Книга Черный кот на рояле, или В возбуждении уголовного дела отказать - Григорий Башкиров

– И как задержали? – проявляю нетерпение.

– Очень просто. Постовые в темный дворик заглянули. Слышат в кустах шуршание. Подходят поближе, а оттуда парень выскакивает и бежать. К счастью, один из них, бывший пограничник, на службу всегда со своей собакой приходил. И ему спокойно и ей весело по ночам гулять. Так вот, если бы не пес, тот и на этот раз бы благополучно смылся. А так, собачка догнала и вцепилась в мягкое место. Потом глянули в кусты, а там девушка без дыхания лежит. Ну, его сразу доставили куда надо. И знаешь, кем оказался?… Офицером одной из оперативных служб Главка!! Вот как! Когда шумиха поутихла, разбор «полетов» проводить стали. Как в наши доблестные ряды мог затесаться такой тип? Его непосредственным и прямым начальникам крупный втык. «Так ведь не пил парень, не курил. Весь такой положительный, спортсмен. С коллегами – выпивохами не общался», – оправдывались они и разводили руками, – «кто бы мог подумать?» И тогда один очень уважаемый руководитель сказал: «Только то, что я сейчас услышал про него, должно было вас, как оперативников, давно насторожить». И ведь прав на сто процентов. Ненормально при нашей работе «тихарьком» быть. Вместе в одном котле варимся… Тот мерзавец ведь свой фоторобот при всех рассматривал. «Похож», – говорит, «один к одному я». А коллеги его, сыщики долбанные, ржут. У них, оказывается, с чувством юмора все в порядке.

– И что с ним стало? – прерываю дедовы размышления.

– С кем?

– С ментом этим – оборотнем.

– Расстреляли, – зевает Ермолин, – а что с ним еще делать прикажешь при двух трупах. «Кололся» он просто замечательно. Кстати, как не странно, менты «плывут» мигом. Профессионализм боком оборачивается. Просчитывать начинают, «грузят» себя не по делу. Вот взять, к примеру, прохиндея какого. Не судимого даже. Так тому и показания свидетелей и очные ставки – все нипочем. «Не знаю, не ведаю» и все! Ему про явку с повинной объяснять начинаешь – какая это вещь хорошая. Наказание к тому же смягчает. «Зато срок увеличивает!» – смеется, скотина, в глаза и ни в какую… И что думаешь? Выкрутится, в конце концов. По минимуму срок получит. А почему? Система такая! Вот я читал, что там у них на «загнивающем» западе, все наоборот. Если обвиняемый оказывает помощь следствию, то срок «костят» капитально. Бывает, и вовсе от ответственности освобождают.

– Так там мафия, – встревает давно пробудившийся и внимательно слушающий монолог Ермолина, Алексей.

– А у нас? Ты посмотри, что вокруг творится? – повышает голос Володя. – Человеку вечером из дома не выйти. Но при этом раскрываемость девяносто процентов. Веришь этому?.. Не реально! А отчеты липовые там, наверху, на ура проходят. И это в масштабах страны. Тишь и гладь. Ситуация вот такая! – Дед поднимает большой палец. – А почему? А потому, что никому, похоже эта самая раскрываемость не нужна. Политикой это называется! Пусть у них убивают, грабят, насилуют на каждом углу. А у нас общество другое. Все спокойно и законность торжествует. Мы к светлому будущему плывем. И никто встречным курсом пароходу этому не идет. Раздавит, подомнет к … матери. Вот поэтому Соков тебя, Леха, и его, – указывает на меня, – материалы «жать» заставляет. А не заставит, иметь его будут те, кто выше сидит. А уж тех, если они не поимеют Сокова за то, что он своевременно вас не поимел, будут иметь, но уже в извращенной форме, те, кто еще круче! Понятна пирамида?

– Получается, как в «Доме, который построил…?» – Леха, оказывается еще и читает.

– Вот именно! – подводит черту Володя. – Хорош о грустном! Зови Воробья.

Долблю кулаком в стенку. Потом разливаю спиртное.

– Ну, будем… – говорит Ермолин. Поднимает и… ставит стопку на стол.

– Ты что, Дед, заболел? – запихивая в рот кусок сала, спрашивает изголодавшийся Воробей.

– Все нормально, – Володя поглаживает грудь под пиджаком. – Я потом.

– А где этот любитель женщин?

– Окна раскрыл, – усиленно работая челюстями, сообщает Толя.

– Понятно. Деньги у него остались?

– Говорит, что нет.

– Ладно, разберемся. – Дед откидывается на спинку стула и достает сигареты.

Скрипит дверь.

– Что, уже закусываем? – на пороге Галевич. – Не рано?

– Присоединяйтесь, – Воробей делает рукой широкий жест.

– Ствол отдай, – обращаясь ко мне, сухо произносит Леонид Васильевич.

– Зачем?

– Терпильская требует.

Я достаю ключи от сейфа.

– Сядь на место! – останавливает меня Ермолин.

– Не понял? – Галевич вопрошающе задирает подбородок.

– Будет Вам известно, товарищ капитан, – Дед переходит на официальный тон, – на сей случай должно иметься постановление о выемке, утвержденное инициатором, и составлен протокол. У Вас оно есть?

– Это что-то меняет? – Галевич старается быть спокойным.

– Конечно.

– Не много ли на себя берешь?

– В самый раз.

– Сомневаюсь! – уходя, через плечо бросает зам.

– Закругляемся? – спрашивает Леха, сгребая со стола остатки пищи. – Я пошел.

– С богом, – напутствует Володя. – Толик, ты тоже иди.

Воробей, пожав плечами, уходит.

Буквально через минуту распахивается дверь.

– Ты что, Ермолин, себе п-позволяешь!! – прямо от двери орет Соков.

Следом за ним с гордым видом появляется Вера Станиславовна. Начальник уголовного розыска Красноярский садится за свободный стол и закуривает. Все происходящее ему очень мерзко. Это видно по его гримасе.

– Что я позволяю? – картинно изумляется Ермолин. – Я требую соблюдения закона! Выносите, Вера Станиславовна, мотивированное постановление и пистолет ваш.

– Терпильская выразительно смотрит на Сокова.

– П-приказываю сдать оружие! – приняв экстерьер, командует он.

– Бросьте вы хреновиной заниматься, – досадливо говорит со своего места Красноярский. – Володя, ну что ты на дыбы поднялся. Отдайте вы этот несчастный ствол. Жметесь, как подозреваемые при обыске. Давай сюда, – обращается ко мне, – под мою личную ответственность.

Я достаю из сейфа «Макаров» и протягиваю Красноярскому. Отдельно отдаю две обоймы.

Пистолет сразу перекочевывает в руки прокурора. Она быстрым движением отводит скобу и отсоединяет затворную раму. Разглядывает его в свете настольной лампы.

– Я так и предполагала! – Терпильская картинно качает головой. – Уже успел почистить.

– А что плохого, когда оружие чистое? – откровенно вызывающе говорю я.

– Наверно и «шкуркой» по стволу прошелся? – Все разом переглядываемся. Познания Терпильской в тонких вопросах баллистики поражают.

Она, увидев наше смятение, снисходительно улыбается.