Книга Уроки верховой езды - Сара Груэн

Завидую я таким. Они как-то поняли, что впереди край, сумели оттолкнуться и всплыть с другой стороны. А я, кажется, так и застряла, барахтаясь в илистой жиже у дна.

* * *

Следующие шесть часов проходят как в забытьи. Руки на руле немеют, под веки точно песку насыпали — я изо всех сил стараюсь удержать глаза открытыми. Я веду машину, как говорится, на автопилоте, и один раз даже сама себе влепляю пощечину, чтобы не уснуть за рулем.

Я стою в очереди перед раздачей, чтобы заплатить за кофе. Ко мне подходит мужчина. Седоватый, с изрядным брюхом, в потасканной тонкой футболке. Джинсы кажутся слишком длинными, потому что застегнуты где-то под выпирающим животом. Передних зубов у него нет, ногти грязные, волосы торчат в разные стороны. Он останавливается поблизости, и я напряженно замираю.

— С вами все в порядке? — вдруг спрашивает он.

— Что-что?..

— С вами, спрашиваю, все в порядке?

Я подозрительно гляжу на него.

— Все нормально, а что?

— Ну, — говорит он, — вы просто… Вроде как плакали… Ну я и спросил, может, думаю, случилось чего.

Я так потрясена, что даже отвечаю не сразу. Не могу слов подобрать, будто весь английский забыла.

— Все нормально, — повторяю наконец. — Спасибо, что побеспокоились.

— Всегда пожалуйста, — говорит он и топает дальше.

* * *

Я опять еду по шоссе, раздвигая лучами фар темноту. Я снова ищу радиостанцию, которую можно было бы послушать. Не нахожу и выключаю приемник.

Как мне все-таки заполучить Еву обратно? И что я стану делать после ее возвращения?

Когда идея наконец осеняет меня, я от восторга бью по рулю ладонью. Флика! Вот оно! Я возьму к себе Флику! Взглянем правде в глаза, ради меня Ева и не подумает возвращаться. А вот ради Флики…

Может быть, это подкуп. Ну и плевать. Что угодно, лишь бы она вернулась и мы с ней могли начать все сначала. Изречение о цели, которая оправдывает средства, здесь работает на все сто.

Мысленно я выстраиваю разговор, подбирая самые завлекательные слова. Я предложу Еве помощь в обучении Флики. Мы организуем все так, чтобы никто, кроме Евы, никогда на нее не садился. Ради этого она точно приедет. И будет дело, которое нас объединит.

Сердце радостно бьется, меня охватывает теплое чувство близкой победы. Это всего один пункт, вычеркнутый из длинного списка злосчастий, но надо же с чего-то начать?..

…Если только благодаря моей управленческой деятельности Мутти вовсе не останется без фермы. До сих пор я думала больше о том, как скажутся мои «успехи» на отношениях с Мутти и как расстроили бы они папу, если бы тот узнал. И вот теперь я впервые задумываюсь, что со всеми нами вообще будет. Если Мутти потеряет ферму, спрашивается — куда мы с Евой пойдем?..

Я притапливаю педаль газа. Двигатель отзывается глухим ревом.

Я в любом случае возьму Флику. Найду себе работу. Позвоню Дэну и извинюсь перед ним. А если он не захочет принять моих извинений, я ему всю правду о себе расскажу, о том, какая я тварь… а ведь именно такой оценки заслуживает мое поведение… и буду молить его дать мне шанс. Я откажусь от идиотского намерения прятать Гарру и переговорю со страховщиками. Уж верно, есть какой-нибудь способ оставить его у меня. Не Иэну же они его, в самом деле, так запросто вернут после того, как тот его выдал за мертвого? И выплаченную страховку они вряд ли отобьют, даже если выставят коня на продажу. С больными-то суставами, да еще одноглазого. Но если Гарру начнут продавать, я его все равно выкуплю. В рассрочку. Я себе работу найду…

Конюшней мне больше не руководить, это ясно как божий день, но я что-нибудь подыщу. Возможностей масса. Может, в графстве Килкенни и не разрабатывают программного обеспечения, ну так что ж — на дому буду работать. По контрактам. Я же редактор, а значит, был бы компьютер да Интернет… Не то чтобы я так рвалась к редакторской деятельности, я как раз больше не хочу этим заниматься, но тут уж, что называется, не до жиру. Надо денежки зарабатывать. Вложу их в конюшню. Помогу Мутти удержать за собой ферму. Выкуплю Гарру. А Еве скажу, что Флика останется у нас, только если она в школу будет ходить…

Вот так. Вот так. Вот так…

* * *

Около полуночи я наконец въезжаю в наши ворота. Я чуть притормаживаю на макушке холма, оглядываю привычную сцену. Кругом царят мир и покой. Дом уютно устроился на невысоком пригорке, белые изгороди так и светятся под луной. Поодаль — большое и сонное здание конюшни.

Все настолько знакомое, что у меня сердце сжимается.

Я открываю дверцу и ставлю ногу наземь, когда вдруг обращаю внимание, что прожектора над парковкой все выключены, а в дальнем конце стоянки маячит большая угловатая тень. Я вглядываюсь, пытаясь рассмотреть ее контуры.

Вернувшись на водительское сиденье, я вновь вытряхиваю многострадальную сумочку, разыскивая телефон.

— Девять-один-один слушает, — отзывается оператор. — Что у вас случилось?

— Это Аннемари Циммер с фермы «Кленовый ручей». Мы у сорок первого шоссе, чуть южнее девяносто седьмого. Тут кража лошадей происходит…

— Хорошо, Аннемари, помощь уже выехала. Оставайтесь на линии, рассказывайте мне, что происходит!

— У ворот конюшни тягач с коневозом. И кто-то все уличные прожектора отключил…

У меня самой двигатель выключен, машина на нейтрали тихонько катится по дорожке.

— Вы кого-нибудь видите? — спрашивает диспетчер.

— Нет, никого.

— Какова вероятность, что кто-нибудь просто там машину поставил?

— Не думаю. Постояльцы всегда ставят коневозы позади здания. А кроме того, этот подан задом ко входу. Так, так, кто-то появился. Сейчас приторможу…

Я ставлю машину перед грузовиком, загораживая ему дорогу, и перевожу автоматическую коробку на парковочное положение, вглядываясь сквозь боковое окно.

— Номерной знак — эс-три-ноль-пять-ноль-два, — сообщаю я диспетчеру. — Не думаю, чтобы он был ньюгэмпширский, хотя… Ой, боже, там кто-то с фонариками! Пойду гляну поближе, что происходит…

— Аннемари, не покидайте машину! Через три минуты помощь будет у вас! Оставайтесь на месте и не вешайте трубку!

Я повинуюсь. В смысле, трубку не вешаю. Я кладу телефон на пассажирское место и прячусь в глубокой тени у входа в конюшню, надеясь, что те, кто внутри, — кто бы они ни были — не расслышат хруста гравия у меня под ногами.

Два фонаря освещают то один денник, то другой. Я слышу, как открываются засовы и сдвигаются двери.

— Где он, черт подери? — приглушенно спрашивает мужской голос.

— Холера, чтоб я знал, — отзывается второй. — Ты уверен, что это то самое место?

— Ну… типа того…

— Типа? А где же тогда этот полосатый гаденыш?