Книга Мертвые незнакомцы - Итан Блэк

– Ну а я простила. Через некоторое время я как-то примирилась с болью. И позволила ему вернуться. Наша совместная жизнь возобновилась, и все было замечательно, а потом он снова уехал. И после этого…

– Да?

– Он вернулся домой, и все пошло прекрасно, но для меня на самом деле, если говорить честно, все не было так прекрасно, как раньше. Все разъедала ржа. Я перестала задавать простые вопросы. Ну, знаешь, вроде как: что ты делал вчера вечером? С кем ходил в ресторан? Я отгородилась от целой части его жизни. А когда он уезжал, погружалась в работу.

– Это очень больно.

– В глубине, но не на поверхности. Поэтому сегодня утром я солгала нам обоим – тебе и себе, – говорит Джилл. – Я сказала себе, что верю его словам. Что когда его нет, все, что происходит, не имеет значения. Он – дитя иной культуры. Мы равны. Но мне не понравилось, когда ты сегодня не пришел.

Воорт наконец садится рядом с ней, обнимает. Джилл застывает, потом расслабляется. Кладет голову ему на плечо. Но ее руки остаются лежать на коленях.

– Я не такая, как он, – вздыхает она. – Если я делаю что-то… такое, это не может ничего не значить.

– Я бы не назвал тебя лгуньей, – говорит Воорт.

– Сегодня вечером ты пришел не потому, что хотел увидеть меня. Ты пришел на работу.

Воорт кивает.

– Да. Но не уверен, что в других обстоятельствах я не пришел бы, – говорит он, – через некоторое время.

– Все так глупо. И запутанно. Не свободна я, а не ты, но именно я спрашиваю, что ты намерен делать.

– В данный момент, – отвечает Воорт, – я намерен спать.

И тут раздается взрыв.

Взрыв происходит где-то далеко, и их слуха достигает лишь грохот. Низкий раскатистый звук, от которого вздрагивают окна и дрожат стеклянные балерины на кофейном столике, поднимает Воорта на ноги.

Он выскакивает на террасу, к ограде.

Не видно ни огня, ни дыма. Не слышно воя сирен.

Покрывшись испариной, Воорт возвращается за телефоном, чтобы позвонить Микки, и слышит голос Джилл:

– Смотри! Еще один взрыв.

На западе вырастает тонкая зеленая дуга и рассыпается сверкающим ливнем над крышами высотных зданий. Теперь все понятно.

Фейерверк.

Господи.

Бабах!

На реке фейерверк.

Какой-нибудь магазин проводит октябрьскую рекламную акцию. Какой-нибудь яхтовладелец устраивает званый вечер. Какой-нибудь богатенький парнишка из Нью-Джерси мается какой-то незаконной дурью на заднем дворе двухквартирного дома в Форт-Ли.

В квартире звонит телефон. Микки.

– Черт побери, Кон, меня прямо-таки сорвало с дивана.

Фейерверк будто освободил все остальные городские шумы: город оживает, наполняясь звуками сирен, гудков машин и далекими завываниями автомобильных сигнализаций.

Воорт, все еще дрожа, закрывает раздвижное окно, задвигает занавески и падает на складной диван.

Они засыпают одетыми, крепко обняв друг друга.

Их будит телефон. На часах четыре утра.

– Хью Аддоницио. Это входит в привычку, – шутит Джилл, подавая Воорту трубку.

Ему что-то снилось, хотя он не может вспомнить, что именно. Что-то неприятное и страшное.

– Воорт, мэр их пробил! – кричит главный детектив.

Сразу становится ясно, что он снова не спал. Но на этот раз он хотя бы не объявился лично.

– Воорт, они пробились-таки к президенту. Все носятся по столице, как куры с отрубленными головами, и все боятся, что за взрыв придется отвечать им. Так что одевайся! – командует Хью. – Сядешь на первый же рейс в Вашингтон. Возьмешь такси до Белого дома…

– Белого дома?

– Пойдешь не в сам Белый дом, а через вход с Пенсильвания-авеню в здание Исполнительного управления. У ворот тебя встретят. Подписывай все, что дадут, клянись ни с кем не говорить, кроме, разумеется, нас. Но тебе все расскажут. Так обещали. Ты получишь все ответы от некоего генерала Рурка.

Глава 18

Последний раз Воорт был в Вашингтоне в двенадцать лет – на школьной экскурсии. Тогда он, Мичум и еще двадцать учеников пятого класса два дня обходили памятники и музеи, а по ночам, в общих спальнях гостиницы, играли в бутылочку и целовали девочек.

– С тех пор все стало только хуже, – жалуется пожилой таксист с сильным южным выговором по дороге в центр из аэропорта имени Рональда Рейгана. – Президент – ничтожество. Конгресс – не лучше. Черт, когда я был молод, можно было заехать на парковку возле сената, не наткнувшись на эти поганые барьеры от бомб, или зайти в Библиотеку Конгресса без того, чтобы пятеро копов ощупали тебя с головы до ног. Вот и приехали, мистер. Белый дом. Построен гигантами. Населен карликами.

Воорт расплачивается, обходит бетонные барьеры, перекрывающие движение с Пенсильвания-авеню, и направляется к западным воротам. В прохладный день под голубым небом барьеры больше похожи на огромные цветочные горшки, праздничные украшения, но их предназначение не вызывает сомнений. Люди по-прежнему могут гулять перед Белым домом, кататься на роликах или носить транспаранты с протестами. Но ездить здесь больше нельзя.

«По крайней мере по радио не было ничего о взрывах в Нью-Йорке».

Возле ворот из железных пик Воорт вспоминает слова учителя, сказанные девятнадцать лет назад: во время инаугурации Эндрю Джексон открыл Белый дом для всех, кто хочет войти. Вскоре после этого застрелили Линкольна.

Воорт нажимает кнопку интеркома на воротах. Столичные полицейские в застекленной будке за оградой внимательно рассматривают его, спрашивают фамилию. Других посетителей заводят на островок ожидания за воротами, но когда Воорт называет себя, из будки выходит невысокая черноволосая женщина в зеленой военной форме.

– Лейтенант Роберта Уайт, сэр, – представляется она, пожимая Воорту руку с профессиональной теплотой, не достигающей миндалевидных глаз. – Работаю с генералом Рурком в НАОУ. Генерал просит извинить за изменение планов. Он был на работе до пяти утра. ЧП. И спрашивает, не согласитесь ли вы подъехать к нему домой.

– ЧП? – переспрашивает Воорт.

– Все улажено. Машина на углу. Сюда, пожалуйста.

– Что такое НАОУ? – спрашивает Воорт, бросая последний взгляд назад. Посетителей как раз пускают за ограду, предлагая записывать свои имена в регистрационном списке, оставив, таким образом, подтверждение своего присутствия.

– Простите, сэр, это сокращение. НАОУ означает Национальное агентство по оценке угроз. – На этот раз ее улыбка чуть более искренняя. – Здесь все так привыкли к аббревиатурам, что разучились говорить нормально. Даже заказывая еду по вечерам, мы говорим: «Хочу ГЛП».