Книга Человек в витрине - Хьелль Ола Даль

— В сорок четвертом. Ему тогда было тридцать четыре года. А ей?

— Амалье родилась в клинике при Риксгоспитале третьего июля тысяча девятьсот двадцать первого года — значит, она вышла замуж в двадцать три.

— На одиннадцать лет моложе Фромма…

— Да, но в этом нет ничего необычного, потому что…

— В деле, которое я веду… — Гунарстранна попытался выпустить дым колечком, но у него ничего не получилось. — Так вот, в деле, которое я веду, есть еще одно действующее лицо — мужчина, который, как мне кажется… — Он посмотрел в потолок и повторил: — Который, как мне кажется, состоял в связи с Амалье Брюн или просто был в нее влюблен… В сорок четвертом году ему тоже было двадцать три года…

— Вот как?

— Значит, они с Амалье были ровесниками. Речь идет об известном участнике Сопротивления.

Профессор резко повернулся к Гунарстранне и снова стал похож на ищейку, охраняющую от других обрезки мяса и кости у бойни.

— Кто он? — пролаял Энгельскён.

— Рейдар Фольке-Есперсен.

Энгельскён кивнул:

— Он, кажется, дрался под командой Линге?[12]Нет, — поспешно проговорил он, доставая изо рта трубку и глядя в потолок. — Рейдар Фольке-Есперсен… Нет, он не был с Линге. Он… Да, точно, теперь припоминаю… он занимался диверсиями. Был одним из самых беспощадных бойцов… В сущности, его имя пользовалось дурной славой. Но ведь вам, конечно, об этом известно?

Гунарстранна покачал головой.

— Поверьте мне, руки у Рейдара Фольке-Есперсена были по локоть в крови… По локоть в крови!

— Его убили совсем недавно, несколько дней назад. И я расследую убийство.

— Да, я читал… об убийстве. Но не усмотрел связи… — Профессор Энгельскён озабоченно нахмурился. — Значит, вы считаете, что Фольке-Есперсен вращался в одном кругу с Амалье Брюн? Но ведь тогда…

Гунарстранна терпеливо ждал, пока его собеседник подберет нужное слово.

— Сенсация, — сказал наконец профессор.

Гунарстранна развел руками.

— Судя по всему, они с Есперсеном могли быть друзьями детства… В конце концов, Осло не такой большой город. Ладно, забудем пока про Есперсена. Меня интересует Амалье.

Профессор хмыкнул, пожал плечами и начал рыться в лежащей перед ним куче папок.

— Здесь у меня семейный снимок, — буркнул он, перебирая бумаги. Наконец он достал большую фотографию. — А вот еще кое-что интересное: немецкий прием, званый вечер.

Групповой снимок был сделан в каком-то просторном зале. Мужчины в форме, женщины в длинных платьях. Одни сидели на стульях, другие на диванах. На заднем плане у камина беседовали двое мужчин.

— Много высших чинов, — заметил Гунарстранна.

— Да, в самом деле, блестящая публика… — Профессор подошел к нему, склонился над снимком и ткнул в него дрожащим, желтым от никотина пальцем: — Вот здесь… генерал Вильгельм Редиес, высший руководитель СС и полиции Норвегии, а рядом, смотрите… оберфюрер СС Отто Баум. Наверное, приехал с официальным визитом из Берлина… значит, повод должен был быть каким-то серьезным. Баум потом стал командиром шестнадцатой танково-гренадерской дивизии СС «Рейхсфюрер СС». Герой войны. Посмотрите, сколько у него наград! Хотя фото не очень четкое, отчетливо видны Рыцарский крест и Железный крест первого класса. Представляете себе? А вот, посмотрите-ка…

Гунарстранна удивился:

— Неужели сам Тербовен?[13]

— Конечно! Кстати, он мило беседует с вашей приятельницей, Амалье Брюн.

Гунарстранна поправил очки. Хотя женщина на снимке сидела боком к фотографу, он узнал ее по родинке на щеке и по высокому лбу. Наверное, Амалье Брюн на том приеме стала центром притяжения. Все важные шишки ухаживали за молодой красавицей норвежкой. Амалье томно косилась в объектив. Но ее подбородок оказался длиннее и тверже, чем он себе представлял. Амалье Брюн не была невинной фиалкой — в ней угадывались самоуверенность и острый ум. Видимо, она привыкла повсюду находиться в центре внимания.

Дрожащий палец профессора ткнул вправо:

— Видите того типа с боковым пробором и толстыми губами?

— Да.

— Это Фромм, ее муж… На снимке видно, что фамилия ему очень подходит. «Фромм» по-немецки значит «набожный». Видите, как он доволен? Должно быть, только что подписал парочку смертных приговоров.

— По-моему, он похож на писателя Сигурда Хоэла, — сказал Гунарстранна и добавил: — В этих круглых очках…

Профессор Энгельскён на несколько секунд нахмурил брови.

— Ну, не знаю… — неуверенно буркнул он и показал мужчину и женщину в правой части снимка: — А вот, смотрите… рядом с блондинкой… это Мюллер — глава немецкой пропаганды в Норвегии. Ну а тот, кто к ним подошел, — сам Карло Отте, который предложил ввести в Норвегии немецкую экономику.

— В общем, сплошные важные персоны.

— Да, здесь нет мелкой рыбешки, — хихикнул профессор. — Как видите, найти сведения об Амалье Брюн оказалось нетрудно. У нее были… скажем, так… хорошие связи. — Профессор обошел стол и сел на место.

— А вы не знаете, по какому случаю они тогда собрались?

— Нет. Возможно, решили почтить высокого берлинского гостя, Отто Баума.

— Но как она, двадцатитрехлетняя девушка, очутилась в таком обществе?

— Не знаю точно, когда был сделан снимок, но, по-моему, в конце сорок третьего или в начале сорок четвертого года. — Энгельскён расплылся в довольной улыбке и выпустил дым. — К такому выводу я пришел, изучив список наград Баума. На фотографии у него отсутствует пара орденов, которыми он был награжден в сорок четвертом, поэтому… — Энгельскён горделиво выпятил грудь, — скорее всего, снимок сделан за полгода до того, как Амалье вышла за Фромма. Как мне кажется, он пригласил ее на прием в качестве своей спутницы. — Профессор задумчиво прикусил губу. — Не знаю, как они нашли друг друга. Поведение людей в чем-то похоже, конечно, на поведение птичек и пчел… В общем, они встретились. Кстати, вам известно, что они вместе работали?

— Вместе работали?!

— Во всяком случае, она служила секретаршей в немецкой администрации. Служебный роман… Сослуживцы, знаете ли, довольно часто соединяются узами брака.