Книга Тайная улыбка - Никки Френч

Он осмотрел мое лицо и полость рта.

— Чем тебя ударили? — спросил он.

— О стену, — ответила я.

— Ты знаешь, кто это сделал? — спросил он.

Я кивнула в знак согласия. Он повернулся к полицейскому офицеру:

— Это нужно обязательно сфотографировать. Также и шею.

— Он уже выехал, — отвечала женщина офицеру полиции.

— Сделаем рентгенологическое обследование, но, вероятно, скула сломана.

Я вскрикнула, потому что, произнеся это, он резко надавил пальцем мне на щеку, проверяя свою теорию. Посветил светом мне в глаза и уши. Поднял вверх палец и попросил меня следить за ним, когда он начнет перемещать его.

— Подвергались сексуальному насилию? — спросил он.

— Нет.

Но несмотря на это, он попросил меня раздеться для осмотра. Женщина-полицейский сказала, что ее зовут Эми О'Брайн, и спросила, нет ли у меня возражений против ее присутствия при осмотре. Я отрицательно покачала головой. Когда я снимала одежду, она заявила, что одежда необходима ей как вещественное доказательство. Согласна ли я?

— А в чем же останусь я?

— Мы дадим пижаму, — сказал доктор.

— Кто с тобой был? — сказала Эми.

— Мой бойфренд.

— Он может привезти что-нибудь?

— Думаю, да.

Мне сделали рентген, сфотографировали и затем поместили в отдельную палату с вазой, но без цветов, с окном, но без вида из него. Доктор сказал, что меня нужно оставить на ночь для наблюдения. Эми заявила, что необходимо снять показания. Можно и подождать, если я чувствую себя недостаточно хорошо, но чем скорее я смогу дать показания, тем лучше. Я ответила, что в состоянии сделать это теперь же. И все пошло очень быстро. Не прошло и часа, как в дверь постучал детектив, снял куртку, достал из сумки пачку бумаги. Его звали Себ Бретт, он был бледный, словно его держали в темнице. Пододвинул небольшой столик к моей кровати и начал писать под диктовку.

Теперь дело пошло медленно. Словно опять села за школьную парту. Он записал мое имя, адрес и дату рождения. Затем скрестил пальцы, оттянул их резко назад, так что суставы пальцев хрустнули, как трещат сухие лучинки дерева, когда их ломают.

— А теперь, — сказал он, — все с самого начала.

Времени было достаточно, бумаги хватало. Я рассказала ему все, что произошло, со всеми подробностями: Брендан позвонил в дверь, насильственно проник внутрь, схватил меня за затылок и бил лицом о стену, вытащил откуда-то нож, приставил к горлу, мои мольбы о пощаде, его улыбка, он говорит, что мне конец, затем стук двери, Брендан вскакивает в тревоге и убегает, не могла увидеть куда. На все ушло всего лишь несколько минут, но потребовалось два часа и четырнадцать страниц, чтобы записать показания. В конце я уже выдохлась, но детектив Бретт попросил меня внимательно прочитать все и подписаться в конце каждой страницы. Мои слова показались совершенно другими в изложении Себа Бретта, написанные его аккуратным округлым почерком. Все они были моими, но он подбирал какие-то особые фразы и вносил изменения. Оно не было неточным, но звучало так, будто бы компьютер перевел их на другой язык, а затем обратно на английский, но это был уже другой компьютер. Мне с трудом удавалось сосредоточиться, поэтому весь процесс затянулся. Когда я ознакомилась с половиной записанных показаний, раздался стук в дверь. Я почувствовала что-то недоброе. Это был Роб Прайер.

— Миранда, — сказал он, — я только что услышал. Сразу поспешил сюда. Как ты себя чувствуешь?

— Потрясена, — ответила я.

— Не удивляюсь.

Он подошел к моей постели и взял страницы, с которыми я уже ознакомилась.

— Не возражаешь?

Я взглянула на Бретта, он просто пожал плечами. Поэтому я сказала, что не возражаю. Стало даже еще хуже. Я читала, а Роб знакомился с уже прочитанными мной страницами, сидя рядом. Я потеряла место, с которого надо читать, поэтому он быстро догнал меня. Каждый раз, когда я подписывала страницу, он забирал ее у меня и читал, приговаривая «так, так, так», что выводило меня из себя. Я подписала последнюю страницу и передала ее Прайеру, но он сразу отдал ее мне обратно.

— Подпись нужно поставить там, где заканчивается текст, — сказал он. — Вот здесь.

— Почему?

— Для того чтобы какой-нибудь недобросовестный полицейский не добавил в конце что-нибудь, например: «Я проснулась, все это лишь сон», а это уже подписано.

Я поставила свою подпись точно после последнего слова, которое было «полиция».

— Как ты оказался здесь так быстро? — спросила я.

— Допрашивают мистера Блока. Он позвонил мне.

— Но что ты здесь делаешь?

— Как тебе хорошо известно, я и раньше занимался им, поэтому казалось, что неплохо будет продолжить…

— Но из того, что ты сказал, следует, что он твой клиент.

— Совсем нет, — грубо ответил он.

Я повернулась к Бретту.

— Это законно? — спросила я. — Прайер — друг Брендана.

Бретт бросил недоуменный взгляд. Прайер подошел к нему, и они шепотом заговорили о чем-то, что я не могла расслышать. Продолжалось это в течение нескольких минут, во время которых Бретт выглядел все более озадаченным. В конце разговора он кивнул и посмотрел на меня.

— Детектив инспектор Прайер просит разрешения переговорить с тобой. Можно?

— О чем?

— Это займет всего минуту, — пообещал Прайер.

— Не верю, — произнесла я, глядя на Бретта. — Ты понимаешь, кто этот человек? Это все равно что позволить адвокату Брендана войти и подкупить или обвести меня вокруг пальца. Я просто не могу… На меня только что было оказано давление.

— Я рассказывал Себу о твоей прежней связи с мистером Блоком.

— Итак?

Прайер снова подошел и сел около моей постели. Все равно как если бы Брендан собственной персоной присутствовал здесь. Его близость заставила меня чуть ли не выпрыгнуть из постели от отвращения. Он внимательно посмотрел на меня. Я выдержала его взгляд.

— Выглядит все ужасно, Миранда, — сказал он. — Должно быть, очень больно?

Я не ответила.

— Когда произошло нападение? — спросил он.

— Ты прочитал показания.

— Твой бойфренд позвонил в… когда же это было? В пять минут восьмого сегодня вечером.

Я все еще не отвечала. Не допускала, чтобы меня втянули в разговор.

— Твой бойфренд, — сказал Прайер, — все-таки врач, да?

Я лишь пожала плечами. Он наклонился ниже, глаза сузились.

— Знаешь что?

— Нет, — сказала я. — Что?

— Не верю тебе.