Книга Охотник - Виталий Бодров

– Зови остальных, – говорю.

– А у самого что, ноги не ходят? – спрашивает язвительно.

– У тебя голос громче, – говорю. Помню ведь, как голосила, когда я геррского принца подстрелил, мне и вполовину так не крикнуть, хоть огнегадом надуйся. – Да и Феникс, чего доброго, прилететь может.

Птичка ее убеждает. Принцесса вылетает из зала, я слышу ее пронзительный крик, морщусь от желания прикрыть уши:

– Сюда-а-а! Все сюда-а-а! Мы нашли-и-и!

Глава 34

Первыми прибегают эльф с Медвежонком. И это, как ни странно, спасает нам жизнь. Потому как следующим (не через дверь, правда, через окно) заявляется Феникс.

Огнептица удивленно рассматривает нас, кося глазом. А потом начинает петь. Чуть слышно, не так, как во сне, Огненного Потопа не случится, но нам сейчас ох жарко придется.

– Пой! – толкаю в бок ошалевшего эльфа. – Реллар достал и спел что-нибудь, живо!

Чтобы эльф сделал что-нибудь, надо ему все объяснить – каким образом и в какой последовательности. К примеру, назвать конкретную песню, желаемый ее вариант, да еще в какой тональности сыграть. Иначе они не понимают и неизменно отказываются.

К счастью, Дон не уточняет, достает реллар и затягивает какую-то балладу.

Птица обрывает песню, прислушивается.

– Дудочка при себе? Подыгрывай, – пинаю Медвежонка.

Ну с этим проще, всегда слушается беспрекословно. Феникс удобно устраивается на оплавленном подоконнике, закрывает глаза.

Перевожу дух, как же вовремя я догадался. Эльфы же так всех зверей успокаивают, если те рассержены сильно. Значит, и птиц могут. А Медвежонок… Сам я в музыке не разбираюсь напрочь, но если брат сказал, что прекрасно, значит, так оно и есть, светлейший князь, как-никак.

В зал влетают господа маги и резко останавливаются, в ужасе уставившись на Феникса. В самом деле, посмотреть есть на что, красивая птичка. А если учесть еще, что так близко ее видел разве что огнемаг Дерран, так тем более.

Прикладываю палец к губам, маги торопливо кивают. Принцесса же, то ли жеста моего не видит, то ли во дворцах такому не учат, раскрывает рот для пронзительного вопля. После которого только и останется надеяться, что птичка в ужасе улетит куда подальше. Например, в королевство Геррул.

Надо отдать должное господину Излону, не подкачал. Закрывает ладонью рот прекрасной Ирэн, что-то шепчет на ухо. Принцесса рот закрывает, слушает внимательно. Я поднимаю с пола книгу (тяжелая, явно не из бумаги), подаю Релли. Та, не посмотрев даже, отдает господину Иилкуту. Герр быстро перелистывает несколько страниц, резко кивает головой – оно! То, что искали.

Релли знаками предлагает всем выйти в коридор. Кроме музыкантов, естественно. Слушаемся беспрекословно, даже принцесса, хотя видно, как ей на Феникса посмотреть хочется.

– Ну что? – жадно спрашивает госпожа ректорша, убедившись, что мы достаточно удалились от птички.

– Ритуал очень сложный, – вздыхает господин Иилкут. – Нужны разные компоненты… магическая фигура… заклинание у нас есть, но провести обряд будет совсем не просто.

– Так. – Релли деловита и собранна. – Вот тебе лист, записывай список всего необходимого. Господин Излон скопирует, раздаст каждому. Затем посмотрим, что есть на складе. Если чего-то будет не хватать… тогда и решим.

Господин маг, поминутно сверяясь с книгой, делает записи, и это затягивается надолго. А ведь нам еще все это добро найти надо! Чувствую, сорвет эльф свой дивный голос… Ой, а как там Медвежонок отрубленными пальцами на дудочке играет? Совсем забыл о здоровье спросить…

– А мне что делать? – спрашиваю.

Релли на минуту задумывается, вспомнив, что читать я не умею.

– Двери будешь открывать, – решает она.

Стою в коридоре, наблюдаю, как маги туда-сюда носятся сломя голову. Все работой загружены, все при деле. Это хорошо, это я люблю. Часами вот так могу наблюдать, как люди работают. Вот только редко это получается, все прогнать норовят. Не любят отчего-то мои односельчане, когда они работают, а я стою и смотрю…

– Эй, охотник! Открой-ка вот эту дверь!

И эти туда же! Иду, открываю, куда деваться. Стопка пузырьков и сушеных трав у моих ног растет. Интересно, а силу свою чародейское это барахло не растеряло? Все-таки тысяча лет почти прошла. Но магам, судя по всему, сомнения неведомы. Бегают, тащат все подряд, что твои муравьи.

– Глаз единорога! – с отвращением говорит господин Излон, потрясая пузырьком. – Наше счастье, что эльф остался наверху! У какого, простите, урода рука поднялась?

– Тут в списке еще лист Древа Жизни есть, – ехидно говорит Релли. – Барго, бежать тебе придется. Дон занят – музицирует. Кроме тебя, свободных эльфов нет!

Все-таки припахали, я чувствовал, что этим закончится. Придется бежать, куда ж теперь денешься. Только вот…

– Дон меня убьет, – говорю безнадежно.

– Потерпишь, – сказала, как отрезала.

Нет, ну ведь правда убьет! Есть вещи, которые эльфы никому не прощают, будь ты хоть трижды братом светлейшему князю. Может, Звел с ним, со Вторым Потопом, проживу сколько ни есть, а там хоть гм… потоп.

– А как я обратно поднимусь? – спрашиваю. – Лестницу вашу я нипочем запустить не смогу, придется кому-то со мной отправиться.

– Тебя встретят. – Когда Релли говорит таким тоном, ей можно не возражать даже, все равно не услышит. – Оставь свой чудо-гриб и иди.

– Поосторожней с ним, – говорю. – Я его принцессе обещал.

– А ей-то зачем? – удивляется Релли.

– Игрушка, – пожимаю плечами.

Госпожа ректор улыбается и неожиданно целует меня в лоб.

– Иди, – говорит и легонько толкает меня в грудь. – Господин Излон! Будьте любезны, запустите быструю лестницу вниз. И возвращайтесь, здесь работы – непочатый край.

Лестница доставляет нас к входным дверям мгновенно. Нас – это меня и, разумеется, принцессу. Без нее в башню не войти и не выйти.

– Феникс – прекрасен, – восторженно говорит девушка, пока лестница крутит нас вниз.

– Угу, – говорю, не разжимая губ.

Слишком быстро крутит, рта лучше не раскрывать. Иначе оттуда не только ругательства посыпятся…

– Ты не заболел? Позеленел весь!

Молчу. Не отвечаю. Потому что, скажи я хоть слово… нет, лучше даже и не думать об этом, еще хуже становится.

Лестница выносит нас на первый этаж, падаю на пол и смотрю в качающийся потолок, раскрашенный причудливыми узорами.

– Тебе плохо? – тревожится принцесса.

– Нет. Мне хорошо. Это на лестнице было плохо, а сейчас хорошо, – честно отвечаю.

Принцесса недоуменно морщит лоб.