Книга Ниже ада - Дмитрий Политов

Хорошо, я же сюда не воевать пришел, а договариваться.

— Алексей Михайлович! — Вид у Тарасова был несколько виноватый. — Вы извините, но входить на территорию особого объекта с оружием запрещено. Идите за мной, командир Третьей роты уже ждет нас.

Я молча кивнул. Окруженные пятью «людьми в черном», мы снова тронулись в путь.

— Это конвой или почетный эскорт? — не преминул съязвить я.

Капитан только тихо вздохнул. Проход за воротами продолжался еще сорок метров, а потом круто поворачивал под прямым углом. Там был новый лабиринт из заграждений с колючкой и новые ворота. Однако! Ребята основательно подготовились! Несмотря на сопровождающих, очередной проверки избежать не удалось, только теперь проверили и конвой. Каждому посветили в лицо фонариком. Н-да… чужие здесь не ходят!

Наконец мы благополучно миновали все препоны, и передо мной открылся вид на комплекс строений АЭС. Основное здание было непривычно небольшим. Непривычно для меня, привыкшего к огромным постройкам современных ТЭЦ. А здесь какая-то халупа, размером с трехэтажный дом. И здесь прячется реактор?

Охрана повела нас к боковому крыльцу. Здесь тоже маялся часовой, но он чрезмерной бдительности не проявил, просто кивнул, мол, проходите. Зашли. По хлипкой железной лестнице поднялись на второй этаж. Здесь начинался узкий коридорчик с рядом дверей по обеим сторонам. И стены и двери были крашены масляной краской. Насколько я сумел различить в тусклом свете двадцатипятиваттных лампочек (экономят энергию для прожекторов?): стены — бледно-салатного цвета, а двери — красно-коричневые, но торцевая дверь, которая и явилась конечным пунктом нашего путешествия, резко выделялась на общем фоне. Это была стальная дверь, сейфового типа, как в бомбоубежище. Окрашена она была в ядовито-оранжевый цвет. А в центре, под полуметровой кремальерой, красовался знак радиационного предупреждения. Это что же — нас прямо к реактору привели? Зачем?

Вопрос разрешился очень быстро. Приметная дверь распахнулась, и коридор сразу заполнился характерным гулом электростанции. Через порог шагнул очередной черный стражник. Его отличала совершенно лысая голова, в складках кожи на лбу угадывался намек на… глаз.

— Здорово, Тарасов! — поприветствовал трехглазый капитана. И тут же обрушился на наших конвоиров. — Вы что, мать вашу, охренели? Я же ясно сказал — вести ко мне! Имелось в виду — в мой кабинет! А вы их куда притащили, долбо…бы?

— Так это, товарищ капитан… — невнятно забормотал старший конвоя. — Вы сказали: к вам, мы и решили вести их туда, где вы находитесь в данный момент…

— Вот так всегда! — махнул рукой трехглазый капитан. — Ведите, олухи, к моему кабинету! Беда с ними, просто беда!

Стражники, суетливо сталкиваясь локтями и прикладами автоматов, перестроились и торопливо зашагали в обратном направлении. Теперь мы поднялись на третий этаж и, войдя в похожий коридорчик (только в торце была голая стена), ввалились в первую дверь слева. Комнатка была маленькая, и я еще подумал, как мы тут все уместимся, но командир разрешил мои сомнения, жестом отпустив автоматчиков. Краем сознания я успел отметить, что отобранный у меня при входе «калашник» стражник повесил на крючок у двери. Там же оказался и подсумок с магазинами. Вот лопухи! Был бы я врагом — только руку протяни!

— Ну, Тарасов, рассказывай, что сегодня в Городе произошло! Что с командиром? — с ходу взял быка за рога трехглазый, усаживаясь за обшарпанный казенный стол.

Тарасов для начала взял свободный стул, придвинул его вплотную к столу, уселся, махнул мне рукой, чтобы я присоединялся, и только потом ответил:

— Беда, Феофанов, и беда страшная! В Городе переворот! Всем заправляет полковник Тропинин!

— Сука! — выдохнул Феофанов. — То-то они с полудня пытаются на объект пролезть! Ур-р-роды!

— А командир наш, Петр Лексеич, погиб! — продолжил Тарасов. — Вот он, — капитан ткнул в меня пальцем, — был свидетелем!

Блуждающий взгляд Феофанова остановился на мне, и я вдруг с ужасом увидел, как открывается его налобный глаз. Глазик был черно-матового цвета, без всякого намека на зрачок. Я думал, что уже ничему в этом городе не удивлюсь и не испугаюсь, но тут по телу побежали мурашки.

— Вот как! — проскрипел Феофанов. — У нашего командира, оказывается, родственник есть! Похож, похож, но стержень не тот, совсем не тот! Хлипче, но в последнее время закалился!

Страшный глаз медленно закрылся, и капитан помотал головой, выходя из транса. У меня по спине тек холодный пот.

— Вот как! — продублировал Феофанов уже нормальным голосом, глядя на меня нормальными глазами. — И кто же это?

— Он тоже Макаров, — в некотором обалдении пояснил Тарасов. Видимо Володя видел сослуживца в таком состоянии впервые. — Внучатый племянник нашего командира. Зовут Алексеем. Алексей! Расскажите, пожалуйста, капитану Феофанову, что утром произошло в Управлении.

Я кратко пересказал события длинного дня: мой визит в Управление, разговор с Макаровым, программная речь Тропинина, убийство Петра, арест, камера в подвале, налет ренегатов, их смерть, новая камера и, наконец, совместный побег. О беседе с призраком я умолчал. Тарасов тоже не стал напоминать об этом инциденте.

Феофанов выслушал меня чрезвычайно внимательно, кивая в кульминационных местах. Тарасов тоже заслушался, ведь некоторые факты и он слышал впервые. Когда я закончил, Володя дополнил мою повесть докладом о том, что его и Первая роты были подняты по тревоге, взяли штурмом здание Управления, почти дошли до кабинета Тропинина, но затем к противнику подошло подкрепление — мальчишки-сканеры, и Черную стражу смяли. Очнулся он уже в камере.

— Подводя итог, скажу — мы по уши в дерьме! — резюмировал Феофанов. — Какие будут предложения?

— Вот с этим мы к тебе и шли! — немного оживился Тарасов. — Только, слышь, Коля, постарайся отнестись к нашему предложению спокойно! Алексей, говорите!

Удивленный таким вступлением, Феофанов повернулся ко мне. На его лбу снова стал открываться третий глаз. Но, не дожидаясь окончания этого пугающего представления, я торопливо, сбиваясь и путаясь, стал излагать план «ядерного шантажа». Пожалуй, на Феофанова мое предложение произвело гораздо более сильное впечатление, чем не так давно на Тарасова. Сказывалось то, что он отвечал за сохранность объекта. Да и видимо, сам принцип «угрозы действием» с трудом прокладывал себе дорогу в умах этих «детей природы». Эх, вот что значит половину «прекрасного» двадцатого века просидеть вдали от цивилизации!

Феофанов от избытка чувств даже вскочил и стал нервно прохаживаться вдоль стены. Когда он шел на меня, я видел, как его «чудо-глаз» то открывается, то закрывается. А когда капитан шел от меня, было заметно, как на его спине, где-то пониже лопаток, шевелится что-то, у нормального человека отсутствующее.

Однако этих, гм… людей не зря поставили командовать ротами. Думать они умели куда быстрее своих подчиненных. Феофанов, впрочем, как и Тарасов, довольно быстро сообразил выгодность нашей позиции при переговорах с мятежниками.