Книга Плащ душегуба - Крис Эллиотт

– Полнолуние, – тихо сказал Кампион. – Символ могущества богини.

Калеб посмотрел вверх и ухмыльнулся.

– Орион – символ могущества охотника! – произнес он и ударил себя кулаком в грудь.

– Млечный путь, символ слишком-косого-для-всей-этой-фигни путешественника во времени, – сказал я и хихикнул.

Бойлерплейт тоже посмотрел вверх, но – увы! – сложная машина была лишена дара речи, и мы так никогда и не узнаем, какое блестящее замечание обдумывал великодушный гигант.

– Там Лиза, – сказал Калеб с облегчением. – Она жива!

Элизабет сидела, скрестив ноги, на высокой бамбуковой платформе, служившей, видимо, своеобразным алтарем. Она была полуобнажена, обряжена во что-то вроде первобытного белья из перьев, которое чудесным образом скрывало то, что вам хотелось бы увидеть в этой главе. Ее кожу украшали яркие цветные иероглифы, на шее болтались многочисленные клановые ожерелья, на запястьях и лодыжках красовались медные браслеты. Под тяжестью гигантского головного убора из павлиньих перьев голова Лизы моталась из стороны в сторону. Глаза были закрыты; казалось, она пребывает под действием каких-то чар, или наркотиков, или того и другого.

– Но я не вижу Рузвельта.

– Если он предназначен в жертву, то его, вероятно, сейчас натирают миндальным маслом, – сказал Кампион.

– Почему-то мне кажется, что ему это понравится.

Праздник достиг наивысшего накала. Струнники наяривали «Янки Дудл».[72]От шума трещоток, выкриков, завываний и треньканья банджо можно было оглохнуть.

Человек-Пугало добрался до бочонка с порохом и бросил пригоршню в костер. Раздался взрыв, искры взметнулись в небеса.

Ни звука.

Я всеми силами старался удержаться от смеха. Ничего смешного не происходило, однако не забывайте, в какой я был кондиции.

– Я обойду с другой стороны. Ждите моего сигнала, – шепнул Калеб.

Кампион кивнул. Бойлерплейт салютнул. Я рыгнул.

Кампион протянул Калебу свой монашеский балахон и остался в поношенной дурдомовской пижаме.

– Вам это может пригодиться. А теперь идите, спасите мою дочь. И желаю удачи.

Молодой начальник полиции пригнулся и, перебегая от одной колонны к другой, добрался до той стороны галереи, под которой сидела на алтаре Лиза.

Откуда-то сверху с замковых башен доносились диковинные завывания диджериду[73]– духового инструмента австралийских туземцев (или чего-то в том же роде). Трижды пропели трубы, подавая сигнал к молитве, и толпа Ряженых затянула:

– Ерд, Ерд. Терра Матер, Терра Матер. Ерд, Ерд. Терра Матер, Терра Матер.

Калеб накинул монашеский балахон, надвинул клобук и прошел по галерее неузнанным. Сейчас он находился в своей стихии – переодевание ему всегда превосходно удавалось.

Пока Ряженые были поглощены своими распевами, Спенсер выскользнул по лестнице во двор.

Сделав несколько быстрых перебежек, Спенсер занял позицию рядом с Элизабет, затем юркнул за спину сторожившего ее монаха и достал свой выкидной нож. Аккуратно ощупав сзади балахон стража, он обнаружил у монаха пониже спины маленькую дверку и, поддев ножом, открыл ее. Сунув туда руку, Калеб выдернул пучок проводов. Полетели искры, повалил дым, и монах рухнул дымящейся грудой.

– Терра Матер. Терра Матер. Терра Матер. Терра Матер, – бубнила толпа, раскачиваясь.

Кто-то ударил в тамбурин.

И только было Калеб изготовился схватить Элизабет…

Бабах!

Громкий взрыв сотряс двор, и из клубов дыма выступил Великий Пуба Ряженых – Уильям «Босс» Твид.

Толстяк вымазал физиономию белым гримом и обрядился в белые перья и вычурные боа. Голову его венчал белоснежный убор индейского вождя, а к каждой руке были приделаны огромные крылья из белых перьев.

– Посмотри на этого чокнутого, – шепнул я Бойлерплейту.

– Не стоит его недооценивать, – предупредил Кампион. – Твид – плутократ, и очень могущественный. Он управляет всем ритуалом, и говорят, что у него дурной глаз… Он может убить… – Кампион выкатил очи и, наклонившись, вплотную приблизил ко мне лицо, – одним только взглядом!

– Эй, отвали, псих. Все равно я считаю, что он чокнутый. – Я подставил ладонь Бойлерплейту, чтобы он хлопнул по ней, однако тот не стал.

Твид обратился к собравшимся:

Я прихожу к вам раж в году,

Прошу фтиху дорогу дать,

Вам предфтоит увидеть то,

Что жрячих обратит в флепцов.

Толпа разразилась приветствиями столь бурными, что содрогнулись стены замка. Калеб стащил Элизабет с платформы, и она упала в его объятия.

– Лиза, Лиза, это я, Калеб. – Он похлопал ее по щекам. Внезапно Элизабет открыла глаза и закатила ему ответную оплеуху.

– Лиза, бож-ты-мой, я тут пытаюсь тебя спасти, а ты…

– Калеб? О, Калеб, я думала, это Твид. – Она заключила его в объятия и наградила долгим чувственным поцелуем.

– Все хорошо, милая, не спеши выскакивать из трусов, пока мы отсюда не выберемся, – ухмыльнулся Калеб.

– Прежде чем мы начнем, – сказал Твид, – я хочу фообщить вам, что благодаря нашему уфпешному параду и фъежду на Мэдифон Фквер Гарден, мы фобрали рекордную фумму в двефти двадцать шефть долларов и вофемьдефят три цента, которые будут потрачены на наш фледующий ежегодный флёт. Поздравляю вфех!

Коленопреклоненные слушатели ответили новым шквалом одобрения. Калеб укутал Лизу в рясу монаха-расстриги, и они поспешили взобраться по ступеням на балкон.

– Еще одно перфональное жамечание: выражаю офобую благодарнофть Жакуфочникам – ореховые пирожки были профто объеденье!

Ряженые отозвались смехом, а Закусочники принялись хлопать друг друга по спинам.

Калеб и Лиза быстро и незаметно добрались до нас. Плутократ вытащил большую книгу, открыл ее и затянул нараспев:

Именем «De Temporium Ratione» мы жаклинаем

тех, кто пражднует ф нами Имболк,

Бельтайн, Лугнафад и мои любимейшие

праждники Ламмаф и Фамайн.

Мы жаклинаем вфех Хреномундий

и Валькирий вфех явить нам нашу

ифтинную девфтвенную богиню,