Книга Семнадцать каменных ангелов - Стюарт Арчер Коэн

Теперь банкир начал нервно крутить в руках золотое перо:

– Где? На приеме? – Он подождал ответа, но Фортунато хранил молчание. – Потому что я мог беседовать на приеме с кем угодно и даже не спросить имени. – Он старался выглядеть непринужденным и дружелюбным, но все время невпопад улыбался. – Дело в том, что человека моего положения приглашают на самые разные мероприятия, приходится встречаться со многими людьми. Так что, могли ли меня видеть разговаривающим с кем-то связанным с Пелегрини? Конечно могли! Я мог разговаривать с кем угодно!

Это был ляп, достойный детективного телешоу, и Фортунато не замедлил ухватиться за него:

– Теперь вы говорите, что Уильям Ренсалер связан с Карло Пелегрини? Но только что заявили нам, что такого имени не знаете!

Мальчишеское лицо банкира поникло.

– Я говорил гипотетически! Я хотел сказать, что приходится встречаться с самыми разными людьми, из самых разных слоев общества!

Афина в первый раз обратилась к нему:

– Особенно когда содержишь в интернете порнографический веб-сайт, как делаете вы, сеньор Мойа.

Банкир будто потерял дар слова и принялся раскачиваться в кресле, у него беззвучно отвисла челюсть. Он сплел пальцы на животе, потом разнял.

– Ну… у меня есть капиталовложения в предприятия высоких технологий через ограниченное партнерство, но о деталях я ничего не знаю.

– Вы лжете, Пабло. Вы хозяин порносайта в интернете и даже смотрели, как снимаются отдельные сцены для этих фильмов. Разве это не странно? Можно отмывать деньги и торговать страной и видеть, как поднимется твой статус. Но держать порносайт или якшаться с проститутками – это уже другое дело. На тебя все смотрят с презрением. Особенно жена и дети.

– Вы что, обвиняете меня!.. Откуда вы натаскали всю эту чепуху?

– Мне рассказал Роберт Уотербери.

Теперь Пабло был окончательно сломлен:

– Роберт? Когда?

– Когда был жив, естественно. Видите ли, Пабло, я тоже была другом Роберта. Поэтому у меня есть личная заинтересованность в этом деле. – Она наклонилась в его сторону, и ее глаза сузились в щелочки, а голос понизился до зловещего шепота. – Я докопаюсь до самого дна этого дела, и если мне придется утащить вас с собой в пропасть – ну что ж, пускай! Пускай! Теперь расскажите нам о ваших отношениях с Уильямом Ренсалером, или, клянусь вам, ваш веб-сайт будет только началом.

Фортунато был поражен ее неожиданной атакой и успехом. Пабло сделался трясущимся двойником того сибарита-кабальеро, который встречал их в своем кабинете.

– Мой личный бизнес… – начал он.

Она была неумолимой:

– Даже не произносите этого слова! Вы рассказываете нам об Уильяме Ренсалере, или завтра же утром вам оборвут телефон ребята из «Пахины-двенадцать».

Мойа сидел, убитый ее ультиматумом, и вдруг взорвался:

– Вон отсюда! Вон! – Он вскочил на ноги. – Полиция только и делает, что обвиняет невинных людей! Вашу карточку, комиссар! Фортунато, нет? – Он нацарапал в блокноте. – А вы, сеньорита?

Афина встала, спокойная, как стальной лист. В этот момент Фортунато восторгался ею.

– Я Афина. Вы можете запомнить меня просто как человека, который пустил вас ко дну. – Она закрыла свой блокнот и направилась к лифту.

Фортунато двинулся за ней, но Мойа перехватил его у дверей кабинета и, высунувшись в коридор, с яростью крикнул вдогонку Афине последнее оправдание:

– Мне нечего стыдиться! Нечего!

Фортунато видел побагровевшее лицо финансиста в каком-то полуметре от своего. Темные глаза выражали растерянность, казалось, Пабло Мойа отчасти ужасается тому, что он вот так стоит в холле и шипит в спину женщине лживые слова. Его лицо расплылось в бесформенном мучительном переживании, когда он рассеянно обернулся к комиссару.

– Увидимся, – сказал ему Фортунато.

– Почему Уильям Ренсалер? – спросила Афина, когда они снова были на улице.

Калье-Флорида в час пик походила на реку, текущую между двумя утесами из бетона и стекла. Со всех сторон раздавались звуки шагов, перемежавшиеся с обрывками разговоров, возгласами торговцев газетами, гудением сотовых телефонов.

Фортунато старался идти в ногу с ней.

– Потому что этого имени не было в рассказе Фабиана. Это был выстрел наугад, но вы видели, как он его поразил? После этого он не мог отвечать ни на какие вопросы. Он не так боится разоблачений своего порнографического предприятия, как разговора о Ренсалере.

– Но с какой стати ему знать начальника службы безопасности Пелегрини?

– Вот в этом-то и вопрос, дочка.

Они шли по Калье-Флорида, и мозг Фортунато бешено работал. Между Ренсалером и Пабло Мойей, руководителями двух считающихся враждующими групп, есть какая-то связь. Но имеет ли это отношение к убийству Роберта Уотербери? Что ж, расследование становилось интересным, да, определенно интересным.

Впервые за время, прошедшее с ночи похищения, Фортунато почувствовал, что мир ему открывается. Он все еще свободен, все еще плывет в прекрасном потоке жизни, источающем тонкий аромат кофе и одеколона над приглушенным шарканьем шагов по асфальту. Афина шла рядом, поглощенная мыслями. Наконец-то они работают над раскрытием дела Уотербери.

– Вы хорошо это разыграли, Афина. Ему не забыть такой пощечины!

– Ненавижу таких типов.

– Я это заметил! – Ему было приятно, что она довольна. – Я видел, как вы кусали губы, когда в тот первый день мы проезжали мимо демонстрации авиакомпании.

Она посмотрела на него:

– Так очевидно?

Он округлил глаза и возвел их к розовым небесам:

– Chica! Правами человека интересуются только левые. Вы и в самом деле хотите разоблачать его порносайт?

Она с чувством удовлетворения оглядела толпы портеньос, вываливавших на улицу по окончании рабочего дня.

– Э, я могу найти какого-нибудь достойного журналиста в «Пахине-двенадцать» и дать ему адрес вебсайта Пабло.

Он остановил ее и прижал палец к губам:

– Ш-ш-ш! – Он приложил сложенную рупором ладонь к уху. – Мне кажется, я слышу смех Беренски.

Они повернули на Калье-Лавалье, чтобы попасть в кафе «Ричмонд», где можно было перекусить. Узкий проход вдоль десятка кинотеатров горел разноцветными огнями, но они не отвлекали Фортунато от мыслей о деле Уотербери. Где-то на периферии маячила его роль в убийстве со всеми вытекающими мрачными последствиями, но с этим призраком он разберется потом. За бутербродами они сошлись в мнении, что Фабиан пытался вывести их на Пелегрини. Они обсудили возможность того, что он работал на федералов и что за федералами стоят Овехо и другие враги Пелегрини в правительстве.