Книга Поцелуй воина - Кэрри Лофти

– Как ты себя чувствуешь?

– Когда ты перестанешь меня об этом спрашивать? – Он улыбнулся; его поддразнивающий тон сглаживал резкость. Но всегда, всегда улыбка исчезала. Не важно, какая яркая и неожиданная, Габриэль одергивал себя и прогонял ее.

– Ты все еще не доверяешь этому, да?

Он посмотрел в потолок.

– Счастье для меня ново.

– Ты счастлив?

– Буду, когда снимут эти швы и я снова смогу обнять тебя.

– Ты можешь обнять меня сейчас. Подвинься.

Смятение, промелькнувшее на его лице, заставило ее рассмеяться. Она откинула одеяло и осторожно скользнула к мужу. Ее юбки мешали и путались меж колен, но они все же устроились рядышком друг с другом на его роскошной кровати. Сильные, уверенные руки крепко обняли ее. Забыв о его и своих ранах, Ада лежала, положив голову ему на грудь. Хотя желание пульсировало в ней, она просто вздохнула. Безопасность и уют этого момента затмевали все остальное.

– Джейкоб никогда не сомневался в тебе. Ты знал это? Он прочитал те свитки и согласился с моим переводом. Он знал, что ложный маневр выведет Пачеко на чистую воду.

– Я рад этому, – сказал Габриэль; слова с рокотом вырывались из его широкой груди. – Его уважение дорогого стоит.

Мысль о Джейкобе всегда будет вызывать у нее боль сожаления. Он помог спасти ее жизнь, и Ада всегда будет благодарна ему за дружбу. Она надеялась, что однажды он найдет достойную женщину, которая полюбит его в ответ.

– Я знаю, – тихо ответила она. – Он и я... мы помирились.

– Я рад этому. Правда. – Габриэль поцеловал ее в макушку. – Но сейчас что сделает тебя счастливой?

– Благодаря показаниям Джейкоба и твоему героизму ты очищен от всех подозрений, а ее сиятельство освободила меня от всех моих обязательств. Теперь я хочу только, чтобы ты поправился.

– И это все?

Она поджала губы и задумалась. Если у них есть хоть малейший шанс начать жизнь вместе – мечта, в которую она никогда не осмеливалась верить, – ей придется набраться смелости и заговорить. Говорить со своим мужем.

Приподнявшись на локте, Ада заглянула Габриэлю в лицо. Темные глаза изучали ее.

– Две недели назад приезжал Великий магистр Родригес, чтобы забрать тело Пачеко, – сказала она. Габриэль напрягся. – Донья Вальдедрона разговаривала с ним, мы с Джейкобом тоже присутствовали там. Он сказал, что Совет тринадцати простил тебе все, что ты сделал с Фернаном. Тебя приглашают вернуться в Уклее, если ты этого захочешь. Или...

– Или?

Она провела по гладкой коже его груди.

– Орден недавно приобрел владения за границей. Им нужен брат, чтобы основать новый приход.

– Где?

Воспоминания громко требовали ее внимания. Зеленые поля и бесконечные леса. Затянутое облаками небо, которое вызывает желание остаться дома, ища тепла и дружеской компании. Холодные зимы, замораживающие бескрайний пейзаж.

И Мег. Она поедет домой, к Мег.

– Англия, – тихо произнесла она.

С того момента как Ада забралась к нему в постель, Габриэль не мог дышать. Если бы не его раны и тревога на ее лице, он бы раздвинул ей ноги.

Он глубоко вздохнул и подавил внезапную вспышку желания. День клонился к ночи, и у них впереди еще много часов, чтобы заново открывать друг друга. Сначала они обсудят будущее. Их будущее.

– А что твоя сестра?

Ада стала грызть обломанный ноготь.

– Пришло время мне отправиться домой, если ты хочешь поехать со мной. Фернан сказал, что они с Абес тоже собираются. Здесь для них слишком много барьеров, хотя я и говорила им, что в Англии до сих пор не любят чужеземцев.

– И далеко ехать?

– Несколько недель по суше до Сантандера, потом столько же морем, потом опять по суше до Мидлендса.

– Провести столько времени с Фернаном – звучит угрожающе.

– Ты дразнишь меня.

– Да, – подтвердил он, выпуская на свободу свою улыбку.

Она рассмеялась, и этот ее смех был полон волшебства и обещания. Вся тревога, которую он недавно видел в ее глазах, исчезла. Она любит его.

Он подумал об отце, теперь мёртвом, и ждал возвращения своего старого ужаса и ярости. Они уже бледнели, с каждым днем чуть больше освобождая его. Он может быть свободным. Головокружение, не имеющее ничего общего с ранами, голодом и желанием, охватило его. Он сделал глубокий вдох, а затем посмотрел в ее глаза – два синих озера, полные надежды и ожидания.

– Признаю, это путешествие будет долгим и полным неизвестности, – сказала она. – Но оно будет простым и спокойным в сравнении с попыткой наладить отношения с Мег. С Мег и Уиллом, обоими.

– Я никогда не ездил так далеко.

Ада улыбнулась.

– Мы уже сделали много такого, чего никогда не делали раньше. Зачем останавливаться сейчас?

Она скользнула рукой под одеяло и легко пощекотала его. Смех и боль смешались вместе. Он схватил ее руки, готовый, если потребуется, просить о милосердии. Она прекратила свою нежную пытку, наклонилась ближе и поцеловала уголок его рта, легко и властно одновременно. Габриэль упал на матрас. От головокружения комната завертелась вокруг него.

– Англия, – сказал он.

Слово, произнесенное на родном языке Ады, ощущалось странно на его языке. Тяжелое. Колючее. Как ей это удается?

– Да, Англия.

– Этот сырой маленький остров? – В ответ на ее удрученный взгляд он улыбнулся. – Моя Ада, нам придется делать это постепенно. Я мало что знаю об улыбках, что оставляет тебя плохо подготовленной к моим насмешкам.

Ее лицо просветлело.

– Ты никогда не был послушником. Ты был замаскированным негодяем.

– Я стараюсь. – Он посерьезнел, гладя ее щеку. – Но я также надеялся, что ты подумаешь обо мне как о хорошем человеке. Когда-нибудь.

– Когда-нибудь? Как насчет того, что ты спас больную женщину от нее самой или почти пожертвовал своей жизнью ради спасения короля?

– Почти, – хохотнул он. – Ты и твои снадобья были хуже, чем удар меча. Я всегда знал, что ты ведьма.

– Я настаиваю, это моя сестра – ведьма.

– Мне придется решить это самому.

– Это означает, что мы можем поехать?

– Куда угодно, Ада. С тобой – куда угодно.

Он закрыл глаза, а она принялась осыпать его лицо поцелуями. Он притянул ее к себе для глубокого, медленного, долгого поцелуя. Она пахла апельсинами. Габриэль упивался ею. Он хотел ее так много ночей. Их минуты близости были так редки. Вырванные у ужаса и страха.

Но это был поцелуй празднования. Его душа сплелась с ее душой в торжественной клятве.