Книга Закон есть закон - Александр Старшинов

– У меня есть план. Я сейчас его вам изложу. А вы решите – стоит ли его воплощать в жизнь. В этот раз я ничего не буду утаивать.

И я изложил.

Кажется, выслушав, они обалдели еще больше, чем в тот момент, когда узнали, что кристалл поддельный.

– Ты серьезно? – только и спросила Ада.

– Да.

– А что… – Макс приосанился, но тут же охнул от боли, – это может сработать.

– Плохо, как и все на свете. Когда отправляемся? – спросил Кролик.

– Как только соберемся. Можно через час… – предложил я.

– Ночь на дворе, – заметила Люси.

– Но площадь рядом.

– Нет, – покачал головой Макс. – Не раньше завтрашнего утра.

– Это почему же?

– Потому что грядет большой шторм. Мы не успеем до его начала добежать до ворот Магистра, даже если выйдем немедленно. Все, кто окажется на улице, погибнут в ближайшие минуты.

Макс – синоптик. Кажется, я говорил об этом.

Но он ошибается в половине случаев. Надеюсь, сейчас он был прав. Я свел руки, соединив браслеты, потом тут же развел их в стороны. В следующий миг мне показалось, что кто-то невидимый с особой жестокостью всадил мне иголку в позвоночник, а вторую – в раненое плечо. Вот «радость» – Макс не ошибся. На Альбу в самом деле надвигался шторм. Причем очень сильный шторм.

– Нам надо подготовиться! – закричал я.

Кажется, впервые за все время я испугался. Даже в лапах у Пеленца я не трусил – меня тогда одолевали ярость и ненависть, заглушая все чувства. Я готов был грызть мерзавца зубами, рвать голыми руками – лишь бы добраться. Другое дело – озверевший Океан. Его трудно ненавидеть. Он сильнее тебя в миллионы, в миллиарды, я даже не знаю во сколько раз…

Синева уже ярилась на мостовой, волны плескались под окнами. Но это были пока лишь отдельные толчки – основная мощь стихии только готовилась обрушиться на Альбу.

* * *

Мы спешно укрепили дверь как могли, заперли где возможно ставни. Два окна без ставень заколотили досками. Для наблюдений оставили единственное окно на втором этаже – чтобы видеть, что творится на улице. Но его пришлось укрыть завесой из синевы. Тонкой пленки вполне достаточно, чтобы шторм не прорвался внутрь. Но на эту пленку ушло немало запасов концентрата.

Раньше наш город от разгула стихии спасал кристалл, теперь же Альба Магна осталась совершенно беззащитной перед Океаном. И он, будто почувствовав свою безнаказанность, ярился в свое удовольствие.

Стихия бушевала за дверьми весь остаток дня и всю ночь. Лишь на миг выглянув в наше синенькое окошко, я увидел, как несутся вдоль улицы полосы синевы. Будто гигантские змеи скользят вверх и вверх… В центре улицы они устремлялись прямиком к площади, ближе к домам крутились, собирались в клубки и бились в двери и ставни. Внизу, в подвале что-то глухо ухало – там шторм резвился вовсю. Надеюсь, фундамент у дома был прочный.

– Ты уверен, что это не волна, поднятая претендентом, а шторм? – спросил Кролик у Макса, клацая зубами.

– Уверен… – отозвался синоптик.

Я кивнул, подтверждая слова Макса. Я не в силах был отойти от окна. Безумие Океана завораживало. Теперь синий пласт на улице вдруг закрутился узлом, и я увидел в центре этого узла человека – он был мертв, но синева продолжала тащить свою добычу, чтобы подкинуть под ближайшую дверь. Дверь внизу гудела – как будто в нее без устали колотили великаны.

Люси увела меня от окна в спальню и уложила на кровать рядом с Кабаном. Но я не мог спать – болела рука, мне удавалось забыться минут на пятнадцать, не больше.

Я поднялся, вытребовал у Ланса его тетрадку, сел в кресло и принялся читать, мысленно переводя безумные вирши в более приемлемую прозу. Тогда они обретали кое-какой смысл, и пару десятков его законов я бы мог зачитать Пелене с чистым сердцем. Если бы у меня был настоящий кристалл.

* * *

К утру шторм стих, лишь отдельные волны бежали по синеве вверх, и вновь воцарялась мелкая зыбь. День обещал быть ясным, но пока еще низко висящий диск солнца закрывала мутная дымка.

– Дымка-сто, начинается телопад, – приговаривал Макс, разливая по стаканам и чашкам остатки сока и раскладывая на единственной уцелевшей тарелке сухари и кусочки копченой колбасы – наш более чем скромный завтрак.

Я распахнул дверь и вышел наружу. Брел по колено в синеве и пригоршнями собирал пену. Синие потоки рыхлыми нитями растекались под напором моих браслетов. На миг проглядывала мостовая. Я видел сор, принесенный с собой Океаном: обломки разрушенных ныне стен, осколки бутылок, из которых сотни лет назад в богатых домах пили неизвестные уже нам вина, черепки, щепки, лоскутки – следы исчезнувшего мира, о котором мы теперь пытаемся складывать легенды.

Ада выскочила вслед за мной, ухватила меня за куртку и увела назад в дом.

– Что ты делаешь? Хочешь стать призраком?

– Я могу сплести из этих кружев себе маску. – Я смотрел на шевелящиеся нити и улыбался. – Почти настоящее лицо. Я стану красавцем.

– Ты дурак, Феликс… и ты очень похож на отца и на Кайла… тем, что совершенно непрактичен.

– А ты практична?

– Приходится быть… – вздохнула Ада.

* * *

Мы бежали к Двойной башне. Баллон нес Кролик. Я положил ему руку на плечо, и баллон, разбрызгивая вокруг осколки застывшей синевы, накрывал мою поредевшую команду шлейфом. Беднягу Кабана мы не взяли с собой – оставили в доме. При нем должна была дежурить Люси. Когда мы вышли, она заперла дверь, а мы обещали вернуться. Как только сможем. Я шел к башне, но мыслями все время возвращался к Люси и Кабану. Оставшись, мы могли бы просто дождаться чьей-то победы и быстренько оттащить тяжелораненого в больницу. А так я их фактически бросил – ради того, чтобы воплотить свой безумный план.

Но остаться я не мог, и все тут. Я должен был довести дело до конца. Я бы вообще мог уйти один, но команда решила меня поддержать. Оружия у нас почти не осталось, мы сумели разыскать единственный арбалет – тот, из которого я стрелял и оставил на баррикаде, он так и лежал среди досок и ломаной мебели, незамеченный людьми Альбиноса. Несколько болтов мы вытащили из досок и мусора баррикады. Арбалет достался, разумеется, Максу.

Так, бегом, нигде не задерживаясь, мы проскочили последнюю треть радиального переулка и миновали Первую круговую, опять же не встретив ни души.

В тишине мы вышли на площадь Согласия. Солнце уже поднялось довольно высоко. Площадь, обычно всегда запруженная людьми – и ночью, и днем, – теперь была пустынной.

Это мне не понравилось категорически.

– Разрушители? – спросил я у Ады.

Они вполне могли сидеть в засаде и крушить кристаллы конкурентов, поджидая свою команду.

– Никого, – покачала головой графиня. – Наверное, перебили друг друга. К тому же недавний шторм мог их уничтожить.