Книга Сэр Найджел - Артур Конан Дойл

— Ну, он перешел туда из замка.

— Ничего другого быть не могло. Двух таких одинаково меченных в мире не сыщется. Но коли он перешел туда из замка, то не по земле же. Кругом тут всюду наши.

— Клянусь святым Павлом, я понял, куда ты клонишь! — воскликнул Найджел. — Ты думаешь, что от замка туда ведет подземный ход.

— Не думаю, а знаю.

— Так если мы займем крепостцу, то пройдем по нему в замок и возьмем его!

— Верно-то верно, — ответил Саймон, — но опасно: ведь в замке сразу узнают, что мы ее штурмуем, перегородят ход и перебьют пленников прежде, чем мы до них доберемся.

— Что же ты задумал?

— Коли мы найдем этот ход сверху, сквайр Найджел, что нам помешает докопаться до него, взломать свод и открыть себе доступ и в замок, и в крепостцу, а они там ничего знать не будут?

Найджел от радости захлопал в ладоши.

— Клянусь Богом! — вскричал он. — План редкостный! Но, увы, Саймон, как мы отыщем ход и как узнаем, где лучше всего копать?

— Вон там меня ждут крестьяне с лопатами, — сказал Саймон. — А с ними два моих друга, Хардинг из Барнстейбла и Уилл с запада, в полном своем снаряжении. Коли ты нас поведешь, сквайр Найджел, мы готовы пойти за тобой хоть на смерть.

Что скажет Ноллес, если они потерпят неудачу? Но едва эта мысль промелькнула в мозгу Найджела, как на смену ей явилась другая. Он ничего не предпримет, пока не убедится, что предприятие это небезнадежно. Или же заплатит жизнью за ошибку. И так искупит все прежние. Если же их усилия увенчаются успехом, то Ноллес простит ему неудачу у ворот. Минуту спустя, отогнав все сомнения, он уже шагал рядом с Черным Саймоном в ночном мраке.

За пределами лагеря их ждали два жандарма, и дальше они пошли вчетвером. Вскоре в темноте вырисовалась кучка людей. Ночь выдалась облачная, моросил дождь, за которым не было видно ни замка, ни крепостцы, но Саймон еще днем положил здесь камень, отмечавший точную половину расстояния между ними.

— Слепой Андреас тут? — спросил он.

— Да, милостивый господин, я тут, — произнес голос во тьме.

— Этот человек, — сказал Саймон, — был когда-то богат и всеми уважаем, но барон разбойник ограбил его, а потом выжег ему глаза, и он уже много лет живет в вечной темноте милостынью добрых людей.

— Так как же он нам поможет, если слеп? — спросил Найджел.

— Потому-то, благородный сэр, он нам нужнее любого другого, — ответил Саймон. — Когда человек теряет одно из своих чувств, милосердный Господь усиливает те, которые ему остались. И слух у Андреаса такой, что он слышит, как сок течет в дереве и как мышь пищит в норке. Он отыщет для нас подземный ход.

— Я его уже отыскал, — с гордостью произнес слепец. — Мой посох уперт в землю прямо над ним. Дважды, пока я лежал тут, прижимая ухо к земле, подо мной раздавались шаги.

— А не ошибся ли ты, старик? — спросил Найджел. Вместо ответа слепец поднял посох и дважды стукнул по земле — один раз справа от себя, другой раз слева. Первый удар был глухим, а второй — гулким.

— Ты расслышал? — сказал он. — Хочешь снова спросить, не ошибся ли я?

— Поистине мы у тебя в долгу! — воскликнул Найджел. — Пусть крестьяне начинают копать, но елико возможно тише. А ты, Андреас, не припадешь ли опять ухом к земле, предупредить нас, если кто-нибудь приблизится к этому месту по подземному ходу?

Под припустившим дождем крестьяне начали копать во мраке. Слепец лежал ничком в полном молчании, но дважды раздавался его предостерегающий шепот, и они застывали в неподвижности, пока проходивший внизу не удалялся. Через час лопаты уперлись в каменный свод. Серьезное препятствие! На то, чтобы выломать дыру, могло уйти много времени, а им было необходимо либо завершить свое предприятие до рассвета, либо потерять всякую надежду на успех. Они принялись скрести известку кинжалами и сумели расшатать небольшой камень, а потом и вытащить его, что облегчило дальнейшую работу. Вскоре у их ног разверзся черный провал — более черный, чем тьма вокруг, и опущенные в него мечи не коснулись дна. Подземный ход был вскрыт.

— Я хотел бы войти в него первым, — сказал Найджел. — Прошу вас, спустите меня.

Они взяли его за руки и опустили на длину своих рук, а тогда разжали их и услышали, как он благополучно упал на ноги. Мгновение спустя слепец приподнялся и тревожно зашептал:

— Я слышу шаги. Они еще далеко, но приближаются. Саймон свесил голову в дыру.

— Сквайр Найджел, ты меня слышишь? — шепнул он.

— Слышу, Саймон.

— Андреас говорит, что сюда кто-то идет.

— Ну так закройте дыру, — донесся ответ. — Быстрей, быстрей закройте!

Дыру накрыли плащом, чтобы ни единый проблеск света не предупредил идущего. Но что, если он услышал прыжок Найджела? Впрочем, вскоре стало ясно, что он ничего не подозревает, — Андреас сообщил, что шаги по-прежнему спокойные и ровные. Теперь их слышал и Найджел. Все было бы потеряно, если бы неизвестный шел с фонарем, однако подземный туннель оставался таким же темным, а шаги по-прежнему приближались.

Найджел безмолвно возблагодарил всех трех своих святых покровителей и с обнаженным кинжалом в руке прижался к скользкой стене, затаив дыхание. А шаги все приближались и приближались. Теперь слышалось сопение, затем его задел край одежды, и он прыгнул на идущего, как тигр. Изумленный вскрик, а затем полная тишина: Найджел схватил свою жертву за горло и прижал к стене.

— Саймон! Саймон! — крикнул он громко. Плащ был тотчас сдернут с дыры.

— Есть у вас веревка? Или свяжите пояса.

У одного из крестьян нашлась веревка, и вскоре ее спускающийся конец задел протянутую руку молодого оруженосца. Он прислушался, но в туннеле царила полная тишина. На мгновение он отпустил горло своего пленника, и на него обрушился поток молений и просьб о пощаде. Бедняга трясся как осиновый лист.

Найджел приставил острие кинжала к его лицу, предупредил, чтобы он не смел открывать рта, а затем пропустил веревку у него под мышками и затянул узел.

— Тащите его наверх, — скомандовал он шепотом, и на мгновение смутное пятно над его головой исчезло.

— Сделано, благородный сэр, — сказал Саймон.

— Сбросьте мне веревку и держите ее крепче.

Мгновение спустя Найджел присоединился к кольцу людей, окруживших пленника. В темноте он оставался почти невидим, а высечь огонь они не решались.

Саймон грубо ощупал его и ощутил под своими ладонями сначала жирное бритое лицо, а затем суконное одеяние, ниспадавшее почти до щиколоток.

— Ты кто? — шепнул он. — И говори тихо, коли не хочешь замолчать навсегда.

Зубы пленника громко стучали от холода и испуга.

— Я английского не знаю, — пробормотал он.

— Так говори по-французски.