Книга Железный рассвет - Чарлз Стросс

Посольства традиционно были общественными представительствами наций. Как таковые, они имели склонность к помпезности, с необоснованно широкими фасадами и высоченными флагштоками. Московское посольство не было исключением: большое, стилизованное под классику нагромождение известняка и мрамора, мрачно покоившееся за рядом тополей, прерывистой импровизированной оградой, на лужайке, подстриженной с помощью микромера и маникюрных ножниц. Но в этом присутствовало что-то неестественное. Может быть, флаг над фасадом — установленный для приспуска с того ужасного дня, год назад, когда посольский каузальный канал прекратил существование — или что-то более трудно уловимое. Наличествовало подержанного вида отставное дворянство, тихо проживающее остатки своих средств, но посещающее все приемы.

Вот и кордон.

— Я Сре… то есть, Виктория Строуджер, — представилась Среда двум вооруженным охранникам, пока они изучали ее паспорт, — а это Фрэнк Джонсон, мой гость, и разве это не волнительно? — Она хлопнула в ладоши, когда охранники указали на арочный проход магнитного и химического детектора. — Не могу поверить, что приглашена на настоящий посольский прием! О! Это посол? Нет?

— Не переусердствуйте с похвалами, — устало проговорил Фрэнк, прерывая ее. — Они ж не идиоты. Подобное притворство на настоящем контрольном пункте — и вы в камере допросов еще до того, как ступите на территорию.

— Хм. — Среда покачала головой. — Настоящий контрольный пункт? О чем это вы?

— Здесь полно охраны. Мы окружены всеми видами средств реальной защиты, причем незаметно. Собаки, дроны, прочее всевозможное следящее дерьмо. Полагаю, я прав, это признаки паники при крайней опасности.

Среда подошла ближе и осмотрелась. За одним крылом посольства был развернут большой куполообразный шатер — между деревьями натянуты тонкие тросы, — в котором множество гостей, некоторые в тщательно подобранных нарядах, но большинство в обычных деловых костюмах расхаживали с бокалами с бархатистым вином в руках.

— Мы в опасности? Из того, что говорил Герман…

— Не думаю. По крайней мере надеюсь.

В шатре расставили столики, обслуживаемые предупредительными официантами. На столиках красовались бутылки вина и батальоны стаканов, ждущих, когда их наполнят, канапе, рулетики и другие крошечные бутербродики, предназначенные для гостей.

Неподалеку расположилась скучающего вида группа со своими обязательными стаканами и одноразовыми тарелками, в паре случаев с печальными маленькими флажками. Впервые Среда, увидев флаг, отвела глаза, не зная, плакать или радоваться. Патриотизм никогда не считался великой московской добродетелью, и, заметив, каким образом толстуха в красных брюках держит флажок, словно это хранитель жизни, Среде захотелось схватить ее и завопить: «Повзрослей! Все уже кончилось!» Девушка испытала почти такое же чувство, как… как увидев маленького Джерма, играющего с урной с прахом умершего дедушки. Оскорбление смерти, заражение истории. А теперь Джерма нет. Среда отвернулась, шмыгнула носом и вытерла глаза. Пусть она никогда особо не любила братца, но его нет рядом, и испытывать к нему неприязнь — отвратительно.

Мужчина и женщина в неприметной одежде, которую могли бы носить на Москве в адвокатской конторе, перемещались в толпе гостей, не бросаясь в глаза. Они поравнялись со Средой на удивление быстро.

— Привет, я рада, что вы смогли сегодня прийти сюда, — сказала женщина, останавливая Среду профессиональной элегантной улыбкой, почти такой же отлакированной, как и ее волосы. — Я Мэри-Луиза. Я не имела удовольствия встречать вас раньше?

— Привет, а я Среда. — Скучная вымученная улыбка. Слезы высохли. — Просто путешествую на «Романове». А нынешнее мероприятие регулярное?

— Мы устраиваем их ежегодно, чтобы отметить годовщину. Здесь присутствует еще кто-нибудь оттуда, где вы живете, можно поинтересоваться?

— Не думаю, — с сомнением ответила Среда. — «Центрис Магна», в системе Септагон. Туда переселилось многие из наших со «Старого Ньюфа».

— Станция одиннадцать! Вы оттуда? — Да.

— Ой, как здорово! У меня оттуда кузина. Послушайте, здесь присутствует заместитель министра Гашек. Прибыл сегодня для проведения культурных мероприятий. К вашим услугам еда, напитки, будет медиапрезентация, споет Рона Гейс. Отдыхайте, а мне нужно встретиться еще кое с кем. Поухаживайте сами за собой, но если понадобится еще кое-что, мистер Транх вам поможет.

Она исчезла в суете широких рукавов и фалдах пиджаков, оставив Среду в ошеломлении наблюдать, как пожилой толстяк размером с бурого медведя неторопливо направляется в шатер в сопровождении шикарных лощеных дам с обеих сторон. Одна из них показалась Среде так похожей на Штефи, что она моргнула, застигнутая врасплох побуждением поздороваться с дружелюбным судовым офицером. Когда Среда присмотрелась, момент для приветствия прошел. Шумная группа подростков нехотя расступилась перед троицей, когда те подходили к стюардам, сервировавшим столики.

Среда взяла бокал с вином и поискала Фрэнка, но тот куда-то отошел, пока встречавшие разговаривали с ней. Жди неприятностей. Конечно, но какого плана?

Стеклянные двери зала приемов посольства распахнулись, двое сотрудников начали расставлять стулья рядами на полу и вынесли часть на наманикюренную лужайку. Дальняя стена зала стала экраном: зелено-бело-голубой диск, жутко похожий на тот, который Среда как-то видела с орбиты на борту подъемной капсулы. Он плавал в океане звезд. «Дом», — хмуро подумала она. Она годами не испытывала тоски по дому, это скорее относилось к «Старому Ньюфу», чем к данному абстрактному месту, где она родилась. Но сейчас она ощутила, как начала жечь страшная ностальгия, и одновременно возник равнозначный но противоположный импульс цинизма. Что сделала для меня Москва? И вдруг на девушку обрушился град воспоминаний: родители, лицо мэра Покока, когда спускали флаг в главном зале хаба перед эвакуацией… слишком много воспоминаний. Воспоминаний, от которых не избавиться.

Голос Германа в ушной капсуле: «Большинство людей пришли, чтобы послушать речи, спеть национальный гимн, а потом напиться. Ты, может, хочешь последовать их примеру?»

Через двадцать минут, выпив один бокал вина, Среда отыскала себе стул в переднем ряду, с краю. Остальные гости собирались неспешно — ничего похожего на траурный вечер с богослужением. Изрядное количество прибывших уже опережало Среду по количеству выпитого. Когда зал наполнился и некоторые присели на вынесенных на лужайку стульях, девушка почувствовала, как кто-то плюхнулся рядом.

— Фрэнк? — обернулась она.

— Это ваш народ? — спросил он. Что-то в его интонации заставило ее задуматься, не имел ли он собственных скрытых призраков, с которыми борется. Казалось, его зацепило что-то.

— Ну и?

— Как-нибудь в другой раз, — покачал он головой. Среда повернулась лицом к подиуму. Припозднившиеся

еще занимали свободные места, а сбоку уже открылась дверь, и величественного вида, хотя и полноватая дама — средних лет, а может, и столетняя — вышла на сцену.