать в облака, но у Линч был свой план. Она потянулась к королю Херла и схватила маленькую белую собачку, сидевшую перед ним в седле. Король Херла попытался поймать девушку, но в его пальцах оказался лишь воздух. Линч уже спрыгнула на землю, прижимая к груди маленькую собачку…

…из «Легенды о короле Херла».

— Это правда? — спросила Феба, с тревогой глядя на подругу; ей каким-то образом удалось увести Артемис от остальных, несмотря на бдительное око мисс Пиклвуд, и теперь они шли по нижнему коридору театра.

Артемис же была потрясена: вместо того чтобы отвернуться от нее, все леди, казалось, пришли к молчаливому согласию просто забыть ужасную сцену с участием Пенелопы. Более того, по пути в ложу Изабел Мейкпис даже демонстративно взяла Артемис под руку. Но Артемис, конечно же, не обольщалась; она прекрасно знала, что дамы ее осуждали в глубине души, во всяком случае, многие из них.

— Я это знала! — воскликнула Феба, не получив от Артемис ответа на свой вопрос. — Мой брат совратил вас.

— Мне не следует обсуждать это с вами, — поспешно сказала Артемис. — И вообще, сомневаюсь, что после сегодняшнего вечера мне позволят разговаривать с вами наедине.

— Глупости! — Феба сейчас походила на маленькую драчливую птичку. — Вам нечего стыдиться. Это исключительно вина Максимуса.

— Ну… — Артемис смутилась. Ведь если говорить честно, то это она забралась в постель герцога, а не наоборот. Но не могла же она сказать это его сестре…

— Мне хочется задушить его, — продолжала Феба. — Он ведь не сделал вам предложения, верно?

— Нет, не сделал, — ответила Артемис. — Но я и не ожидала этого от него. Я сама это выбрала, дорогая.

— Вот как? — Феба посмотрела на нее с удивлением; казалось, она пыталась рассмотреть выражение лица подруги. — Это действительно правда? Вы отказали бы моему брату, если бы он сделал вам предложение? Вы в этом хотите убедить меня?

— Ох, все ужасно запутано… — прошептала Артемис.

— Вы любите его?

— Что? — Артемис уставилась на подругу. — Да, разумеется. Да, я люблю его.

— Тогда я действительно не вижу, в чем проблема, — с убежденностью объявила Феба. — Ведь совершенно очевидно, что он любит вас.

— Но я… — Артемис нахмурилась. — Как вы можете такое говорить?

Феба взглянула на нее как на слабоумную школьницу.

— Мой брат — самый педантичный человек из всех, кого я знаю. У него в библиотеке все книги расставлены в строжайшем порядке. Он за несколько недель готовит выступление в парламенте и заранее узнает, кто именно из лордов будет присутствовать и как все будут голосовать. У него, насколько я знаю, никогда не было любовницы, — и прежде чем вы что-либо возразите, скажу следующее… Даже у такой наивной молодой сестры, как я, есть способы определять такие вещи. Брат фанатично предан семье и так беспокоится о моей безопасности, что поставил решетки на окна моей спальни, — вероятно, для того, чтобы я в припадке рассеянности не наткнулась на окна и не выпала. — Глубоко вздохнув, Феба продолжала: — Но, тем не менее, во время загородного приема он повел вас в лес на глазах у всех гостей. Да-да, с вами он совершенно потерял контроль над собой и совратил вас в своем собственном доме — в доме, где вместе с ним живу я. Или у моего брата воспаление мозга, или он безумно влюблен в вас.