Книга Код власти - Олег Таругин

– Ничего… со мной… все… в порядке, – пробормотала она, стряхивая набежавшие на глаза слезы и стараясь не особенно разжимать челюсти, чтобы не рассмеяться вновь. – Н… нервы, наверное…

– Господин капитан первого ранга! – неожиданно раздавшийся голос адмирала Политова звучал непререкаемо-твердо. – Довольно. Сейчас мы досмотрим запись, и молодые люди отправятся спать, все трое. Все, о чем мы говорили, естественно, остается в силе, но – ровно пять часов сна, и ни минутой меньше. Формально твоя служба все равно находится под моим командованием, поэтому выполняй. Размещай их где хочешь, хоть в моей спальне и под охраной отделения десанта, но они идут спать. Все ясно?

– Так точно! – четко ответил контрразведчик, совершенно сбитый с толку подобным напором. – Дмитрий Валерьевич, да я, в общем-то, и не спорил бы…

– Господа офицеры, – продолжил Главком, не обратив на последнюю фразу никакого внимания, – через двадцать минут я снова жду вас у себя для продолжения совещания. Все свободны.

Последнее, что расслышала более-менее успокоившаяся Лика, покидая адмиральские апартаменты, было негромкое: «Вот видишь, Маркизуля, как оно бывает? Разве мы с тобой еще вчера о чем подобном думали? Нет, кошечка моя, не думали. Ну, да ничего, похоже, скоро мы всех этих банкирчиков так при…»

Дверь в каюту Главкома плавно скользнула вбок, закрываясь и обрывая окончание фразы.

17

Экспедиция

Конечно же, спать в адмиральских апартаментах им не пришлось – Лидке и Даниле выделили целый отдельный блок в медицинском отсеке. Лика, хоть вначале и порывалась остаться вместе с сестрой, ушла с Чебатуриным – контр-адмирал даже слушать ни о чем не захотел. Охрану Неман, естественно, тоже выставлять не стал, предупредив, правда, чтобы из отсека они никуда не выходили и не пытались ни с кем связаться. Лидка презрительно фыркнула и демонстративно сняла с руки комм, протянув его контрразведчику. Каперанг смерил ее мрачным взглядом и, буркнув: «Хоть вы сегодня и героиня дня, но нарываться все же не стоит, лейтенант», вышел в коридор, оставив молодых людей вдвоем. Все еще взбудораженная столь неожиданными результатами «совещания» у Главкома, Лидка решила обсудить с Данилой все произошедшее, но Баков лишь шутливо погрозил ей пальцем, как всегда, непонятно сказав: «Ты Шопена читала? Нет? В койку!» И не раздеваясь, первым растянулся на одной из удобных эргономичных кроватей. Девушка привычно возмутилась, но пока раздумывала, что лучше – ответить ему как-нибудь поязвительнее или швырнуть чем-то тяжелым, – сержант уже благополучно заснул. Вздохнув, она поплелась к соседней койке, твердо решив перед сном «разложить по полочкам» все, что она услышала и увидела за последний час. Однако едва только голова коснулась подушки, на ум немедленно пришел куда более важный вопрос: что Данька имел в виду, говоря о Шопене? Лидка знала композитора Шопена – мать вечерами часто играла дочерям на пианино, но при чем здесь «читала»? Может быть, был еще такой писатель? Или поэт? С мыслью, что надо бы завтра покопаться в информатории, Лидка и провалилась в тяжелый, без сновидений, сон.

Разбудили их ровно через пять часов – приказ Главкома Неман оспаривать не стал, но и менять свои планы тоже не собирался. Лидку с Данилой покормили и, что особо обрадовало девушку, принесли им новенькие комплекты обмундирования взамен выданного в санблоке «х/б б/у». Правда, рассмотрев, какого именно, она несколько смутилась – форма оказалась не привычной летной или флотской, а самым настоящим повседневным десантным камуфляжем без знаков различия. Впрочем, Лидка уже начала потихоньку привыкать ничему не удивляться и не задавать вопросов, на которые все равно не получит ответа, и безропотно переоделась. Оглядев себя со всех сторон и мимоходом бросив взгляд в зеркало, она осталась довольна. Камуфляж сидел на ней идеально – с размерами господа контрразведчики угадали. Летная форма, конечно, выглядит куда красивее, но что делать, будем довольствоваться тем, что есть. К тому времени, когда она покончила с переодеванием, сержант уже был готов и ждал, встретив ее появление словами:

– Эх, хороша, мать! А знаешь, тебе комка здорово идет. Ну, что ж, рад приветствовать тебя в рядах нашего славного Космодесанта!

– Десант ваш уж как-нибудь и без меня обойдется! Мне моя профессия как-то больше нравится, – буркнула Лидка, слегка раздосадованная тем, что Данила с самого их возвращения на корабль ведет себя так, будто и не признавался совсем недавно в любви, и не делал самого странного в ее жизни предложения руки и сердца. Диверсант был, как обычно, жизнерадостен, много шутил, но этой темы больше отчего-то не касался, что начинало слегка напрягать. И из-за этого самого «напряжения» она злилась еще больше…

– Скоро сама убедишься, – пожал плечами Баков. – Ну что, готова? Тогда пошли, нас небось уже заждались.

В коридоре их действительно ждал моложавый, по виду – лет на семь старше Данилы, майор в десантной форме. Щеку офицера пересекал длинный, до самого виска, шрам, придававший ему сходство с пиратом из древних книг. Шрам Лидку удивил – возможности нынешней косметической медицины вполне позволяли быстро избавляться от подобных «украшений», хотя майор, возможно, и считал иначе, придерживаясь старинного постулата «шрамы красят мужчин». Удивился и Баков, правда, совсем по другому поводу:

– Володька?! Ба, старик, вот так ничего ж себе встреча! Какими судьбами? – Он подал майору руку, но, вместо рукопожатия, резко притянул к себе, обнимая и хлопая по спине.

– Да вот, мимо проходил… – улыбнулся в ответ офицер, с трудом высвобождаясь из объятий товарища. – Проходил, значит, мимо, а тут ты выходишь. Ну, я и подумал – отчего б старого друга Данилу в разведотдел не отвести? Да еще и вместе с такой красавицей! – Он кивнул Лидке, сделав движение, будто собирается щелкнуть каблуками.

Девушка привычно вытянулась по стойке смирно и четко представилась:

– Старший лейтенант Бачинина, флотская авиация, пилот-истребитель!

– Вольно, авиация, вольно, некого тут истреблять, все свои! – рассмеялся майор, легонько коснувшись ее плеча. – Так что, пойдем?

– Пойдем, Шрам, пойдем, – согласился Баков. И, наклонившись к Лидке, сообщил громким «заговорщицким» шепотом: – Думаешь, Владимира Сергеевича «Шрамом» из-за шрама зовут? А вот и нет, просто фамилия у него Шрамин, представляешь, какое совпадение? А метку свою он всего-то лет пять назад заработал и никак удалить не соглашается, говорит, счастливая она у него. Прикольно, правда?

– Все б тебе балагурить, Бак. – Майор отступил в сторону, пропуская Лидку вперед, и не спеша пошел рядом с сержантом.

– Слушай, Вольдемар, а ты давно на «Мурманске»? Я, честно говоря, думал, ты где-то в Первой ударной, а не у нас.

Данила произнес «Мурманск» необычно, с ударением на «А», и девушка вспомнила, что точно так же произносил это название и Роман Самарин. И вдруг, пожалуй впервые со дня его гибели, она поняла, что думает о бывшем возлюбленном без надрыва. С грустью, с печалью, с болью – но боль эта теперь была тихой и светлой.