Книга Поп - Александр Сегень

Враги христианства испытывают особую ненависть к изображению креста. Тому можно приводить бесчисленное множество примеров. Взять хотя бы карточную крестовую масть. Ее также называют «трефа», а ведь «трефа» по-еврейски означает «нечистота». Стало быть, картежник, швыряя карту и произнося это слово, словесно оскверняет святыню. Вот почему в доме истинного христианина не увидишь карточную колоду.

Но это самый, можно сказать, невинный пример. На заре горбачевской вольницы всех православных привела в негодование публикация кощунственной поэмы Вознесенского «Крестики». В ней стихоплет, некогда воспевавший банду Ленина, хамски побаловался с главным символом христианства. А сколько случаев, когда оскверняют кресты на кладбищах, когда сатанисты распинают на кресте крыс и кошек, когда проклятые Богом мерзавцы устраивают поганые выставки своих так называемых художеств, где изображают распятие в непотребном виде. Сейчас у молодых недоумков стало модно носить на груди перевернутое вниз головой распятие. Несчастные! Они и не ведают, какую беду на себя навлекают.

Если же мы хотим процветания своей страны, то всегда должны помнить слова, явленные императору Константину вместе с крестным знамением на небе – «Сим победиши!» И не случайно в день праздника Крестовоздвижения мы поём один из главнейших и любимейших тропарей, мелодию которого использовали в своих сочинениях и лучшие русские композиторы, как, например, Чайковский в «Торжественной увертюре. 1812 год»: Спаси, Господи, люди Твоя, и благослови достояние Твое; победы православным христианам на сопротивные даруя и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство.

Покров

Замечали ли вы, что в Москве лишь одна ветка метро носит имя православного праздника? Арбатско-Покровская. Она названа в честь храма – Покровского собора в Измайлове. Расположен этот собор на острове, омываемом Серебряно-Виноградским прудом. Рядом с Покровским собором находится большое депо. Когда-то ветка метро, шедшая от Арбата, тут кончалась, потому и назвали её Арбатско-Покровской. И большевики, как ни странно, не углядели!

Зато дивный остров они успели по-своему заклеймить – увы, до сей поры он носит глупейшее наименование «Городок имени Баумана», а должен бы называться Покровским, потому что над ним возвышается величественный высокий храм. Здесь – гнездо Романовых, их вотчина. Пётр Великий впервые запускал по волнам Серебряно-Виноградского пруда свой знаменитый ботик. Здесь же он повелел переливать колокола на пушки. А храм был построен зодчим Иваном Кузнечиком ещё при царе Фёдоре Алексеевиче. В этом храме совершал литургии составитель полного свода «Житий святых» святитель Димитрий Ростовский. А назван этот шедевр русского зодчества в честь одного из любимейших православных праздников – Покрова Божьей Матери.

«Покров… – важный какой-то день, когда кончатся все “дела”, землю снежком покроет, и – “крышка тогда, шабаш… отмаялся, в деревню гулять поеду”, – говорил недавно Василь Василич. – И все только и говорят: “Вот подойдет «покров» – всему развяза”. Я спрашивал Горкина, почему – “развяза”. Говорит: “А все дела развяжутся, вот и «покров»”. И скорняк говорил намедни: “После «покрова» работу посвалю, всех на зиму покрою, тогда стану к вам приходить посидеть вечерок, почитать с Панкратычем про священное”».

Это строки из бессмертной книги Ивана Сергеевича Шмелева «Лето Господне», богато описавшей все ощущения православного человека, связанные с годовым кругооборотом трудов, забот и праздников.

«Покров – всему развяза», – именно так на протяжении многих веков относились люди к этому осеннему празднику, венчающему всё, что было проделано за год. Всё сделано, заготовлено и – покрыто. А люди Божии ощущают над собой в небесах незримый головной платок Богородицы – ее покров, или, по-гречески, «омофор». «Захвати тепла до Покрова», – говорили в народе и готовились к холодной зиме, утепляли жилища, затыкали все щели и продушины, обустраивали помещения для скота, чтоб и животине не было холодно, ее отныне наружу не выпускать, а в домах вставляли вторые оконные рамы, которые в иных местах так и называли «покровскими». Все это утепление называлось особенным покровским словечком – «ухититься». «Дом свой ухитить» – то есть, утеплить.

Праздник сей еще считался покровителем свадеб – жениховались и невестились, совершали уговор, чтобы потом всю зиму до самой Пасхи готовиться к женитьбе, собирать приданое, копить деньжонки на свадебный пир, который чаще всего творили через неделю после Светлого Христова Воскресения, на Красную горку. «Батюшка-покров, покрой землю снежком, а меня женишком!» – заклинали в канун Покрова девицы-красавицы. Выпадение снега в сей день считалось очень и очень доброй приметой.

Покров, обещавший всегда отдохновение от дел земных, был излюбленным в народе праздником. Не случайно так много у нас на Руси Покровских храмов, и чаще всего они большие, величественные, крепкие, высокие. Взять только сегодняшнюю Москву. В ней больше всего Никольских храмов – сорок четыре. На втором месте Троицкие церкви, их на десяток меньше. А на третьей строке Покровские – двадцать один храм. И в Свято-Даниловом монастыре, и в Новодевичьем, и в Марфо-Мариинской обители, и в Красном селе, и причудливый храм в Филях, и огромный на Измайловском острове.

И, конечно же, один из главных символов столицы – прекрасно украшенный собор Покрова Пресвятой Богородицы на Рву, всенародно известный как храм Василия Блаженного. Кстати говоря, в этом двояком наименовании любимейшего московского храма есть особенный исторический смысл, коренящийся в самом происхождении праздника. Покров Богородицы было установлено отмечать после чудесного явления во Влахернском храме Константинополя, случившегося в тридцатые годы десятого столетия. Храм Пресвятой Богородицы во Влахернах был построен во второй половине пятого века императором Львом Великим для того, чтобы в нем хранить привезенные из Палестины честные ризы Приснодевы Марии. Вместе с одеждами в златокованом ковчеге хранился и омофор Всецарицы – большое покрывало, которое Матерь Божья носила на голове. В сем омофоре, по строгой иконописной традиции, она запечатлевается на всех образах. Лишь художники Возрождения осмеливались эту традицию нарушать – срывали с головы Богородицы священный покров!

Пред ковчегом, в коем хранились ризы и омофор, собирались толпы молящихся, а в эпоху правления императора Льва Мудрого особым почитанием пользовался юродивый Андрей, по своему происхождению – славянин. Он постоянно пребывал вблизи ковчега во Влахернском храме, и, находясь рядом с ним, люди чувствовали особый прилив веры, благодатное тепло разливалось по душам молящихся. Предание четко доносит до нас, что в воскресный день первого числа октября месяца, в четвертом часу ночи, в присутствии многочисленного народа, Христа ради юродивый Андрей увидел под куполом храма Царицу Небесную. Она стояла над всем народом и, держа в руках омофор свой, осеняла им всех, словно покрывая от грозящих напастей. Следом за Андреем Богородицу увидел его ученик Епифаний, будущий Константинопольский патриарх Полиевкт, а затем и многие другие присутствующие в храме. Это чудо, коему был не один свидетель, расценили как знак того, что Матерь Божья слышит молитвы верующих и покровительствует им. Надежду на сие небесное покровительство и выражает этот излюбленный среди православного люда праздник.