Книга Центр мира - Михаил Кречмар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Этими мыслями Хузен поделился с Гебхардом Чизенелем, близким другом Хадири, наблюдателем Комиссии по делам СНГ от Европарламента. Как ни странно, Чизенель сказал, что всё может решиться очень просто. В России произошёл перелом – северокавказские моджахеды находятся под угрозой уничтожения. Те из них, которые занимают непримиримую позицию по отношению к режиму Путина, вполне могут согласиться на временную передислокацию. Генерал же Омар решал технические вопросы уйгурских активистов в Кашгаре и любезно согласился участвовать в организации переброски вождя уйгурской революции и его личной гвардии в Джунгарию.
– Он всем и руководил? – спросил Зим ещё требовательнее. «Точка засыпания» неумолимо приближалась.
Нет, он сам, Хузен, принимал во всём самое деятельное участие. Смит-Башири не доверял своим соплеменникам из Китая, а самого генерала Омара боялся до судорог, как кролик удава. Но он всё равно считал своим долгом пойти в Синьцзян. Хузен же для него служил гарантом безопасности. Естественно, сам Карл получал эксклюзивные права на освещение революции – да-да, именно так. Зим успокоил его, сказав что на эти священные права никто не собирается покушаться.
– Кеткарт Смит – впрочем, он вчера стал известен всему цивилизованному миру как Измаил Башири – через мой репортаж, заметьте! – как всякого пьяного человека, Хузена стало одолевать чувство собственного величия, – настоящий западный интеллектуал, который при этом остаётся верным сыном своего народа. Впрочем, у него есть привычки, которые кажутся абсолютно чуждыми его единоверцам. Вы не можете представить себе, Алекзандер, этот человек при всём том – талантливый живописец! И старается везде передвигаться с мольбертом!
«Алекзандер» выразил сомнение – в том смысле, что ислам запрещает изображения людей и животных.
– Да нет же! – восторженно заорал Хузен, – Башири замечательный пейзажист! Почти как Гитлер… Тьфу, как Тёрнер…
«Но даже если я умру, – сказал Смит-Башири, – я докажу всему миру, что любой образованный человек не должен мириться с происходящим в Китае произволом. Именно моя смерть может вызвать возмущение цивилизованной общественности, и та может попытаться заставить китайцев предоставить уйгурскому народу статус государственности!»
Произнеся манифест Смита, Хузен отвалился на матрас и захрапел.
«Вот вам типичная интеллигентская история, – хмыкнул Зим, – английский профессор освобождает народ, который вполне счастливо существует и без его вмешательства. И всё для чего? Чтобы отвлечь внимание китайского КГБ от наркотрафика через Кашгар. Грэмгриновщина в чистом виде… Не таким ли абсурдом поверена вся жизнь цивилизованного общества?»
– Ты хочешь сказать, что Измаил Башири, эмир объединённого уйгурского народа, появился в результате развлечения скучающего журналиста Верндля? – спросил Макс.
– А почему бы и нет? В мире случалось сколько угодно политических деятелей, поднимавшихся из небытия и по более ничтожному поводу, – ответил Зим.
Китайский военный джип BJW практически безо всякого контроля проехал пропускной пункт Хоргос. Чен предпочёл ехать в другом автомобиле.
«На тот случай, если у кого-нибудь из казахских пограничников окажутся глаза и уши. Обычно они не воспринимают как объект человека, если понимают, что не смогут вытрясти из него хотя бы ста долларов». Зим с иронией подумал, что это, вероятнее всего, относится и к пограничникам КНР.
– Своих боится, – ехидно прокомментировал поведение Чена Спадолин. – У них гадюшник в Службах ещё тот… Любые сведения об операциях, проводимых конкурентами, являются объектом сделок.
– По себе судишь? – вскинул брови Алекс.
– По себе, – согласился Спадолин. – Все Службы мира устроены одинаково.
– Что-то тогда наш сегодняшний выезд не очень похож на типичное мероприятие служб.
– Ну, ты прав. Почти.
Спадолин чуть задумался.
– Ладно, большого вреда не будет, если ты это от меня услышишь, – продолжил он. – тем более что умный, о многом сам догадаешься, а если я тебе недоскажу, будешь всякую ерунду себе в голову думать.
– Буду, – согласился Зим.
– Сегодня бюрократическая машина Служб такова, что мы практически не можем проводить эффективные операции своими силами, как это описано у каких-нибудь Клэнси или Форсайта. Причём это касается Служб всего мира. Один узнает, другой догадается, третий решит, что, предупредив четвёртого, можно избежать вселенского скандала и освободить себе дециметр на вышестоящем кресле. В нынешних Органах с внутренними утечками, плавно переходящими во внешние, бороться бесполезно. Особенно после 1991 года, когда бывших наших людей растащило хрен знает куда по всему миру. И они хрен знает где же и оказались. Вот те же китайцы – они, что, эту уйгурскую вольницу не могут передушить, как цыплят в садке? Мочь-то могут, только для того, чтобы отдать приказ об уничтожении нескольких десятков людей без суда и следствия на своей же – замечу: на своей же! – территории, тонка кишка даже у отдельных членов ЦК КПК. Более того, информация о проводящейся операции может попасть, через непосредственных её участников, к тем же уйгурам – и тогда ищи ветра в поле! А Пекину только после событий на площади Тяньаньмэнь пришлось отмываться лет десять с лихуём. И это – Великий Китай, который во внешнем мире положил на всех с прибором. Ну, кроме американцев и ещё чуть-чуть – нас и Индии. А уж какой бздёж стоит в наших силовых конторах – они хоть и засекреченные, но их просто по запаху найти можно. По Москве хотя бы.
– Так вот, – продолжал он, взглянув в зеркало заднего обзора, – сейчас Службы всего мира предпочитают везде где только можно проводить операции с помощью так называемого привлечённого элемента. Плюсов много, минусов же, пожалуй, и нет никаких. «Привлечённый» этот элемент, как правило, незашорен, авантюристичен и настроен работать не на отчёт, а на результат. Ну и отказаться от него можно в случае неприятностей.
– Доходчиво объяснил. Не поспоришь. Только что я, этот «привлечённый», как ты выразился, элемент, сейчас буду иметь с этого мероприятия, кроме вашей «служебной» амнистии? Которая, к слову, кажется мне довольно эфемерной.
– Ты работу сделай, а там и говорить будем.
– И ещё вопросик: а чего ты-то со мной попёрся? Твоё участие в этом деле сразу сводит на нет все те плюсы, которые обеспечиваются, как ты расписывал, участием «привлечённого элемента».
– Не всё сразу, Зим. Не всё сразу.
– Скажи мне вот что: несколько дней назад ты утверждал, что нам надлежит извлечь этого англо-уйгурского Эмира из его тянь-шаньского логова и перетащить через границу. Задача остаётся прежней?
– Нет. И слава Богу. Но возникла… другая задача, в общем. И решение по ней я буду принимать на месте.
– Принимай какое угодно решение, кроме двух. Первое: не вздумай тащить третьего, и при этом живого, человека через границу. Если в твоей Службе хотят получить его голову, то лучше доставить её отдельно от тела.
