Книга Супердвое. Версия Шееля - Михаил Ишков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По непроверенному свидетельству (К. Эндрю, О. Гордиевский. КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева. Глава XI.) Пеньковский и Серов были закадычными друзьями. Серов однажды даже прикрыл Пеньковского, что привело его карьеру краху. После того, как Пеньковский был арестован, Серова сняли с должности начальника ГРУ. Вскоре, после тяжелого запоя, он застрелился в одном из арбатских переулков.)
Мне лично, когда я попал под «чистку в органах», он ни в чем не помог, а дальше судите сами…»
« …Я не стал возражать …»
« …в английскую зону мы с лейтенантом Суглобовым – он же товарищ Пауль – перебрались у Мариенборна. Там было два пограничных перехода: один железнодорожный, где проходили поезда с Запада на Восток и обратно, а второй – на автостраде, для машин и пешеходов. Здесь наняли потрепанный «Мерседес» и прямиком устремились в Дюссельдорф. Оба числились правоверными германскими гражданами, успешно прошедшими денацификацю – в каждом из принадлежавших нам удостоверений личности стоял штамп: «ничем не отягощен» или «под действие закона не подпадает» .
Сценарий разработали по пути. Было две возможности. Во–первых, пригрозить Ротте пистолетом и принудить его сесть в машину. Во–вторых, предложить накормить досыта, для чего надо будет просто проследовать в ближайшую забегаловку, где его якобы ждет роскошный обед. Если при этом пообещать одолжить триста марок, он помчится к машине как ошпаренный…»
« …шутили до самого Дюссельдорфа. Шутки кончились, когда наблюдавший за Боровом человеком растерянно сообщил, что «объект» уже сутки не выходил из дома.
Мы едва успели вытащить доктора богословия из петли».
«… в подвале было неописуемо грязно. Видно, Люцифер не очень‑то заботился о своих приверженцах, а может, Боров сумел и его сумел предать?
Мы с полчаса сидели перед плачущей, откашливающейся человеческой развалиной, упрекавшей нас в том, что мы не позволили ему свести счеты с жизнью…»
« …перед отправкой в Москву я имел с толстяком приватную беседу. За те несколько недель, что он провел в советском плену, оберштурмбанфюрер заметно поправился, подрумянились щечки, исчезла безнадежность во взгляде. Во время разговора Боров попытался стрельнуть у меня двести марок «на развлечение с девицами». Когда я отказал, он тут же отважно предложил «великому Советскому Союзу, победившему злейшего врага человечества Адольфа Гитлера» свои услуги по поиску «недобитых нацистов и затаивших злобу на великий Советский Союз прожженных мерзавцев». Он тут же выдал кличку «злейшего врага Гитлера», которой его якобы наградила потусторонняя и «возвышенная сила». На русский язык ее можно перевести как Книболо.
Соавтор, тебе, надеюсь, понятно, что сам по себе толстяк не интересовал меня, хотя его умению выжить можно только позавидовать.
Что касается женских услуг, эту тему я благоразумно обошел, пусть девицами займется человек в пенсне. Мне важно было понять, что могло привлечь такого прожженного умницу как Берия в этом успевшем вновь наполниться непробиваемым апломбом негодяе? Впрочем, здравый смысл и на этот раз подсказал – не суй нос туда, куда тебя не просят.
Забудь!
Навсегда!…
Легко сказать, трудно сделать. Допрашивая Борова, я не мог избавиться от ощущения, будто этот «маленький доктор Фауст» все еще не терял надежды дождаться помощи от мифической сущности, подчиняясь которой он едва не покончил с собой».
Радиосеанс с преисподней
unde malum?* (сноска: откуда берется зло?)
У меня нет сомнения – дьявол существует. Это реальная личность, а не просто как бы разлившаяся по миру зараза. Я не верю, что зло может быть иначе как личное, потому что если оно не личное, то оно сотворено Богом – нет другого выхода.
Это падшая тварь».
Митрополит Антоний (Сурожский)
В ответ на мой запрос выдержки из отчета А. К. Закруткина пришли по электронной почте с незнакомого мне адреса. После точки стояло не ожидаемое «.de»,* (сноска: из Германии.) а привычное в России «.ru». Так удалось выяснить, что сеть осведомителей, работавшая на Трущева и его «заклятых близнецов», оказалась куда более обширной, чем это можно было предположить.
Интересно, все ли участники этой игры разделяли взгляды Николая Михайловича насчет Согласия? Другими словами, работали ли они из идейных соображений или по принуждению?
А может, за деньги?..
Это настораживало, не прогадал ли я с гонораром, однако, памятуя совет Петьки Шееля – если козырь попер, удваивай ставки – я продолжил поиск согласия, пусть даже и в компании с виртуальными, неизвестными мне информаторами.
* * *
Из отчета А. Закруткина:
« … – Алекс?! Ты ли это?
Во исполнение приказа московского руководства как можно меньше походить друг на друга, я уже был готов объяснить незнакомому господину, что тот ошибся, но что‑то удержало меня.
— Трудно узнать бывшего майора Радке? – поинтересовался остановивший меня на берлинской толкучке мужчина. – Согласен. Из меня как говорится тоже крепко отжали воду. Помнишь, как мы с тобой ловили Штауффенберга?..
Я пригляделся повнимательнее.
В многолюдной толпе, ежедневно собиравшей в центре Берлина можно было встретить кого угодно – военнослужащих союзных войск, пронырливых местных «шахермахеров», благообразных старичков и старушек, продававших остатки семейного достояния; измученных отцов и матерей семейств, пытавшихся выторговать хотя бы несколько оккупационных марок за ношенные–переношенные шерстяные носки и штопанные–перештопанные рубашки; остроглазых и наблюдательных «сriminalen», приглядывавших за карманами продавцов и покупателей. Хватало здесь и иностранных рабочих, за два года после окончания войны так и не удосужившихся покинуть развалины Третьего рейха и, судя по округлившимся физиономиям, сумевшим найти свое место на этой великой послевоенной барахолке».
« …Здесь на протяжении километра – начиная от стен рейхстага, мимо Бранденбургских ворот и по Унтер–ден–Линден – гуляла, отоваривалась, дерзала, спасалась от голода, пыталась удержаться на плаву вся послевоенная Европа».
« …американцы вели себя солидно. Подкатывали на «виллисах», деловито вытаскивали из кузовов блоки сигарет и ныряли в толпу. Выскакивали оттуда с антикварными вазами, дорогими сервизами, картинами. Офицерам, как правило, помогали экстравагантные дамы. Груженные добычей машины уходили в западную часть города по Шарлоттенбургштрассе.
Англичане, появлявшиеся на толкучке, испытывали скорее спортивный, чем коммерческий интерес. Они бродили со скучающим видом, торговались неторопливо, не без надменной величавости. Вещи брали двумя пальчиками, принюхивались, морщились и нагло сбивали цену.
