Книга Власть над властью - Юрий Мухин

В первом случае каждый, кого приглашали помочь, помо­гал, не рассчитывая на поощрение. Как правило, речь идет о тяжелых случаях, когда член общины бедствовал из-за об­стоятельств неодолимой силы, скажем, наводнением снесен дом. Тогда те, кого он просил, или вся община шли строить дом, и никто не вправе был ничего за это требовать.

Во втором случае член общины звал на помощь, если за­теял дело, которое стало ему не по силам: решил построить мельницу или запахал столько земли, что не в состоянии уб­рать урожай, или внезапно умер муж, а жена решила сама убрать урожай со своего надела и не отказываться от него. В этом случае каждый, кого звали, был обязан помочь, но хозяин должен был устроить ужин с выпивкой (отсюда и все наши бутылки во взаиморасчетах).

В третьем случае речь идет скорее не о помощи, а о най­ме в условиях, когда патриархальные отношения не позво­ляли отдать и принять деньги за работу. Скажем, кулак или помещик, приглашая на уборку урожая, обязан оговорить, что будет в конце: ужин с выпивкой или еще и танцы. Кого это не устраивало, тот мог не идти.

Системой взаимопомощи крестьяне обманывали Бога. Дело в том, что в страду каждый день был дорог, а в вос­кресенье Бог запрещал работать, нужно было отдыхать. Но ведь запрещал-то он работать, а не помогать! Вот и помо­гали каждое воскресенье с июня по сентябрь, теряя созна­ние к вечеру от усталости.

Отметим разницу между русской крестьянской общиной и ее пародийной копией — колхозом.

Первое. Колхозы строились по марксистской догме, со­гласно которой крестьянин должен стать пролетарием — на­емным рабочим: приходить на работу в 7 часов утра, добро­совестно делать то, что ему приказало начальство, и, полу­чив за это деньги, уходить, а дальше — хоть трава не расти. Эта догма сделала скотиной рабочего в промышленности и крестьянина в сельском хозяйстве. Марксизм базирует­ся только на законах экономики, не учитывая, что людьми надо еще и управлять, то есть задавать им, работникам, оп­ределенное поведение.

Русская крестьянская община, будучи более коммуни­стической, чем мог мечтать сам Маркс, учитывала законы поведения людей. Крестьянин, работая в общине, на наде­ле принадлежавшей общине земли, получал за свой труд не зарплату от начальника, а конечный результат своего труда в полном объеме и натуральном виде.

Второе. Община была суверенной, и никто не вмешивал­ся в ее дела. Колхоз — это предприятие, где властвует бюро­кратия, это предпоследняя победа бюрократии в сельском хозяйстве. (Последней победой станет развал колхозов.)

В остальном идеи общины и колхоза совпадают, да и не могут не совпадать, так как община шла к коллективному труду, а колхозы строились на общинных принципах.

Итак, подытожим изложенное, позволив себе повторить сказанное (повторение — мать учения).

Народ — это население страны и будущие поколения. Государство — это население, законодательная и испол­нительная власти. Цель государства — защитить народ.

Государство защищает себя руками и жизнью населения. Команды населению по защите народа дает законодатель­ная власть, организует население на эту защиту исполни­тельная власть.

Первоначально демократия в России строилась по сле­дующей схеме. Царь — законодательная власть и глава ис­полнительной власти — брал на себя обязанность дать на­селению команды по защите народа и организовать населе­ние на исполнение этих команд только в тех случаях, когда оно само себе таких команд дать не могло: по защите на­рода от внешнего врага, уголовника (на всей территории России); по защите интеллекта народа — подготовка науч­ных и инженерных кадров, проведение научных исследова­ний; по экономической защите — создание государственной промышленности; по защите граждан России за рубежом. В остальных случаях население России, объединенное в об­щины, команды по своей защите давало себе само.

Можно оспаривать целесообразность отдельных элемен­тов устройства России (крепостное право, монархия и т.д.). Но нет причин утверждать, что российская идея управления была порочной в отношении осуществления демократии (вла­сти народа). Она была абсолютно верной. Мало провозгласить власть народа, нужно дать народу способы управлять.

Население (крестьяне) не вмешивалось в вопросы управ­ления, если не могло их понять (управление армией, внеш­ней политикой и т.д.), и не избирало из своей среды депу­татов, чтобы те решали эти вопросы. А правительство не вмешивалось в те вопросы, в которых оно было некомпе­тентно: управление общинами, их экономические и соци­альные дела. При этом государственный аппарат был ми­нимален, а значит, и расходы на него, и налоговое бремя на народ. Подавляющая масса военных и гражданских чинов­ников действительно отвечала за нужное народу Дело, и на­логовые расходы на них были оправданы.

Но в России уже созревали две силы, для которых де­мократия в принципе неприемлема: буржуазия и аппарат­ная бюрократия.

Здесь автор правит марксизм, и хотя он сам не любит ничего сложного, тем не менее, считает, что Маркс силь­но упростил вопрос борьбы в обществе. Считать, что мы имеем только два класса-антагониста: рабочих и капитали­стов, недостаточно. Согласно марксистской теории, бюро­кратия — порождение буржуазных отношений и по пути движения к коммунизму она исчезнет. Но мы на приме­ре истории СССР убедились, что это далеко не так. Дело в том, что эти две силы основываются на разных фундамен­тах: действия буржуазии подчиняются законам экономики, а действия бюрократии — законам управления. Объект гра­бежа у них один — народ, а способы разные: буржуазия от­нимает у труженика часть труда в виде прибавочной стои­мости, а бюрократия — в виде налога и взятки. Но дерут-то они шкуру с одного барана.

Они враги друг другу, конкуренты по объекту грабежа, но могут стать на время союзниками, чтобы сломить сопро­тивление тех, кого собираются грабить. Когда сопротивле­ние сломлено и начинается сам грабеж, они снова стано­вятся врагами и, как ни странно, могут стать союзниками народу (по принципу враг моего врага — мой друг), унич­тожая с его помощью конкурента. В этом «классическом» треугольнике народ — буржуазия — бюрократия все нена­видят друг друга, но все стараются использовать друг дру­га в борьбе со своим врагом.

Возьмем современную историю. Ельцин — вождь бюро­кратии, во имя ее целей разваливший Советский Союз. При этом он обещал сытую жизнь буржуазии, и она выступи­ла как его верный союзник, хотя по своей сути буржуазия интернациональна. Буржуазия деньгами и боевиками под­держала Ельцина на баррикадах Белого дома и позволила его бюрократии разместиться в креслах чиновников быв­ших союзных ведомств. Но бюрократы очень быстро по­няли, что налоги с народа и выплачиваемые из них оклады обеспечивают весьма скромную жизнь. Тогда они занялись поборами (взятки) с буржуазии. Та взвыла, буржуазные пар­тии и объединения даже оказались в оппозиции к Ельцину. Однако как только Верховный Совет России начал подготавливать вопрос об освобождении Ельцина от должности, буржуазия снова не раздумывая бросилась ему на помощь, покупая телевидение, демонстрантов, а затем и боевиков для расстрела Верховного Совета. Буржуазия и бюрокра­тия ненавидят друг друга, но больше всего они ненавидят власть народа — демократию, понимая, что они и демокра­тия несовместимы.