Книга Ботоксные дневники - Дженис Каплан

— Чему ты так удивляешься? — искренне недоумевает Люси и достает пластиковый контейнер «Таппервэр» из хозяйственной сумки от «Прада». — Попробуй.

Я снимаю с контейнера синюю крышку и смотрю на жидкость, в которой плавают какие-то частицы непонятного происхождения.

— Надо же, — говорю я. — Не знала, что куриный суп бывает розового цвета.

— Естественно, не бывает. Просто я добавила пищевой краситель, чтобы он выглядел посимпатичнее. Эта куриная желтизна такая скучная!

Я медленно зачерпываю бульон серебряной ложкой, которую заботливо подала мне Люси, и осторожно подношу к губам.

— Ради всего святого, ты не обязана это есть, — останавливает меня подруга.

— Почему? Хуже мне уж точно не станет, — возражаю я и делаю маленький глоток. Потом зачерпываю еще ложку. — Неплохо. Может, слегка пересолено, но в целом неплохо. — Я начинаю методично опустошать содержимое контейнера объемом в полгаллона.

— Если ты так спокойно это ешь, значит, тебе еще хуже, чем я думала, — заявляет Люси, но вид у нее довольный. — Может, отнести немного и Дэну в знак примирения?

— В знак примирения? Конечно, пора уже что-то предпринять. Но если ты решила остановиться на курином супе, тогда, может, стоит положить туда курицу? И немного вермишели. — Я с любопытством смотрю на содержимое пластиковой посудины. — Из чего ты это приготовила? Взяла камни с заднего двора?

— На самом деле приготовить домашний куриный суп совсем не сложно, — убежденно произносит Люси. — Я, например, просто смешала бульонные кубики «Кнорр» с небольшим количеством красного пищевого красителя.

— А рецепт взяла в журнале «Экономное хозяйство»?

— Нет, придумала сама. Теперь я понимаю, почему ты любишь готовить. Это действительно творческое занятие.

— А что в нем плавает? Вот эти серебряные кусочки?

Люси заглядывает в контейнер, потом опускает туда указательный палец и, вытащив из бульона неизвестный ингредиент, рассматривает его на свету.

— Похоже, это обертка от кубиков, — сообщает она наконец. — Она очень плохо снимается.

— Красиво, — невозмутимо говорю я и съедаю еще несколько ложек.

Через минуту раздается звонок в дверь, и я устало поднимаю голову. Неужели кто-то еще принес еду? Не думала, что известие о моем состоянии так быстро распространится по округе.

— Я прекрасно знаю, что это не Жак, — заявляю я, не делая попытки подняться.

— А я уверена, что это не Дэн, — подхватывает Люси и тоже остается сидеть на месте.

— Открой, пожалуйста, у меня совсем нет сил.

— Нет, ты открывай, ведь это твой дом. И заодно выключи, пожалуйста, ту заунывную мелодию. Даже если это «Битлз», я больше не могу слушать про то, что было вчера[75].

Кто-то продолжает настойчиво звонить, я, еле переставляя ноги, бреду к двери и вдруг слышу жизнерадостный голос Баулдера:

— А ну открывайте! Скорее! Это мы, ваши друзья, в гости к вам пришли!

— Кто?! — изумленно спрашиваю я, распахивая дверь, и вижу широко ухмыляющегося Баулдера с огромным тортом. Рядом с ним стоит его близнец с такой же широкой ухмылкой и в такой же зеленой рубашке, но темноволосый. Если бы я видела это не в реальной жизни, а в каком-нибудь сериале, то решила бы, что Баулдер исполняет обе роли. Близнец первым нарушает молчание:

— Привет, меня зовут Клифф. — Он проходит мимо меня в дверь, и я успеваю заметить, что в руках у него огромный кулер. — Нам очень жаль, что тот француз так с вами обошелся, но мы постараемся, чтобы вы об этом поскорее забыли.

Баулдер, подойдя, вешает мне на шею бусы из пульсирующих неоновых лампочек — синих и оранжевых.

Я плюхаюсь на диван и откидываюсь на подушки.

— Спасибо, что пытаетесь меня развеселить, но, боюсь, это бесполезно, — решительно заявляю я. — Тем не менее познакомьтесь с моей подругой Люси. С ней вам будет веселее, чем со мной.

— Вы та самая Люси, которую бросил муж? — спрашивает Баулдер. — Господи, у вас наверняка тоже ужасное настроение.

Я ежусь под взглядом Люси и бормочу:

— Похоже, я слишком увлеклась полуночными беседами с Баулдером. Но мы ни за что не продадим эту историю в «Нэшнл инквайрер», обещаю тебе.

— Слово скаута, — поддерживает меня Баулдер. — А теперь давайте веселиться. Мы пришли сюда, чтобы развлечь вас.

— Вижу, нам предстоит нелегкая работа, — заявляет Клифф, доставая из рюкзака дюжину компакт-дисков. — Но уж если я сумел достать танцевальные записи тринадцатилетней давности, которые крутили на праздниках бар-мицва, с вами, девочки, тоже как-нибудь справлюсь.

— Первые полгода после переезда в Лос-Анджелес Клифф работал помощником диджея, — с гордостью сообщает Баулдер. — Крутил диски «Электрик слайд» на дискотеке приятеля двоюродного брата Адама Сэндлера.

Даже мне понятно, что такая должность делала занимающего ее человека настоящей знаменитостью, поэтому я смотрю на Клиффа с уважением, хоть и сквозь слезы.

— Ну, сначала выпьем, чтобы все немного расслабились. — Клифф отвинчивает крышку кулера. — «Дайкири», «Маргарита», «Пина колада». Кто что будет?

— «Пина колада», — говорит Баулдер.

— Ни в коем случае, — протестую я. — Что ты скажешь на следующей встрече «Анонимных алкоголиков»?

— Глупышка, все эти напитки безалкогольные, — весело произносит он. — Зачем нам ром? Самый лучший ингредиент «Пина колады» — кокос. Мы устроим вечеринку, после которой никто не будет мучиться похмельем.

Я смотрю на огромный торт с кремом, занимающий почти весь стол.

— Боюсь, после него мне будет плохо. Но, судя по моему настроению, я все равно слопаю его целиком.

— Не получится. Он из картона и крема для бритья. Точно такой же торт я получил в свой день рождения в лагере для детей с избыточным весом, когда мне исполнилось двенадцать лет. — В голосе Баулдера слышится грусть, и я понимаю, что ему все еще больно об этом вспоминать.

Клифф нежно обнимает его за плечи:

— Все это было так давно, дорогой. Посмотри, какой у тебя пресс. Теперь ты выглядишь просто потрясающе.

Баулдер, все еще ощущающий себя толстым двенадцатилетним мальчишкой, не реагирует на его слова, и Клифф продолжает:

— И я не единственный, кто считает, что у тебя шикарная фигура, разве нет? Вспомни о Барри Риверсе. Расскажи девочкам о Барри.

Интересно, какое отношение Барри Риверс имеет к Клиффу и Баулдеру? Надеюсь, дело не в любовном треугольнике? Я готова принять квадрат, круг, восьмиугольник — все, что угодно, только не любимую геометрическую фигуру Пифагора.

Но тут Баулдер начинает улыбаться, а вслед за ним и Клифф.