Книга Александр Македонский. Наследник власти - Неля Гульчук

Апама, живя в доме Антиоха, поняла, что в Македонии самым большим достоинством женщины является сдержанность. Место жены ограничивалось пределами дома, роль – воспитанием детей и хозяйством. Но Филу это не устраивало, и Апама сразу почувствовала это. Она также поняла, что должна тщательно взвешивать все, что говорит.

А вот Никея явно готовила себя к роли безупречной хозяйки и матери. Она нехотя оторвалась от ткацкого станка, когда вошла гостья. Стены были увешаны яркими ковриками разных цветов: Никея сама ткала их. Рядом со станком на сундуке лежала тонкая голубая ткань – покрывало, заранее приготовленное ко дню свадьбы. О Пердикке она уже давно забыла думать, даже весть о его гибели не затронула ее души. Апама вспомнила Лисимаха: да, красивая будет пара. Свадьба должна была состояться совсем скоро. Селевк решил не дожидаться ее, предполагая к этому времени находиться по дороге в Вавилон.

В отличие от старших сестер, младшая, Эвридика, была черноволосой, кареглазой и смуглой. Однако, несмотря на это, всем своим обликом она напоминала старшего брата, Кассандра. Что-то сразу насторожило Апаму, которая умела с первого взгляда заглянуть в душу человека. Что-то в этой шестнадцатилетней суетливой девушке было не так. Она явно была менее образованна, чем старшая сестра, но значения этому не придавала. Сразу сообщила, что любит ходить в театр и на спортивные представления на стадиум, чтобы показать себя…

«Неужели умный и образованный Птолемей согласится взять ее в жены? Только ради родства с Антипатром и Кассандром. А если и согласится, то вряд ли будет с ней счастлив», – думала Апама, зная от Селевка, что Птолемей скоро приедет в Пеллу за невестой. Эвридика была тщеславной и самолюбивой – это было ясно из разговора: она говорила только о своих достоинствах. Апама в конце концов решила не думать о ней, но делала вид, что дорожит вниманием всех трех сестер. Она заговорила об Эврипиде и Медее, о Софокле и Антигоне, о поэзии Сапфо, удивляя сестер своей образованностью, заставляя их невольно чувствовать, что она не хуже. В беседе в основном участвовала только великолепно образованная Фила. Непоседливой Эвридике разговор вообще скоро наскучил, она с нетерпением ждала, когда всех позовут в андрон.

Каждая из сестер мысленно признала, что Апама ей нравится и что персиянка вполне может стать подругой. Апаму радовало сознание достигнутой победы. Ей нравилось знать, что она и лучше образованна и гораздо умнее Никеи и Эвридики. К гордой и независимой Филе она почувствовала симпатию и доверие, а главное, нашла в ней родственную душу. Фила была убеждена, что только скудоумным людям свойственно недолюбливать и презирать чужеземцев.

Персиянка наслаждалась победой: если умная женщина хочет чего-то добиться, она всегда достигнет цели.

Между тем беседа мужчин перед вечерней трапезой продолжалась.

Антипатр осыпал Селевка множеством любезностей.

– Этот человек низложил самого Пердикку, осмелившегося возомнить себя равным Александру. Сыновья мои, берите пример со славного Селевка.

Братья с интересом разглядывали Селевка. Они впервые видели его вблизи, но оценили ум в его глазах, заметили выразительность его жестов, решительность и волю его голоса. Кассандр вновь про себя отметил: «Сильная личность! Необходимо заполучить его в союзники».

Пока рабы разливали вино, Селевк случайно встретился взглядом с Иоллой и вспомнил трагический день, когда Александр осушил залпом кубок, наполненный до краев Иоллой. В тот же день великий полководец слег и больше не поднялся. Селевк вспомнил и царицу Олимпиаду и все ее проклятия на род Антипатра: «Сердце матери не обманешь. Хоть Олимпиада и мстительна, и интриганка, а понять ее можно…» Он отогнал от себя эти мысли, сознавая, что наступили новые времена и с этим необходимо считаться.

Антипатр поднял кубок:

– Пожелаем Селевку удач во всех делах на благо процветания его рода и могущества по праву вверенной ему теперь Вавилонии.

Все, кроме Антипатра, осушили кубки. Старый полководец только коснулся губами вина и поставил кубок на стол.

Однако обогнуть опасные рифы в казавшемся на первый взгляд мирном застолье не удалось. Кассандр вновь вспомнил о Полиперхонте. Мысль о том, что отец хочет назначить его после себя регентом, не давала ему покоя.

– Селевк, я и мои братья благодарны тебе за все, что ты сделал для нашей семьи.

– Это мой долг, – с достоинством произнес Селевк.

– Мне лично хотелось бы узнать твое мнение о Полиперхонте.

– Я уже высказал его твоему отцу, Кассандр. И ты все слышал. Если бывают затронуты его личные интересы, то он может быть безжалостным и беспринципным.

Во взгляде Кассандра, в упор смотрящего на Селевка, промелькнуло торжество. Он понял, что в этом вопросе приобрел союзника.

В андроне воцарилась тревожная тишина. Антипатр нарушил затянувшуюся паузу:

– Я не сомневаюсь, сын, что ты в жизни добьешься всего, чего пожелаешь. Как отец, я спокоен за твое будущее.

– Но при этом я никому никогда не отдам того, на что имею полное право. – Тон Кассандра был резким.

Антипатр печально покачал головой и бросил взгляд на сына, чья агрессивность не на шутку тревожила его.

– Я верю, Кассандр, что ты рожден, чтобы повелевать людьми. Я предпочел бы, чтобы после меня регентом был именно ты. Но твое время властвовать еще не пришло. – Голос Антипатра был твердым, хотя чувствовалось, что он как бы оправдывается перед старшим, любимым сыном. – Пойми, Олимпиада упорно распространяет слухи, что ты и Иолла повинны в смерти царя.

Здесь, в Македонии, должны успокоиться, забыть об этом. Войско, с которым Полиперхонт участвовал во многих сражениях при Александре, в данный момент против тебя, а от решения войска зависит все. Сейчас именно Полиперхонт пользуется доверием в македонских войсках. Научись ждать.

Кассандр вскочил.

– А ты, отец, пойми, что с приходом к власти Полиперхонта будет начато гонение на весь наш род. Все, что было достигнуто тобой с таким трудом, разрушится в одночасье. Как ты можешь рекомендовать его регентом, ведь он – сторонник Олимпиады?

Антипатр жестом приказал сыну сесть.

– Да, признаюсь, я никогда не любил и не поддерживал Олимпиаду. Но и никогда бы не смог причинить ей вреда. Запомни, она – царица, жена Филиппа и мать Александра. И ты не должен забывать об этом. Я не желаю, чтобы ты стал палачом царского дома.

Кассандр нахмурился, на его лбу обозначилась упрямая складка.

– Отец, ты собираешься все повернуть вспять, не думая о будущем. Полиперхонт слишком стар, чтобы наладить дела. Ему скоро семьдесят! Да и он слишком слаб, чтобы управлять огромным государством. Ему и Македония не по плечу.

Антипатр поднял глаза на разгневанного сына и по-отечески посоветовал:

– Не торопись, успокойся. У тебя впереди много времени. Ты сможешь прийти к власти сам, доказав делом, что ты ее достоин. Совсем скоро Полиперхонт докажет свою несостоятельность как регент. Тебя поддержат гарнизоны в Греции и олигархи, многие из которых мои, а значит, и твои сторонники. Главное, дождись своего момента.