Книга Беги, если сможешь - Чеви Стивенс

А если его закопали в резервуаре?

Добравшись до дома Робби, я сразу же бросилась к экскаватору. Крышки резервуаров действительно были закопаны, в отличие от труб. В этот момент из одной из труб раздался шум.

— Робби! — крикнула я и услышала в ответ сдавленный зов на помощь. — Держись!

Я торопливо набрала номер службы спасения, после чего сбросила пальто и схватилась за лопату. Но откапывать резервуар вручную было бы слишком долго. Я взглянула на экскаватор. А где же ключи к нему?

Как оказалось, ключи так и торчали в замке зажигания — видимо, о них в спешке забыли. Я завела машину, и мотор взревел так, что уже не было слышно, как колотится мое сердце. Оставалось надеяться, что навыки не утрачены. Я попыталась поднять ковш, но вместо этого он зарывался все глубже в землю. Потные ладони соскальзывали с ручек. Наконец мне удалось поднять ковш, зачерпнуть земли и отбросить ее в сторону. Когда стала видна крышка, я выключила мотор и бросилась к резервуару.

Цементная крышка оказалась большой и тяжелой. Что же делать?

Я снова взглянула на экскаватор. Может, удастся его как-то использовать? Под сиденьем лежала толстая металлическая цепь с крюками на концах. Я подтащила ее к ковшу и зацепила один крюк за его зубец, а другой — за петлю на крышке. Потом забралась снова в машину, с трудом, но подняла ковш и оттащила крышку в сторону. Выключив экскаватор, я кинулась к открывшейся дыре.

— Робби, как ты?

До меня донесся голос брата:

— Хмель ранен.

— Я иду.

Ухватившись за край, я начала спускаться, опасаясь приземлиться на Робби. Но, увидев мои ноги, он отозвался с другого конца резервуара. Я спрыгнула и оказалась в помещении площадью примерно три квадратных метра. Робби сидел в углу, прислонившись к стене. Рядом с ним лежал Хмель. На Робби не было рубашки — он прижимал ее к телу собаки. Хмель часто и хрипло дышал, бок его бурно вздымался.

— Можешь ему помочь? — сдавленным голосом спросил Робби.

Я присела рядом. Хмель заскулил, и я пробормотала: «Тише, тише». Потом пощупала бедренную артерию, но пульс оказался слабым. Здесь пахло кровью, псиной, шерстью, пóтом Робби, грязью и топливом.

— Хмель напал на Джозефа, — торопливо пояснил Робби. — Я пытался остановить кровотечение.

Я пощупала ребра и переднюю лапу, и моя рука тут же покрылась теплой кровью. Десны у Хмеля были бледно-серые. Я нажала на десну пальцем, чтобы определить скорость наполнения капилляров.

Пять секунд. Слишком медленно.

Видимо, пуля повредила какую-то маленькую вену, и теперь у него внутреннее кровотечение. Если бы задело одну из главных артерий, он бы умер за несколько минут. Тяжелое дыхание было не признаком боли, а попыткой организма восполнить недостачу кислорода. Хмель будет все более и более сонным, потом потеряет сознание и умрет.

— Дела плохи, — сказала я.

— Черт! — Робби прижался затылком в стене. — Черт! Черт!

Голос его звучал хрипло, как будто он пытался сдержать слезы.

— Я позвонила в службу спасения, — сказала я, чувствуя, что плачу. — Они уже едут.

— Как ты думаешь, Хмель выживет?

Я посмотрела на пса. Вдохи стали реже, глаза были полузакрыты, язык вывалился.

— Нет, боюсь, что ему недолго осталось.

— Черт!

Робби глубоко вдохнул, собираясь с силами, и аккуратно переложил пса к себе на колени. Хмель лизнул ему руку и закрыл глаза. Дыхание стало еще медленнее.

— Хороший пес, — сказал Робби, нагнулся, обнял Хмеля и поцеловал его. — Хочешь гулять? Пойдем гулять, пойдем.

Хмель вздохнул. Через несколько секунд он умер.

Мы сидели в тишине — моя рука по-прежнему лежала на спине Хмеля, из глаз текли слезы. Я старалась не смотреть на брата, чтобы дать ему время прийти в себя. Он несколько раз всхлипнул и откашлялся. Теперь здесь стало очень пусто, и в этой глухой тишине каждое движение казалось очень громким. Тело Хмеля уже остывало, но я продолжала поглаживать его мягкий мех, вспоминала, как пес подбегал и тыкался мокрым носом мне в руку, мысленно прощалась с ним и благодарила за дружбу с братом.

Через несколько минут Робби вытер лицо, наклонился к Хмелю и прошептал ему что-то на ухо, после чего осторожно переложил пса на пол и со стоном выпрямился.

— Как ты? — спросила я.

Он хрипло вздохнул.

— Ребра… по-моему, несколько штук сломано.

— Дай потрогаю.

Я ощупала его бок, но не обнаружила ни крови, ни вмятин.

Он втянул воздух и потер грудь.

— Черт! У меня все время болит грудь.

Может, у него приступ паники?

— А как болит?

— Давит. Словно кто-то меня сжимает. Дико больно и дышать мешает.

Только не это.

— Это похоже на сердечный приступ. У тебя не кружится голова?

И в этот момент он уронил голову на грудь.

— Робби!

Я торопливо отодвинула Хмеля и уложила Робби на землю.

Дыхание было слабым, а потом и вовсе прекратилось. Я принялась нажимать ему на грудь, повторяя:

— Робби, давай держись!

«Господи, пожалуйста! Спаси нас!»

Вдали завыли сирены.

Я поехала с Робби в больницу Виктории. Спустившись к нам в резервуар, врачи тут же надели на него кислородную маску и всю дорогу до больницы делали массаж сердца. Пару раз он пришел в себя, но они не прекращали манипуляции. Я бродила вокруг больницы, ожидая новостей, и думала только об одном: сколько лет мы не общались, сколько лет мне казалось, что так проще жить!

Полицейские уже отправились к Мэри, но я не знала, арестовали ли они кого-нибудь, выжил ли Аарон. Наконец вышел врач и сообщил, что состояние Робби стабилизировалось и он отвечает на лечение. Его переведут из реанимации в отделение интенсивной терапии и начнут обследования. Мне позволили заглянуть к брату, но из-за болеутоляющих его клонило в сон, и мы не поговорили. Я подержала его за руку и сказала, что все будет хорошо, а он слабо улыбнулся в ответ.

Пока я ждала, позвонил Кевин — его встревожило, что я не пришла на собрание персонала, о котором я, кстати, совершенно забыла. Я сказала, что у моего брата сердечный приступ. Он принес мне кофе и увидел у палаты полицейских — пришлось рассказать все. Я продолжила нервно мерить шагами коридор, а он сидел и листал журнал. Мои мысли бились в такт шагам: «Выживет ли Робби? Что с Лизой? Что происходит в коммуне?»

Ко мне снова вышел врач.

— Похоже, у Робби сужение артерии. Утром мы сделаем ему операцию и поставим стент. Если все будет хорошо, завтра вечером его можно будет навестить, а через пару дней забрать домой. Возможно, это старая проблема — хорошо, что вы оказались рядом.