Книга Стоя под радугой - Фэнни Флэгг

И это была чистая правда. От Сесила не укрылось, что Хэмм и Бетти Рэй отдаляются друг от друга. После праздничного шествия он вошел к Хэмму в кабинет и закрыл дверь.

– Знаешь, я никогда не лез в твою личную жизнь, но тебе нужно уделять больше внимания жене. Она с тобой никуда не выходила уже полгода, это неправильно.

– А-а, ну да… Можно сводить ее как-нибудь в ресторан.

– Придумай что-нибудь, – сказал Сесил. – Только не тяни с этим.

– Обязательно, как только выдастся свободный вечер.

Но свободный вечер никак не выдавался.

Бетти Рэй чувствовала себя покинутой, хотя никому и не говорила об этом. Знакомых в Джефферсон-Сити у нее почти не было, и уже давно ближайшей подругой для нее стала Альберта Питс, убийца, заколовшая человека ножом для льда. Она развлекала Бетти Рэй рассказами про бесконечных дружков, но иногда она уезжала в тюрьму на выходные, а мальчики в лагерь, и Бетти Рэй оставалась в огромном особняке одна-одинешенька.

Однажды днем в доме Соседки Дороти раздался телефонный звонок. Звонила Бетти Рэй.

– Ой, привет, моя дорогая, какой приятный сюрприз.

– Я просто так, – сказала Бетти Рэй. – Подумала про вас, и дай, думаю, позвоню.

Они поболтали обо всех. Бетти Рэй расспросила про Джимми, передала ему привет. Когда Дороти задала вопрос, как ей нравится жизнь первой леди штата, Бетти Рэй ответила:

– Нормально.

Она не призналась, как часто думает про них и про годы, проведенные в Элмвуд-Спрингсе. И в последнее время все чаще.

Танцующие аисты

Бобби и Луис повезло: Чарли Фаулер оказался человеком слова, и с ростом его компании стала расти и зарплата Бобби. Не прошло и года после рождения сына, а они уже купили себе хороший дом и новую машину. Они обнаружили, что Кентукки их более чем устраивает, и даже привезли Дока, Дороти, Маму Смит и Джимми на кентукские дерби. Дороти как раз горевала по Принцессе Мэри Маргарет, скончавшейся от старости, и путешествие отвлекло ее. Особенно порадовала встреча с белокурым, голубоглазым внуком Майклом.

В тот год Бедняжка Тот потеряла свою мать. В прямом смысле. Пока она была на работе, мать вышла из дому и побрела куда глаза глядят. Очевидно, она села в машину к незнакомым людям, и те довезли ее аж до Солт-Лэйк-Сити, где в конце концов ее забрали в мормонский приют для престарелых. Когда ее нашли, она отказалась возвращаться домой, но Тот все равно приходилось каждый месяц оплачивать ее проживание.

6 июля 1962-го Норма и Мак Уоррен отмечали годовщину, а на следующее утро Норма позвонила тете Элнер даже раньше, чем та ей, вот чудеса.

Тетя Элнер вытерла о передник испачканные мукой руки и взяла трубку:

– Алло.

– Тетя Элнер, это Норма. Ты в слуховом аппарате?

– Да.

– Ты не поверишь, что Мак подарил мне на годовщину. Это такая прелесть, никогда не…

– Что, скажи?

– Помнишь, как я разозлилась в прошлом году, когда он презентовал мне дурацкую поливальную установку?

Тетя Элнер засмеялась:

– Помню. Бедный Мак.

– Бедный Мак? Разумеется, я расстроилась. Еще бы. На тринадцатую годовщину купить какую-то ерунду для лужайки. Вывел меня во двор, включил воду и произнес, гордый такой: «С годовщиной!» А я ему: «Мак Уоррен, за тринадцать лет брака я заслужила поливалку?» Мало того, эта пакость у него же в магазине и продавалась. Он даже не ходил за ней. А я, помнишь, ездила в Поплар-Блаф, чтобы купить ему красивые трусы-боксеры с сердечками, и торт испекла. Мне хотелось убить его на месте. Короче, в этом году он взял реванш. Принес совершенно безумную вещь. Я сейчас на нее смотрю.

– Ну что это, говори уже!

– Ничего прелестней не видела. Два аиста… думаю, это аисты. Это же аисты – такие птички с длинными клювами? Короче, два аиста – нарядные и танцуют. Аист-мальчик в смокинге, а аист-девочка в зеленом вечернем платье и с красным хохолком, пляшут на пьедестале, поворачиваешь его – а это музыкальная шкатулка. Вращаются и пляшут – под песню «Арабский шейх». Я Маку говорю: «Ничего прелестней не видела». Слушай, сейчас заведу. – Норма поднесла трубку поближе к шкатулке, потом сказала: – Услышала? Правда, прелестней не бывает?

– Правда, – согласилась тетя Элнер. – Мне эта мелодия всегда нравилась.

– Мне тоже, я в полном восторге. Вот это другое дело, говорю Маку, намного романтичней, чем поливалка. Он не признался, где ее раздобыл, но стоила эта вещь, наверное, целое состояние. Сказал, что купил специально для моей полки с безделушками, а я ему: «Мак, это тебе не безделушка». Я все искала, куда б ее пристроить, и придумала – на журнальный столик у дивана в гостиной. А что, можно такой вещью и похвастаться. Много у кого вы видели аистов, танцующих под «Арабского шейха»?

Тетя Элнер ответила:

– Ни у кого.

– Нет, если честно, я удивилась, что у Мака оказался такой хороший вкус, – надо же, сам выбрал. Обычно такую ерунду покупает. Я и говорю: «Мак, ты все еще можешь меня удивить. Значит, у нас хороший брак». А он мне: «Наверняка, потому что ты меня что ни день удивляешь». А я: «Ну и отлично, не хочу, чтоб ты у меня заскучал». А он сказал, уж чего-чего, а скучать ему не приходится. Правда, мило?

– Да, очень. А ему твой подарок понравился?

– Очень, но вы же знаете Мака: подари ему что-нибудь с рыбкой – и он счастлив.

Но не каждый брак был таким счастливым, как у Мака и Нормы. В последние несколько лет отношения между Хэммом и Бетти Рэй еще больше расклеились. Не то чтобы они совсем остыли друг к другу, просто мало-помалу отдалялись, пока, сами того не заметив, не стали жить каждый своей жизнью.

Бетти Рэй бегала от всеобщего внимания, а он, напротив, всегда стремился к нему. Он ухватывал ночью три-четыре часа на сон, прикорнув в другой комнате, чтобы не беспокоить жену, и вскоре это вошло в привычку, в их общую спальню он не вернулся. У Бетти Рэй было два обожаемых сына, с ними она и проводила большую часть времени, но любить Хэмма и не видеть его было тяжело.

Да еще изображать при этом счастье, особенно когда в гости приезжала мать.

Был как раз такой случай – Минни возвращалась, навестив дочь и внуков в губернаторском особняке. До следующего концерта оставалось несколько свободных дней, и Флойд на денек завез ее и Беатрис Вудс в Элмвуд-Спрингс. Все были рады повидать Беатрис. Она казалась счастливой и до сих пор хохотала над шутками куклы Честера.

Почему? Никто не понимал. Руби Робинсон сострила: мол, потому что Беатрис его не видит.

Соберите вместе двух мамочек – о чем они будут говорить? Правильно, об успехах детей. И Минни с Дороти не были исключением. О чем, о чем, а об успехах Минни могла говорить со знанием дела. Это ее дочь была замужем за губернатором, а дела у «Поющей Семьи Отман» шли куда как бодро: они только что приобрели сделанный на заказ автобус и выпустили очередной альбом хитов.